Заговор Кассандры - Роберт Ладлэм

— Я знаю, это не моя компетенция, — заговорил наконец Уорфилд, — но если ты исключаешь иные варианты, я по-прежнему склонен считать, что микробы вырвались на свободу.

— Между нами, я готов согласиться с тобой, — ответил Лэндон. — Но мне не хотелось бы заострять внимание президента на этой версии. В сущности она ничем не подтверждена.

— У президента возникнут вопросы, — мрачно произнес Уорфилд. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем он спросит в первую очередь.

Лэндон стиснул веки.

— На этот случай имеется особая процедура, Рич. Во время старта за полетом следит офицер, отвечающий за безопасность прилегающих территорий. Он держит палец на кнопке подрыва корабля. Если что-нибудь случится... Помнишь “Челленджер”? После взрыва наружного бака и корабля ракеты-ускорители продолжали работать. Их пришлось спустить на Землю. На корабле установлена система самоуничтожения, которую мы можем активировать, если он начнет падать. В настоящий момент “Дискавери” находится достаточно далеко, и в случае нужды мы могли бы взорвать его, не подвергая опасности жителей районов, над которыми он пролетает. — Лэндон выдержал паузу. — Рич, когда ты будешь рассказывать об этом президенту, напомни ему, что именно он отдает этот приказ.

— Хорошо, Гарри. Я передам ему все, что известно на данный момент. Не удивляйся, если он сам позвонит тебе.

— Как только появятся новости, я сразу свяжусь с тобой, — пообещал Лэндон.

— И последнее, Гарри... Можно ли посадить корабль на автопилоте?

— Мы сажаем так даже аэробусы. Вот только захотим ли мы вернуть его на Землю?

Потом Лэндон позвонил офицеру службы надзора за прилегающими территориями. Ему уже сообщили о происшествии. Лэндон рассказал все, что знал сам, и добавил, что по плану полет должен был продлиться восемь суток.

— Разумеется, теперь об этом придется забыть, — сказал он. — Отныне вопрос заключается не в том, снимать ли “Дискавери” с орбиты, а когдаэто сделать.

— Как мы поступим с ним, когда он начнет снижение? — негромко спросил офицер.

— Будем действовать по обстоятельствам.

Лэндон принялся обзванивать абонентов по списку, в котором, помимо прочих, значились генерал Ричардсон и Энтони Прайс. Ричардсон совмещал должности начальника генштаба ВВС и командира подразделения космической безопасности, следившего за любыми объектами, которые приближались к Земле либо двигались вокруг нее по орбитам. Энтони Прайс, глава Агентства национальной безопасности, вошел в список, поскольку некоторые целевые экспедиции в космос получали финансирование от АНБ.

Каждый раз, завершая очередной разговор, Лэндон оглядывался в надежде, что кто-нибудь из сотрудников хочет сообщить ему нечто новое. Он сознавал, что это не более чем жест отчаяния; в нынешних обстоятельствах он не колеблясь прервал бы любую беседу, если бы восстановилась связь с кораблем.

Следующие два часа Лэндон продолжал разговаривать по телефону. Ему оставалось лишь радоваться, что он — по крайней мере, сейчас — избавлен от общения с представителями средств массовой информации. Многих сотрудников НАСА искренне возмущало то, что в нынешнее время космические полеты представлялись столь обыденным делом, что их даже не освещали в прессе. Старт злополучного “Челленджера” в прямом эфире показывала единственная станция — Си-Эн-Эн. А за запуском “Дискавери” следили только телекамеры НАСА.

— Доктор Лэндон, четвертая линия!

Лэндон даже не посмотрел, кто его окликнул. Он переключился на нужный канал и услышал слабый голос, едва пробивавшийся сквозь треск разрядов:

— Центр, говорит “Дискавери”. Вы слышите?

Дилан Рид все еще находился в лаборатории. На нем был защитный скафандр, его ступни цеплялись за ременные скобы, которые удерживали Рида напротив вспомогательного коммуникационного пульта. Несколько часов добровольного заточения без контактов с внешним миром показались ему вечностью. Он выключил приемник, чтобы не слышать встревоженных голосов сотрудников ЦУПа, вызывавших корабль. Теперь, переходя к очередной фазе операции, он восстановил радиосвязь.

— Центр, это “Дискавери”. Вы слышите?

— “Дискавери”, говорит руководитель полета. Доложите обстановку.

— Гарри, это ты?

— Дилан?

— Да, я. Слава богу, Гарри. Я уже не надеялся услышать человеческий голос.

— Дилан, что у вас происходит?

— Не знаю. Я в лаборатории. Мы получили сигнал о неисправности одного из скафандров, и я поднялся сюда проверить его. Потом я услышал... Господи, Гарри... казалось, их душат. Потом выключилась связь...

