Самый лучший апокалипсис 2 - Ам Аль Гамма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты вот скажи мне, – приглушенным голосом задавал вопрос невысокий мужик с банкой краски в руках, – зачем мы эти рисунки на стенах мажем, ну вот зачем? Лично на мой взгляд выглядит жутковато. Не находишь?
– Ой да ладно тебе, – безмятежно отмахивался его товарищ, продолжал елозить кистью по стенам, – не заморачивайся по пустякам. Сказали рисовать – рисуй, тебе за это платят. И вообще, закончим здесь и по пиву пойдем бахнем, сразу все эти мысли дурацкие из твоей головы выветрятся .
Мои конвоиры свернули очередным коридором.
– Слушай, здесь конечно безопасно и кругом куча народа, но все равно я себя как-то некомфортно чувствую, вот прям как-то тревожно в последнее время… – жаловался на собственные ощущения мужик в униформе электрика.
Взобравшись на стремянку и ковыряясь в проводке, двое мужчин чинили свет в глубине соседнего коридора.
– Фиг знает, – пожимал плечами его товарищ, крутил на зубах соломинку и беззаботно подбрасывал в руках отвертку. – Я лично ничего такого не чувствую. И вообще мне здесь нравится. Видел, сколько интеллектуалов вчера прибыло? Там же одни бабы кругом, симпатичные. Не знаю как ты, а я отсюда в ближайшее время валить никуда не собираюсь. Мне, между прочим, одна из мозговичек недвусмысленно так подмигнула!
– Везет тебе…
– А то!
За нашими спинами хлопнула очередная дверь, под ногами застучала лестница, конвоиры потащили меня ещё на этаж выше.
– У меня какое-то сосущее чувство внутри… У тебя такого нет? – обеспокоенно растирал себе грудь молодой парень в спецодежде, подкидывал в котёл дрова и уголь. – Как будто из меня силы кто-то тянет, понимаешь? Я сегодня в свой профиль глянул, а там написано «проклятие». Как думаешь, может к Молчановой сходить, проконсультироваться? Она же всех принимает.
– А чего к Молчановой-то сразу? – помогая закидывать уголь в топку, хекнул старший кочегар. – Вон к Прохору сходи, он своими способностями всякую сомнительную херню отлично лечит. Золотой мужик!
– Ну не знаю… Просто всё, что связано со словом «проклят» – это по ведьминой части, – резко стушевался парень, прекратил растирать себе грудь, усерднее принялся за работу. – Вот я и подумал…
– Ага, как же, – хохотнули в ответ. – Просто скажи, что она тебе нравится, и жуть как хочется поглазеть на её обворожительные сиськи! А то выдумывает он, о проклятиях каких-то мне тут рассказывает.
– Ой да ну тебя…
– Ха-ха! Как я и думал!
Кочегары остались позади, на смену полупустым коридорам и молчаливым комнатам вновь пришли перила и лестницы. Меня затянули на четвертый, последний этаж этого недостроенного комплекса. Текущая локация выглядела максимально незавершенной и через дырявую крышу местами просвечивало небо, гулял ветерок прохлады и доносились звуки окружающего нас мира. Преимущественно, треск горящих построек. Конвоиры протащили меня до внушительных размеров помещения, оставили валяться напротив массивной железной двери – бронированного хода в эдакий защищенный бункер. Здесь же, в помещении, толпилось приличное количество народа, о чем-то тихо судачило, в нетерпении переминалось с ноги на ногу и представляло собой сборную солянку из силовиков, интеллектуалов, инопланетных бородачей, пожарных, представителей газовой службы и ещё двух десятков людей самой разной профессии, которых предприимчивая фсбшница сумела организовать под своим крылом.
Появление связанного меня местные не заметили вовсе, так как львиную долю внимания всех присутствующих отнимал здоровенный телевизор, у дальней стены подвешенный. Там же, на специальной подставочке, валялся USB-кабель и подключенный к нему чей-то мобильный телефон, разблокированный. Каждые пару минут кто-то из толпы подходил к телевизору, отсоединял телефон и уходил обратно. Изображение на экране в такие минуты гасло, народ резко затихал и корчил недовольную мину, после чего из толпы выходил новый доброволец, доставал свой телефон, подключал к USB и изображение вновь появлялось. Местные ожидающие, такое чувство, раздавали с телефонов мобильный трафик, жутко дорогой и лимитированный.
Сам же телевизор в это время демонстрировал на своём экране лицо уже знакомой мне журналистки и транслировал её старый, всем надоевший репортаж о свалившейся на город беде, бездействии местных властей, беззащитности населения, страхе и панике. Следом шли кадры растерзанного воронами заклёванного Андрюхи, кадры каких-то бомжей и наркоманов, подозрительных полицейских и снова лицо неугомонной журналистки – та без остановки вещала о беспечности рода людского и прямым текстом молила высшую силу в наш город явиться и всех спасти. На этом старая запись обрывалась и начиналась новая, о ползущем в город мрачном конвое – прибытие рогатого представителя незеррилм к зданию гостиницы. Этот свой репортаж журналистка записала в непосредственной близости от молчаливой процессии и во всех подробностях умудрилась заснять те самые левитирующие повозки, огромных роботизированных гуманоидов и мелькающие в зашторенных окнах силуэты рогатых. Загадки, каким таким образом ей всё это дело разрешили снимать, не было абсолютно, ибо в этом же своем ролике хитрый репортер практически в лоб заявляла, что дескать вот она, та самая, вожделенная, свалившаяся всем нам на радость долгожданная подмога. Спасение, которого наш непутевый и беспомощный городишко так долго ждал.
– Вот ведь пропагандистка зиккуратовская, – чертыхнулся какой-то мужик, подошёл к телевизору, нажал пару кнопок в телефоне, – давайте лучше блогера посмотрим!
Изображение на экране сменилось. Телевизор начал транслировать лицо знакомого мне по событиям в девятиэтажке блогера и здание гостиницы. Именно там сейчас ходил-бродил перепуганный малый, снимал репортаж, без остановки комментировал. Здесь уже, в отличие от журналистки, риторика ведущего отличалась кардинально и строилась она преимущественно на недоверии к рогатым гостям, сомнении в необходимости таких высоких стен вокруг гостиницы и в подозрениях ко всему этому мероприятию в целом – блогер оказался тем ещё оппозиционером.
– Держи его, – один из конвоиров ослабил хватку на моих плечах, двинул к металлическим железным дверям доложить о прибытии.
Пока бугай стоял и давил кнопку дверного звонка, кое-кто из толпы скованного по рукам и ногам полуживого меня все-таки заметил. Пухлая девчонка-мозговик, с папкой документов в руках и светящимися глазами удивленно ойкнула, пнула в бок свою зазевавшуюся подругу, передала ей бумаги и заспешила в нашу сторону.
– Это же он, да? – робко поинтересовалась девушка у моего охранителя.
– Он, он, – хмыкнул детина, саданул мне кулаком по ребрам. – Попался, голубчик.
– А можно… потрогать? – задала девушка робкий вопрос.
– Кого? – не понял мордоворот. – Что потрогать?
– Её, – указала девчонка пальцем куда-то поверх моей головы.
Ни я, ни мой телохранитель не поняли, что именно эта девчонка имела в виду, а потому наступившую паузу расценили как молчаливое согласие. Девушка осторожно потянулась своими аккуратными ручками к моей макушке, чужие
