Русская тройка (сборник) - Владимир Соловьев

«Несогласные» в этот момент катались по всей стране, и любой митинг – экологический, протестный любого рода, да хоть рок-концерт, – выдавали за результат своей титанической деятельности. Особенно анекдотично выглядела борьба кашинцев за Химкинский лес, которую начал очень далекий от «несогласных» Олег Митволь, в свое время рассказавший историю несчастного Михаила Бекетова и постаравшийся привлечь внимание общественности к этой теме. Но как только тема вдруг стала популярной, сразу все решили: о, это проект «несогласных»! Масса народу кинулась туда, провели даже колоссальный рок-концерт в защиту Химкинского леса, где участвовали все подряд, начиная с таких абсолютных клоунов современности, как Катя Гордон, и заканчивая профессиональными борцами с чем угодно типа Евгении Чириковой.

При этом анекдотичность ситуации состояла в том, что Катя Гордон не понимала даже, где находится этот Химкинский лес, что он собой представляет и что там реально происходит. Но это было неважно. Важен был общий ультрареволюционный угар, столь свойственный стареющим девушкам и брошенным политикам в поисках содержания. Светиться любым образом, где угодно, стянуть на себя все пенки. И что самое трагичное – подобно мухе на тортике, не добиться нигде никакого результата. Нигде и никакого.

Крайне комично выглядела неизвестно на чьи деньги изданная многомиллионным тиражом брошюра с докладом о коррупционных преступлениях Лужкова. Что интересно, никаких расследований о коррупции того же Касьянова не было, сразу взялись за бывшего московского мэра. Самое смешное, что поначалу этот доклад раздавался бесплатно, вдруг на волне критики его решили продавать, пришли в издательство «Эксмо» и стали искренне просить хоть чуть-чуть денег, чтобы еще разок их собрать, теперь уже как гонорар за уже однажды изданный и розданный бесплатно проект. Гонорар был выплачен, хотя, как я понимаю, он оказался несравнимо меньше, чем та сумма, которую пришлось заплатить господину Сечину за проигранный в суде иск. Но страстное желание продать один и тот же товар дважды для меня выглядело крайне показательным срезом морального образа «несогласных». Казалось бы, ну если ты один раз уже бесплатно издал брошюру, сейчас-то зачем тебе «Эксмо»? И зачем за это пытаться деньги взять? Совесть-то имей! Но у современной российской интеллигенции два раза продать одно и то же – значит не своровать, а умно поживиться.

Как-то раз я беседовал с Андреем Державиным, ныне музыкантом группы «Машина времени», а тогда, в те уже почти былинные времена – задолго до колоссальной славы его сольного проекта и задолго до его участия в «Машине времени», – скромным ресторанным певцом. Андрей говорил, что особым шиком у ресторанных музыкантов считается взять деньги за исполнение одной и той же песни сразу у нескольких заказчиков, при этом каждый думает, что поется только для него. Кажется, подобный талант развода лохов на деньги блестяще освоили представители неформальной оппозиции. А с другой стороны, чему удивляться? Ведь, как известно, деньги-то у них непрозрачные, их никто не контролирует, Счетная палата не проверяет. При этом надо отметить, что оппозиция очень спокойно относится к проверке, проведенной Счетной палатой, которая за последние три года вскрыла гораздо более существенные и конкретные махинации в московском правительстве, чем все те, о которых с такой помпой и шумихой писали Милов и Немцов.

Являются ли эти люди врагами России? Очень сложный вопрос. Кто-то, бесспорно, да. Многие из них ненавидят Россию и готовы сделать все, чтобы она перестала существовать как государство, как Лимонов, представляющий нашу страну в столь страшном свете, что даже в самых черных антиутопиях не хочется наблюдать этот сценарий. Кто-то искренне убежден, что нет. Хотя мне сложно сказать, кто из них в этом убежден. Некоторые живут в абсолютно кристальном мире своих убеждений, с первого дня защищая чеченских террористов, как Ковалев. Кто-то до сих пор борется с несуществующими фантомами Советского Союза, как Алексеева, даже не понимая, что времена изменились. Ну а многие, как, например, та же Новодворская или Боровой, предпочитают все-таки сохранить себя и близко не подходить к людям, дискредитировавшим демократическую идею общением с фашистами. Но для крика, для ора, для позы это неважно. Важно то, что, судя по всему, никто из них в действительности не связывает свою дальнейшую жизнь с Россией, а скорее относится к этому как к тяжелой, но важной работе. При этом появление или исчезновение тех или иных персонажей зачастую, похоже, связано с тем, что достаточно щедрые финансовые потоки направляются то на одного, то на другого, и обиженные отходят от дел, и появляются очередные герои, радостно осваивающие бюджет.

