Мир приключений 1984 - К. Селихов

На всю эту публику рассеянно посматривал белобрысый паренек, одиноко сидевшим на скамейке невдалеке от повисшей над крутым обрывом беседки.

Время от времени он приподнимался, высматривая кого-то в аллее. Во всей его фигуре чувствовалось напряжение. Не увидев, кого ждал, он снова садился на скамейку м равнодушно переводил взгляд с толпы на раскинувшуюся внизу величественную панораму, освещенную последними лучами заходящего солнца, — на Волгу с переброшенным через нее мостом, на зеленый Попов остров, на темнеющие вдали дома большого села.

Вскоре стало почти темно.

— Молодой человек, разрешите присесть рядом с вами, — услышал он вдруг над собой мужской голос.

Паренек с досадой взглянул на подошедшего: невысокий, рыжеволосый, в темной накидке. Словно не заметив недоброжелательного взгляда, мужчина спокойно уселся рядом и стал обмахиваться соломенной шляпой:

— Ф-фу! Ну и жарища! Вечер, а никакого облегчения… Паренек не проявил желания поддерживать беседу. Но незнакомца это нисколько не смутило.

— А я вас знаю, — заявил он вдруг, внимательно оглядывая соседа сверху вниз, словно его очень заинтересовали его рубашка и защитные галифе, туго перехваченные внизу короткими зелеными обмотками.

— Я с вами не знаком! — отрезал паренек и, приподнявшись, снова нетерпеливо посмотрел поверх голов гуляющих в конец аллеи.

— Ну-ну, молодой человек! Нельзя так грубо, я же старше! И напрасно вы сердитесь, я вас действительно знаю. Вы Андрей Ромашов, курьер из ЧК — Так ведь?

Парень взглянул на незнакомца, на этот раз с изумлением. Кто такой? Кажется, он раньше где-то видел этого рыжеволосого человека. Но где, когда? Что ему надо?..

— Вот видите, — продолжал тот, усмехаясь. — Наконец-то вы обратили свое благосклонное внимание на мою скромную особу. А между тем у меня есть к вам интересное дело. Весьма…

— Нет уж, — поднимаясь, ответил Андрей. — Вы меня извините, но мне надо идти. К тому же… Не знаю я вас…

— Напрасно вы так. Мы ведь с вами действительно знакомы, правда, заочно.

— Это как же? — спросил Андрей, снова опускаясь на скамейку. Может, стоит еще подождать Наташу? К тому же занятно: где же они с этим человеком встречались?

— Да во так! Вы ведь хотите стаь актером? А я режиссер. Недавно приехал из Самары. Может, слышали? Собираюсь тут театр организовать. Губисполком уже дал разрешение. А когда я стал расспрашивать о способных для нашего дела людях, мне вас назвали и даже издали показали… Внешние данные у вас есть…

Гм, режиссер, тот самый… Может, и правда где-то он его видел, и, кажется, не раз… В исполкоме, наверно? А вдруг этот человек — его судьба и осуществится давняя мечта играть в театре! Интересно, надо с ним поговорить. Но как же Наташка, что с ней случилось?..

— Вы, очевидно, кого-то ждете? — словно угадав смятение Андрея, снова нарушил молчание незнакомец. — Смотрите, стемнело уже. Видно, не явится ваша пассия… Женщины — народ неверный, легкомысленный! — Он помолчал. — А мне почему-то кажется, я даже уверен в этом, что мы с вами подружимся, — заговорил он снова. — Кстати, у меня есть к вам, так сказать, просьба личного характера. Да что мы? Народу здесь многовато, побеседовать нам как следует не дадут. Может, спустимся пониже? О, вы, я вижу, струсили, юный Нат Пинкертон? — воскликнул он, заметив колебание парня.

— Ну вот еще, чего мне трусить! — пробасил Андрей, поднимаясь.

Он еще раз осмотрелся: нет, не видно Наташи… Теперь-то уж наверняка не придет — действительно совсем стемнело.

— Пойдемте. — И он решительно, не оглядываясь, зашагал вниз.

Когда они ступили на пустынную, обсаженную кустарником дорожку, снова раздался хрипловатый голос режиссера:

— Вот сюда, мой юный друг, сюда. Здесь удобная скамеечка, прямо прелесть…

Андрей почувствовал, как его мягко, но настойчиво тянет вниз рука незнакомца, и опустился на невидимую в темной пахучей влаге густого кустарника низкую скамейку. И тут его вдруг охватила тревога. Черт-те что! Какой-то странный тип, утверждает, что режиссер, и знает его, даже знает, где Андреи работает, а он-то и размяк и, как баран, идет за ним в темноту, в безлюдное место. Еще кокнет его тут — сколько уже раз было с другими… Андрей машинально нащупал в кармане наган.

— Да не бойтесь вы, ради бога! — воскликнул, заметив его движение, незнакомец. — Ничего я вам не сделаю. Говорю же, что хотел бы потолковать с вами об одном сугубо личном деле.

Режиссер вдруг перешел на негромкий шепот, но речь его по-прежнему текла свободно, без запинки. “Как хороший докладчик на митинге”, — подумал Андрей.

— …Театр, знаете, теперь, в такие-то времена, дело крайне сложное. Но я добьюсь своего обязательно. Театр — мое призвание! Мне, как и вам, наверное, без искусства жизни нет! Положитесь на меня, если у вас есть актерские способности, я открою перед вами путь в святой храм искусства. Вы даже представить себе не можете, какое наслаждение творчеством ж чет вас. А успех? А слава? У вас будет все! У вас будут деньги! Вы еще очень молоды и не представляете себе, какую власть дают человеку деньги. А я умудрен опытом, я знаю… Это же тот самый рычаг, которым Архимед собирался перевернуть мир. Человек с деньгами — князь, царь, бог! Вы мне сразу понравились, Андрей, и я хочу дать вам немного этой власти. Так сказать, авансом под ваш талант. Смотрите: у меня здесь две тысячи… — Сверкнул фонарик, и Андрей увидел на коленях режиссера внушительную пачку кредиток. — Две тысячи! Берите! На обзаведение театральным гардеробом. Я, знаете ли, человек широкий. Правда, мне бы хотелось, чтобы и вы оказали мне в благодарность пустяковую услугу… — Он помолчал. — Если бы вы могли, Андрей, добыть для меня пять — десять штучек чистых бланков губернской чрезвычайной комиссии с круглой гербовой печатью в левом нижнем углу, я был бы вам очень признателен. У вашего начальника в столе наверняка много таких лежит, он и не заметит, что нескольких не хватает, а меня бы вы очень одолжили…

Андрей молчал, ошеломленный. Вот гад! Схватить его за горло?.. Но ведь Андрей тут один, а режиссер — дядька сильный, это видно, да и в кустах, может, еще кто-нибудь сидит, его помощнички… Ну, идиот! Полный, круглый идиот, куда полез-то!

— Знаю, знаю… Вы, наверно, решили, что я какая-то контра крупная, — заговорил, не дождавшись ответа, незнакомец. — Нет, нет! Я, мой юный друг, действительно режиссер, обыкновенный режиссер, и нам с вами предстоит еще хорошо поработать вместе в театре. Просто сейчас я оказался в несколько затруднительных обстоятельствах: дело в том, что мой родной брат недавно арестован за мелкую спекуляцию, и я очень боюсь, что вдруг его в суматохе расстреляют, ведь белые подступают к Симбирску — скоро здесь такая будет заварушка!