Собака, которая любит - Наталия Криволапчук

Когда я впервые увидела этого пса «в деле», я страшно удивилась. При нападении я не замечала ни малейших признаков агрессивных намерений, ни в явном поведении, ни в биополевых структурах, которые гораздо оперативнее и надежнее отражают истинное состояние собаки. Юра начал работать с собакой, используя обычные наши приемы стабилизации психики, повышая устойчивость к внешним воздействиям, а вместе с тем укрепляя отношения с хозяевами.

Работа бультерьеру не просто понравилась — он счастлив был, что можно, оказывается, делать что-то разумное и доставлять удовольствие людям, которых он любил. Есть у нас простенькая проверка того, что дороже собаке — вольная жизнь, игры, ласка, еда или работа. Пес был привязан к дереву, хозяева, включая девочку, с которой он к тому времени полюбил играть, разошлись на несколько метров в разные стороны. Я стояла дальше всех, Юра — вообще в стороне. Бывший хулиган не рвался с поводка, не тянулся ни кому из хозяев даже за лакомством. Он призывно смотрел на своего учителя, Юру, и бодро помахивал хвостом: ну, что ты еще интересненького придумал? Ты ведь не так просто велел меня тут оставить, я же знаю, что это означает новое упражнение! Ну, давай же!

Этот момент в работе всегда радует — это наш успех. Собака надежно выполняла все мыслимые упражнения с любым из хозяев, в том числе и с девочкой, не переставая слушаться в игре, в беготне, в самых причудливых режимах возбуждения и торможения. И когда Юра в следующий раз отправился к нему на последнее занятие я, что называется, не чуяла беды. Но сын мой, придя домой, «порадовал»: пес с порога бросился к нему ласкаться и тут же, без всякого перехода, пошел в атаку!

Нечего и говорить, что я, в полной панике, бросилась туда в первый же свободный день. Вижу, как радуется пес и мне, и встрече с Юрой, когда его впускают в комнату из кухни, где все это время держали взаперти, чтобы исключить его встречи с девочкой. Он виляет уже даже не хвостом, а всей задней частью тела — и мгновенно идет в атаку! Это были весьма узнаваемые приемы боя с человеком: удар головой в пах, отскок назад и готовность к новому нападению. Откуда, Боже мой?! Ни причин для агрессии, ни малейших ее проявлений нет и в помине!

Нам удалось выяснить, что у этого пса, чьи ближайшие предки были привезены к нам из Чехословакии, в более дальних коленах родословной имеется множество американских предков, которые, судя по всему, в течение многих поколений специализировались именно на боях с человеком. По всей видимости, породная и рабочая наследственность у этой собаки была закреплена так прочно, что соответствующая программа поведения приводилась в действие любым возбуждением, независимо от смысла эмоций. Вероятность такой «шуточки» со стороны генетики теоретически не так уж велика, но надо же было такому случиться! А мы еще, как будто нарочно, впускали его в небольшую комнату, посередине которой стоял мой сын, воспроизводя ситуацию, очень напоминающую классический «пит» — яму для боев.

Тогда я очень расстроилась, что в нашем городе не было специалистов по бою собаки с человеком, который мог бы посоветовать нам, какими приемами можно справиться с собакой. Но позже, обдумав ситуацию, обрадовалась. Бой с человеком — это его наследственная работа, а работать ему понравилось. В этом и был ключик к решению задачи. Он, как и на занятиях, попросту стремился показать то «лучшее», на что он способен! Начни мы бороться с ним, отвечая на его атаки, он, прирожденный мастер единоборства, был бы только счастлив нас порадовать, и наша работа превратилась бы в тренировку боевого бультерьера.

Мы, благодарение Господу, удержались на грани, не позволив этому поведению превратиться в своего рода смысл жизни собаки. А сколько таких бультерьеров, пит-булей и американских стаффордширов становятся по-настоящему опасными после того, как хозяева притравливают их на боях, считая, будто позволяют выплеснуться нежелательной агрессивности и именно этим предотвращают все опасности! А бои, как бы их ни запрещали наши законодатели, все же существуют, и участие в них для желающих — не проблема. Настоящие проблемы появляются позже, а решение их всегда одинаково — «заботливые» хозяева убивают ни в чем не повинного пса!

В том случае мы с Юрой, покумекав хорошенько, решили прибегнуть именно к невербальному внушению, но только не прямому, а дистанционному, с использованием в качестве носителя воздействия специального медицинского геля, который обычно применяется в качестве сорбента при отравлениях и несварениях желудка. Желеобразующие вещества так же хорошо сохраняют энергоинформационные отпечатки, как и серебро, некоторые камни и кое-какие другие материалы. В традиционных терминах это называется «наговором», и техника этих воздействий отработана многими веками народной Низшей Магии. И ведь удалось!