Эти люди неглупые, но по своей природе абсолютно деструктивные. Мне кажется, они настолько потерялись, что уже не очень понимают, как может пойти их дальнейшая жизнь. Интересно посмотреть, с какой скоростью меняются сторонники и как быстро они уходят. Вопрос в другом: куда они уходят? Почему, когда я говорю об этих людях, я называю, к примеру, Лимонова в числе действительных врагов России? Потому что хотелось бы напомнить, что один из амурских партизан, член бандгруппировки, которая убивала ни в чем не повинных милиционеров только за то, что они носили форму, именно этот страшный человек начинал свой путь лимоновцем.

Ведь что происходит? Большому количеству людей объясняют, как драться с милицией, их обучают тактике ведения уличных боев, им показывают, что ничего страшного нет, если тебя забрали в отделение, – тебя выкупят или выручат. Им показывают, что нет вообще ничего страшного в презрении к власти и неуважении к ней. Когда восемнадцати-двадцатилетние юноши проходят такую школу, они, как правило, становятся навсегда потеряны для общества. Любого общества. Что с ними происходит потом? Кто-нибудь пытался проанализировать, как сложилась в дальнейшем их жизнь? Какая судьба их постигла? Где они оказались? Да, когда-то Лимонову, судя по всему, понравилась идея, которой руководствовались еще эсеры и большевики, – что пребывание в тюрьме полезно. Оно навсегда выхватывает молодого человека из общества, делает его по природе асоциальным и привязывает к революционной борьбе.

Как-то на моей передаче Лимонов визжал: «Что вы хотите, чтобы я вам рассказал? Не провоцируйте меня, я не хочу снова в тюрьму! Они молодые, пусть они посидят!» Весьма показательно: этих людей не особо волнует судьба их соратников. Всем же не хватит места за столом с молоденькими девочками, входящими в свиту известного российского олигарха. А эти люди не таковы, чтобы делиться с соратниками по партии. Именно поэтому так смешно выглядят их регулярные ссоры, выяснение отношений, реформирование одной структуры из трех человек в другую. Если они пойдут на выборы, не уверен даже, что они смогут набрать больше голосов, чем формальное количество членов их партии – все пятьдесят три человека. Они, скорее, держатся на некоторой оставшейся с прежних времен узнаваемости фамилий, страстной любви наших людей к ультрареволюционной идее и вере, оставшейся с советских времен, в высшую форму демократии, которой мы считаем бунт и взятие Зимнего пьяной матросней.

Очень любопытно в этом плане посмотреть, с каким упоением «несогласные» ждут оранжевых революций, рассматривая каждую как предвестник того, что именно такая судьба будет уготована России. Однако события, произошедшие в 2011 году в разных странах мира, показали следующее. Во-первых, если во власти находится не истерик, а человек с железными нервами, то даже миллионная толпа, выведенная на площадь, не приводит автоматически к смене власти. А во‑вторых, миллионная толпа, выведенная на площадь, не является демократической. Она начинает с радостью грабить, насиловать и освобождать из тюрем уголовников, которые мимоходом с удовольствием убивают тюремное начальство. Несложно спроецировать ситуацию на Москву. Можете себе представить в Москве миллионную толпу? Кто в этом случае даст гарантии спокойствия мирных жителей? Или гордые лимоновцы, яшинцы и прочие истинные друзья России смогут удержаться от того, чтобы разграбить магазины, изнасиловать молоденьких девушек? Особым воздержанием эти люди, кажется, не отличаются.

А кроме того, выясняется, что, если в оппозиции есть лидер, которого признает Запад, это отнюдь не является гарантией того, что внутри страны у него есть хоть малейший шанс на законный приход к власти. Я уже говорил, что вариант широкой народной поддержки на выборах хоть кого-нибудь из лидеров «несогласных» представляется мне более чем сомнительным. Даже попытка выиграть выборы в Сочи закончилась для Немцова оглушительным провалом и какой-то непонятной грязной историей с корейскими коммерсантами, которым он за небольшие деньги предлагал всяческую помощь в получении заказов, – кстати, так и неясно, чем закончилось расследование этого дела. Впрочем, думаю, Немцов и сам все про себя понимает, а у Лимонова попросту никогда не было опыта такого рода политической деятельности. К сожалению, трудно себе представить политиков, которых широкие массы ненавидели бы еще сильнее. Уточню: к сожалению для них – но не для народа.