Ты только попроси - Меган Максвелл

Съезжаю с трассы и заезжаю в гаражи. Эрик сидит на ступеньках. Увидев меня, встает. У него жесткое выражение лица. Вернулся Айсмен, но я в восторге оттого, что заставила его несколько минут пострадать. Подъезжаю и резко торможу, не глуша мотор. Снимаю шлем и смотрю на Эрика, как в фильме «Ангелы Чарли»:

— Послушай, Айсмен, неужели ты и вправду думал, что дочь механика не умеет водить мотоцикл?

Эрик подходит ко мне. Наверное, он сейчас выскажет все, что обо мне думает… Но он вдруг хватает меня за шею и целует с неимоверной страстью. Сидя на мотоцикле, крепко обнимаю его, но раздается голос отца:

— Я так и знал, что это моя смугляночка гоняет по трассе.

Я мгновенно отлипаю от Эрика, подмигиваю ему, отчего он улыбается, и поворачиваюсь к отцу.

— Папа, познакомься с моим другом. Это Эрик Циммерман.

Отец улыбается. Сканирует Эрика взглядом и понимает, что именно об этом мужчине все мои мысли. Эрик делает шаг ему навстречу и крепко пожимает руку. Отец отвечает на рукопожатие.

— Рад с вами познакомиться, сеньор Флорес.

— Называй меня Мануэль, парень, или мне придется обращаться к тебе по твоей редкой и длинной фамилии.

Смеются. Значит, они поладили.

— Мануэль, оказывается, ваша дочь — обманщица. Она сказала, что не умеет ездить на мотоцикле, и после того, как заставила учить ее трогаться с места, вылетела из гаража, словно стрела.

— Она так сказала? Вот бесстыдница, — подшучивает отец.

А я весело подмигиваю.

— Эрик, моя смугляночка несколько лет подряд была чемпионом мотогонок Хереса, и по сей день она занимает призовые места.

— Серьезно?

— Ага, — посмеиваясь, говорю я.

Еще некоторое время Эрик и мой отец подшучивают надо мной. Я так счастлива быть рядом со своими любимыми мужчинами…

— Следуйте за мной, ребята, — говорит отец.

Эрик обнимает меня за талию и прижимает к себе.

— Смугляночка, так ты просто кладезь секретов!

Моргаю, словно нежная барышня, и наигранно бью его кулаком в живот, отчего он начинает хохотать.

— Так что смотри в оба, потому что я еще и чемпионка региона по каратэ.

Он свистит от удивления — как раз в тот момент, когда отец, снова войдя в гараж, говорит:

— Посмотри, что я для тебя приготовил.

Передо мной стоит мотоцикл, с которым я выиграла все свои награды, сияющий во всей красе. «Дукати Vox Mx 530» 2007 года выпуска. Взволнованная, подхожу к нему. Звонит мобильный, и отец выходит из гаража. Завожу двигатель, и резкий звук заполняет пространство. Эрик хохочет от души.

— Детка, я тебе говорила, что обожаю сильный и резкий звук «дукати»?

36

Шесть дней моя жизнь чудесна, словно я хожу в розовых очках. Живу в разноцветном мире, как пчелка Майя, и чувствую себя принцессой, верящей в существование фей и окруженной любящими людьми.

Фернандо продолжает названивать и в последнем сообщении пишет, что знает о пребывании Эрика Циммермана в Хересе. Меня это раздражает. Неприятно, что Фернандо знает кое-что о жизни Эрика, но я все же решаю промолчать. Если я попытаюсь объяснить это Эрику, то только усугублю ситуацию.

Они с отцом хорошо ладят, и, хотя отец рассердился, узнав, что Эрик арендовал виллу, в конце концов согласился, что мы уже взрослые и нам хочется побыть наедине.

Друзья и соседи отца быстро придумали Эрику прозвище — Франкфурт, и он не возражает. Испанский нрав, особенно андалузский, колоссально отличается от немецкого, так что я постоянно замечаю в глазах Эрика удивление.

День за днем отец все больше сближается с Эриком. Они даже пару раз ходили вместе на рыбалку и возвращались довольными и счастливыми. В такие дни я летала на своем мотоцикле. Обожаю на нем гонять и наслаждаюсь им до упоения. В один из таких вечеров на трассе появляется Фернандо на мотоцикле. Перерезает мне дорогу, и мы оба тормозим.

— Ты сошла с ума? Что этот тип здесь делает?

Раздраженная, поднимаю защитные очки:

— Отвянь. Тебя это вовсе не касается.

Фернандо встает с мотоцикла и подходит ко мне.

— Ради бога, Джуд, твой отец знает, что он твой шеф?

— Нет.

— И когда ты собираешься ему об этом сказать?

С каждой секундой я злюсь все сильнее.

— Когда сочту нужным.

Фернандо быстро ко мне приближается, обхватывает за затылок, прижимает свой лоб к моему и шепчет:

— Джудит… я люблю тебя.

— Фернандо, не…

Не отпуская меня, он продолжает:

— Я хочу, чтобы ты была только моей. Этот тип не любит тебя, как я, подумай об этом, пожалуйста…

Толкаю его и освобождаюсь от его рук.

— Я хочу продолжить свой путь, Фернандо. Уйди с дороги, ладно?

— То есть ты хочешь сказать, что предпочитаешь его компанию моей? — шепчет он, не отодвинувшись ни на шаг, и с угрожающим видом говорит: — Этот тип использует тебя, и когда он тобой пресытится, то бросит, как сотни женщин до тебя. Для него ты — лишь очередная кукла, а для меня ты — единственная, понимаешь? Джудит, ради бога, я думал, что ты намного разумнее.

Не хочу быть такой же жестокой, как он. Я по-своему люблю Фернандо, он хороший друг. Но к Эрику я испытываю нечто такое, что не могу преодолеть. Не дождавшись ответа, Фернандо садится на мотоцикл и мрачно говорит:

— Ладно. Разбивайся об стену в одиночку.

Он уезжает, оставив меня сбитой с толку и с горьким привкусом во рту.

На седьмой день отец напоминает о ежегодной мотогонке в соседнем городке Пуэрто-Реаль. Мне становится тяжело на душе. Я хотела бы провести время с Эриком, но, видя, в каком предвкушении отец, сдаюсь и предлагаю Эрику поехать с нами.

Отец всегда хотел иметь сына. Мужика. Но судьба подарила ему двух дочерей. Хотя, кажется, я, со своим сумасшествием, компенсировала это с лихвой.

Сначала Эрик не очень понимает, куда мы собираемся ехать. Он давно дал мне понять, что не признает рискованные виды спорта. Я улыбаюсь и перевожу разговор на другую тему. Что же мне с ним делать?

Но когда он видит мой мотоцикл на прицепе отца, а рядом стоят Лусена и Бичаррон и обсуждают прыжки, заносы на поворотах и прочее, он сразу понимает, что я собираюсь делать. На его лице появляется беспокойство:

— Я не хочу, чтобы ты делала то, о чем они говорят, — шепчет он, стоя в нескольких метрах от них.

— Послушай, Эрик, то, о чем они говорят, — пара пустяков. Я участвую в мотогонках с шести лет. И смотри: мне двадцать пять, и я еще цела и невредима.

Его напряжение выдают рот и лицо.

— Обещаю, что тебе понравится, — настаиваю я. — Ты здесь и должен это увидеть, договорились?