Уже через две недели пес, позабыв о своих дурных отношениях с девочкой, свободно ходил по всей квартире. Все проявления специализированной боевой наследственности прекратились, словно их и не было. Вот уже года четыре прошло.

Самой большой трудностью были не сами магические действия, доступные любой деревенской знахарке. Важнее всего было правильно сформулировать цели наговора, избегая какого бы то ни было намека на агрессию, и как можно точнее «адресовать» воздействие собаке. Вот тут-то и пригодились наши профессиональные знания зоопсихологов.

Дело в том, что подсознание, которому адресованы такого рода воздействия, начисто не воспринимает отрицаний. Запрещать агрессию, формулировать по принципу «только бы не…» нельзя! Вот мне и пришлось найти такую формулировку внушения, которая исключала бы возможность нападения, но не содержала бы никаких образов, связанных с конфликтом, агрессией и боевыми действиями. И помогли мне, как и во многом другом, мои собственные собаки. Я думаю, что смоделировала в этом внушении их спокойное и миролюбивое отношение к миру. А может быть, они и напрямую подсказали мне суть внушения — не зря ведь, пока я работала над наговором, Джинечка и Рольф старались держаться рядом со мной.

Наученная собаками, я понемножку стала применять технику «внутреннего голоса» и в повседневной жизни, честно сказать, не без пользы для себя. Вот для примера один из таких случаев.

Поздним мартовским вечером, уже в промозглой и неуютной темноте, я входила с Невского во двор дома, соседнего с нашим — он проходной и там, в отличие от нашего, есть какие-никакие фонари. От ларечка со спиртным и шавермой, давно обосновавшегося в проходе, в спину мне смотрел какой-то мужчина, и я, обычно равнодушная к таким вещам, на этот раз вдруг почему-то ощутила всю тяжелую остроту этого пристального взгляда. Сразу стала чувствоваться тяжесть большой сумки на плече — не она ли привлекла внимание неприятного мужчины? Ничего ценнее конспекта моего курса лекций там нет, но он-то этого не знает!

Однако впереди мелькнул силуэт собаки. Вот он, союзник! Крупная овчарка с загнутым в кольцо хвостом — таких у нас много, ребята это надежные. Пес в гордом и независимом одиночестве прогуливался в маленьком боковом дворике. Мы были не знакомы, я даже не разглядела толком, имеется ли на нем ошейник, но собака есть собака! И я бросила вслед псу клич на тайном зверином языке — что-то вроде «Наших бьют!».

Я прошла еще метров десять-двенадцать, когда из-за стоявших вдоль стены автомобилей вдруг возник пес. Он пошел за мной, прикрывая мою спину, ставшую вдруг такой уязвимой. Обернувшись, я увидела, что с появлением зверя тот мужчина остановился в паре шагов от ларечка. Пройдя до поворота, ведущего в обход небольшого особнячка в основной двор, собака почти поравнялась со мной. Я увидала на тяжелой морде крохотный, явно не по размеру, намордник. Зато новенький! Значит, хозяева есть и, возможно, находятся неподалеку.

Уловив мою мысль о хозяевах, пес внимательно всмотрелся в мое лицо и, сменив шаг на рысь, пошел себе за угол, а потом к центру двора. Через пару шагов и я, выйдя на открытое место, увидала молодую пару и моего защитника, который как раз подходил к хозяевам. На ходу он залаял характерным «сторожевым» лаем: «Кто тут с нечистыми намерениями? Будете иметь дело со мной!».

Прав, зверюга! Как бы там ни было, а хозяева нуждаются в присмотре и защите куда больше, чем какая-то случайная тетка, пусть даже та и говорит по-собачьи! Но с тех пор мы еще не раз встречались во дворах и всегда здоровались друг с другом с особой теплотой.

А вот эпизод трогательный. Я сидела в машине, дожидаясь мужа, пошедшего к ларьку за лимонадом, и разглядывала дом на противоположной стороне. И вдруг почувствовала всей правой щекой, что с тротуара на меня кто-то смотрит, и не просто так, а «со значением». Обернувшись направо, я увидела крупного кобеля немецкой овчарки, улыбавшегося мне сквозь закрытое окошко машины. Он подошел поздороваться, а потом, «поклонившись» мне, с достоинством вернулся к своим делам и к хозяину, стоявшему у ларька рядом с моим мужем. И самое-то интересное — то, что мы не только не были знакомы с этим псом, но и место было такое, где мы почти никогда не бываем! Легко себе представить, как мне было приятно!