— Дилан, подожди минутку, ладно? Постарайся сохранять спокойствие. В лаборатории есть кто-нибудь еще?

— Нет.

— Остальные не пытались связаться с тобой?

— Нет. Гарри, послушай. Какого...

— Мы не знаем. В сущности мне больше нечего сказать. Мы поймали невнятное сообщение Уоллеса, но он не смог объяснить, что происходит. Должно быть, вмешался какой-то быстродействующий и чрезвычайно смертоносный фактор. Мы подумали, что в атмосферу корабля проникли микробы. У вас на борту есть что-нибудь опасное?

То, что я пронес на корабль, — самый настоящий кошмар.

Но вслух Рид произнес:

— Ради всего святого, Гарри! Загляни в список грузов. Самое страшное, что у нас есть, — культура лихорадки легионеров. И она находится в холодильнике.

— Дилан, ты должен сделать это, — сдержанно произнес Лэндон. — Ты должен выйти из лаборатории и посмотреть... что там и как.

— Гарри!

— Дилан, мы обязаны выяснить, что случилось.

— А если они все мертвы, Гарри? Чем я смогу им помочь?

— Ничем. Ты ничего не можешь сделать. Но мы собираемся вернуть тебя домой. Ни один из нас не покинет свой пост, пока ты не опустишься на Землю целый и невредимый.

Лэндон хотел добавить “обещаю”, но у него не повернулся язык.

— Хорошо, Гарри. Я иду. Только не прерывайте связь.

— Проверь видеооборудование. У нас нет картинки. Это оттого, что я позаботился о камерах.

— Понял тебя, Гарри. Я покидаю лабораторию.

Мешковатый скафандр затруднял движения, но Рид мало-помалу протиснулся сквозь туннель, следя за тем, чтобы не повредить костюм. Даже малейший разрыв грозил смертью.

При взгляде на промежуточную палубу его едва не затошнило. Стоун, Картер и Кэрол превратились в кровавые комки плоти, покрытые язвами. Они плавали в воздухе, то и дело цепляясь за аппаратуру ногами или руками. Стараясь не смотреть на трупы, Рид обогнул их и по лестнице поднялся в рубку. Там он обнаружил Уоллеса, привязанного ремнями к капитанскому креслу.

— Центр, говорит “Дискавери”.

— Слушаем тебя, Дилан, — немедленно отозвался Лэндон.

— Я нашел всех, кроме Меган. Господи, не знаю, какими словами это описать...

— Нам нужно знать, как выглядят погибшие.

— Тела раздулись, покрыты кровью и язвами... В жизни не видел ничего подобного.

— Ты обнаружил следы вещества, заразившего их?

— Нет. Но я не снимаю скафандр.

— Не вздумай! Ты можешь сказать, что они ели?

— Я нахожусь в рубке рядом с Уоллесом. Сейчас спущусь на промежуточную палубу.

Через несколько минут Рид вновь вышел в эфир. На самом деле он не двинулся с места.

— Продукты из обычного рациона. Курица, кокосовое масло, креветки...

— Ясно. Мы уже проверяем поставщика продовольствия. Если пища была заражена, возможно, что микроорганизмы мутировали в условиях пониженной гравитации. — Лэндон выдержал паузу. — Ты должен отыскать Меган.

— Понимаю. Я вновь осмотрю промежуточную палубу, туалеты... Если здесь ее нет, значит, она внизу.

— Вызови меня, как только отыщешь ее. Конец связи.

Хвала всевышнему!

Кнопка передатчика скафандра по-прежнему не работала, но Меган слышала каждое слово разговора Рида с Лэндоном. Она подалась вперед, и шлем скафандра ударился о люк. Сотни вопросов роились в ее мозгу: почему умерли остальные? Что погубило их? Виной ли тому груз, взятый на борт? Не прошло и часа с тех пор, когда она в последний раз виделась с Картером, и теперь все они мертвы.

Меган заставила себя успокоиться. Она бросила взгляд на хитросплетение проводов под вскрытой панелью. Совершенно ясно, что дело в неправильном подключении. Следуя инструкции, напечатанной на люке, она поменяла местами несколько пар контактов, но так и не нашла ошибку.

“Расслабься, — велела она себе. — Через несколько минут сюда спустится Дилан. Не найдя меня на палубе, он сообразит, что я в шлюзе, и откроет люк со своей стороны”.

Меган всеми силами цеплялась за эту утешительную мысль. Она не страдала клаустрофобией, но шлюз, помещение размером чуть побольше чулана для швабр и тряпок, уже начинал действовать ей на нервы.

Если бы только проклятый микрофон работал!Человеческий голос показался бы ей самым сладостным звуком из всех, что она когда-либо слышала.