Королева придурочная - Галина Врублевская

– Вот-вот, а мы – миротворцы, – хмыкнул Руст, – бери левее, Родион, поправку на ветер не забудь.

Родион выстрелил, почувствовал легкую отдачу винтовки в плечо. Ворона, издав вместо карканья какой-то всхлип, свалилась на мелководье и замахала крыльями, продолжая издавать стоны.

– Для первого раза неплохо. Подранка можно добить, а можно оставить для приманки. Увидишь, сейчас сородичи налетят – мишеней тебе будет навалом. Прилетят – пуляй. А я одиночек постреляю, так что давай пока разбежимся.

Руст быстрыми шагами ушел вперед и притаился за большим камнем, примеряясь к летающим воронам. Его класс стрельбы позволял ему поражать мишень на лету. Хлопок – и точное попадание в голову, подстреленная ворона замертво упала на песок.

Родион с завистью посмотрел в сторону Руста – ему самому больше не удавалось попасть в цель. Родион понимал, что во всяком деле нужна тренировка. Попасть с тридцати метров в такую мелкую цель было непросто. Родион поводил прицелом с одного камня на другой, но пока он целился, вороны улетели. Зато в своей засаде замер в неподвижности Руст. Родион на мгновение задержал его фигуру в прорези прицела: в такую крупную мишень он мог бы попасть без труда. Неожиданно вспомнилось, как по-хозяйски расположился Руст в доме у Ксении, его холеное самоуверенное лицо. Раздался выстрел. Откуда? Спустя секунду Родион понял, что его пальцы сами сжали курок. Хлопок от выстрела заглушил вскрик Руста. Родион с облегчением вздохнул – решил, что промазал. В следующий момент Руст, обхватив руками голову, ткнулся лбом в камень и застонал. Родион подбежал к нему. Увидел, что из-под ладоней Руста течет кровь. Раненый был в сознании: закрыв глаза, продолжал стонать и поскрипывать зубами.

– Александр, извините! Я случайно нажал на курок, я не хотел.

– Врача! – простонал Руст и неожиданно твердо приказал, – быстро дуй за Ксенией, дурак! Пусть захватит из машины аптечку.

– Да, да. Я сейчас.

Родион, загребая ногами песок, побежал назад к тому месту, где компания разбила лагерь.

Руст, пережив первый страх, приходил в себя. Полуграммовая пулька мелкого калибра не могла нанести ему вреда, тем более что прошлась по касательной, слегка задев ухо. Когда Родион удалился, Руст перестал стонать и скрежетать зубами. Но, поразмыслив понял, что благодаря этой случайности сможет привлечь внимание и сочувствие Ксении. Главное – получше разыграть страдания.

Ксения не медлила. Взяла необходимые медикаменты и понеслась к оставленному Русту, спотыкаясь о коряги и раздвигая лицом прибрежные кусты. Она не думала ни о себе, ни о Родионе, только о раненом, нуждающемся в ее помощи. Осмотрев Руста, убедилась, что рана не опасна, но Руст был очень бледен, стонал и держался рукой за сердце.

– Кажется, я теряю сознание, – пробормотал он и стал заваливаться на песок.

У Ксении не было времени на раздумья. Она сделала ему общеукрепляющий укол, потом обработала рану на ухе и закрыла ее пластырем.

– Лучше забинтуйте вокруг головы, – слабым голосом попросил Руст. – А то веткой зацеплю – и снова закровит.

Ксения не видела необходимости в основательной повязке, но раз больной беспокоился, пошла ему навстречу и соорудила на голове Руста шапочку из бинта. Ее больше беспокоило его сердце. Однако, выслушав пульс раненого, она нашла его удовлетворительным и не могла понять, отчего он так стонет.

Родион стоял поодаль, наблюдал за манипуляциями. И больше Ксении был обеспокоен состоянием Руста:

– Как он? Ранение не очень опасно?

– Пожалуйста, Родион, не мешай, я должна осмотреть больного.

– Да, идите в лагерь, Родион, займитесь шашлыками. Вы и так чуть не убили меня. Мне неприятно вас видеть, а также не хочется, чтобы другие видели меня в таком беспомощном состоянии. Избавьте меня от своего присутствия и от любопытства остальных.

Родион повернулся и уныло поплелся к лесу. В лагерь ему возвращаться не хотелось, а здесь оставаться не разрешали.

После того, как Родион удалился, Руст, поддерживаемый Ксенией, попытался встать. Опираясь на ее руку, прошел несколько метров. Затем, будто в бессилии, остановился.

– Нет, не могу идти, давайте немного посидим.

Они присели на выпирающие из-под земли корни сосны, обточенные ветром, как рога гигантского оленя. Ксению беспокоил один вопрос, но только сейчас она осмелилась задать его Русту:

– Не могу поверить, что Родион стрелял в вас. Вы же не думаете, что он нарочно? Может быть, случайно попал?

– Пусть он вам скажет, случайно или нет. Но то, что я чудом остался жив – это действительно счастливая случайность.

– А перед охотой вы говорили, что эти пули не опасны.

– Никак не думал, что буду так жестоко наказан за мою любовь к вам, Ксения Игоревна.

– Любовь? Вы никогда не говорили мне о своих чувствах, Александр Евгеньевич.

– А Родион о своих говорил?

– Это долгая история.

– Мне не трудно изыскать возможности наказать вашего приятеля за покушение на мою жизнь, – прошептал Руст, его забинтованная голова склонилась к уху Ксении. – Полагаю, вы не сомневаетесь в этом?

– Так вы настаиваете на том, что это не случайный выстрел?

Ксения старалась сохранить дистанцию и слегка отодвинуться от Руста, но его рука крепко удерживала ее за талию, не оставляя пространства для маневра.

– Да, он пытался убить меня, – отчужденным голосом отчеканил Руст, – а я таких вещей не прощаю.

Страх Ксении, как две половинки грецкого ореха, покачивался на внутренних весах. Запоздалое беспокойство за жизнь этого почти постороннего, но приятного ей мужчины. И опасение за судьбу Родиона, вставшего поперек такому могущественному человеку, как Руст. Ксения растерянно смотрела на Александра, пыталась понять, не шутит ли он, и действительно ли Родиону угрожает опасность понести наказание за свой выстрел? В сумеречном свете короткого октябрьского дня бинты на голове Руста казались еще белее, а маленькое пятнышко крови, выступившее на марле над ухом, казалось самой пулей, застрявшей в ране. Руст уловил растерянность Ксении, обнял ее и задышал ей в лицо:

– Только одна вещь может остановить возмездие. Если вы, дорогая Ксения, подарите мне свой поцелуй. Всего один прощальный поцелуй!

Руст просил о малом, но надеялся на большее. Если Ксения сама, добровольно, подставит свои губы, он сумеет разбудить ее чувственность. Он знал, как довести женщину до экстаза. Нужно поймать миг, когда она расслабится, когда ее сознание померкнет, а плоть взыграет.

– Вы правда не тронете его? – Ксения попыталась отодвинуться, чтобы выиграть время на раздумье.