Дочь для трона - Ханна Уиттен

выворачивалось, гнулось под немыслимыми углами и развеивалось дымом и тенями. Утекающая магия обгладывала мышцы, кости и странно скроенный скелет. Наконец с последней струйкой черного дыма оно исчезло.

Остатки теней рванулись к ладоням Солмира, и тот рухнул на дрожащую землю. Тьма покрывала его руки целиком, словно он окунул их по локоть в чернила. Его радужки непрерывно меняли цвет, с черного на синий, с синего на черный, а душа металась где-то возле точки невозврата.

Нив нужно было подняться. Пещера вокруг них рушилась, грохотали кости и сыпались камни; но она тоже должна была забрать часть магии, вытянуть ее из Солмира прежде, чем сила поглотит его. Нив рванулась вперед, распоров колено об острый осколок длинной кости. Он вонзился ей под кожу, теплая кровь хлынула по ее ноге, и она чуть не упала. Раненая и все еще обессиленная нападением Оракула на ее разум, Нив с трудом поползла дальше.

Когда она добралась до Солмира, тот уже поднимался на ноги, и тьма понемногу покидала его вены и глаза.

– Не надо, – громко и резко приказал он, перекрывая скрежет распадающейся горы. – Не надо ничего забирать, нам все это нужно.

– Но ты…

– Я, – рявкнул он, заталкивая кость бога себе в сапог, – к этому прекрасно приспособлен.

Пещера снова содрогнулась. От потолка отвалился камень и полетел прямо в голову Нив; Солмир схватил ее за руку, дернул на себя, прочь с траектории камня, и тут же отпустил, не желая лишний миг касаться ее кожи.

– Обещай, что не заберешь, – потребовал он, почти крича ей в лицо, чтобы она услышала его слова в окружающем грохоте. – Не раньше, чем придет время!

– Да, ладно, обещаю!

– Хорошо!

В следующий миг Солмир схватил ее за талию и закинул себе за спину, прижал животом к своему затылку, ноги Нив перекинул через одно плечо, руки – через другое, и стиснул ее с двух сторон унизанными серебром пальцами, чтобы удерживать в таком положении. Это было крайне неудобно, и она неразборчиво запротестовала, хотя Солмир уже бежал к груде костей.

Он резко провел ладонью по ее колену и вскинул перемазанную кровью ладонь.

– Хочешь идти сама? Вот и не жалуйся.

Последние слова перешли в хриплый возглас; кости, на которые он успел запрыгнуть, заскользили у него под ногами. Но Солмир двигался быстро и перебрался на следующую кучу прежде, чем первая рассыпалась. Нив бросила взгляд назад – помост уже погрузился в пол, запятнанный кровью камень рассыпался. Кости катились к быстро растущей дыре, будто гора пожирала сама себя.

Дыхание Солмира громко хрипело у нее над ухом; он вынес ее из пещеры и дальше, на край громадной кости, державшей на себе вход. Но и там оказалось небезопасно: гора тряслась, все сплавленные эпохами кости были готовы рассыпаться.

Солмир повернул в сторону, противоположную той, откуда они пришли, и помчался к другой невысокой гряде, уже начавшей разваливаться. Через вихрь растрепанных волос – Солмира и ее собственных, спутанных от ветра и пота, – Нив разглядела, что гора впереди резко обрывается, а за ее серой гранью скрывается, похоже, отвесный утес.

Солмир перекинул ее вперед; это было больно, и Нив снова протестующе заворчала, но Солмир только крепче прижал ее к груди.

– Прошу прощения, Ваше Величество. Держитесь.

Костяная гора у них за спиной начала оседать, и подбежавший к краю скалы Солмир сделал шаг в пустоту.

Глава шестнадцатая

Рэд

Путь до Края занял намного меньше времени, чем раньше, потому что им больше не приходилось опасаться наполненных тенями провалов, гниющих деревьев и беглых монстров. При любых иных обстоятельствах прогулка могла быть даже приятной.

Но в имеющихся – все оставались напряженными и молчаливыми. Особенно Раффи.

Рэд посматривала на него через плечо; Эммон и она возглавляли странную процессию, шуршавшую листвой вечной осени. Раффи хмурил брови и почти не отрывал наполненных тревогой глаз от земли под ногами, целиком погруженный в мысли, что заставляли его стискивать зубы. Единственной, кого он действительно замечал, когда бросал на нее взгляд, была Каю – тоже притихшая, но озиравшаяся по сторонам сияющими от восторга глазами. И даже тогда Рэд с трудом могла прочесть выражение его лица.

Ему наверняка приходилось ужасно тяжело. Раффи и Нив никогда не были вместе, насколько знала Рэд, но их взаимные чувства были очевидны. Во всяком случае раньше. Теперь все стало сложнее. Рэд понимала, что не знает ни одного из них в достаточной мере, чтобы в этом разобраться.

Впрочем, не то чтобы романтические связи Нив ее касались. В последний раз когда одна из них попыталась вмешаться в любовные дела второй, ничего хорошего не вышло.

Раффи обращал внимание на Каю, но все равно держался отстраненно. Она временами пыталась с ним заговаривать или указывала на что-то, показавшееся ей любопытным, но он лишь натягивал рассеянную улыбку и возвращался к раздумьям. Лира и Файф откликались несколько охотнее и отвечали на расспросы об исцеленном Диколесье, которые задавала Каю. Судя по всему, третья принцесса Ниоха много читала и о Валлейде, и о лесе, и теперь горела желанием все это обсуждать.

– Я ей не доверяю, – пробормотал Эммон, обернувшись и проследив за взглядом Рэд.

– Как и я. – Рэд повернулась вперед и прислонилась головой к плечу Эммона, отчасти чтобы утаить от остальных их разговор, отчасти потому, что ей нравились его плечи. – Но вот Раффи, похоже, доверяет. А попрошайкам нельзя привередничать – если мы хотим попасть к Кири, нам нужен корабль.

– Что-то не припомню, как я упрашивал отвезти меня в Рильт, – проворчал Эммон.

Его мышцы под щекой Рэд напряглись, выдавая опасения.

– Может, и не придется, – ответила она. – Если эти ветки с ключами и правда вырезаны на стене Края и Вальдрек поймет, где находится Сердцедрево. Что оно вообще такое. – Рэд вздохнула. – Да любые сведения о нем были бы очень кстати.

Эммон пожал плечами, подтолкнув ее голову; Рэд хмуро глянула на него снизу вверх, и Волк коснулся поцелуем ее лба.

– Возможно, – допустил он. – Но даже если Вальдрек ответит на часть вопросов, чувствую, нам все равно придется рано или поздно иметь дело с Кири. Считай это чутьем Диколесья.

– Ты так это для себя назвал?

Рэд не стала уточнять, о чем речь, – он явно говорил об ощущении чего-то сплетенного с их сознаниями, о той золотой нити, что вилась внутри их тел и являлась одновременно их неотъемлемой частью и чем-то совершенно иным.

Эммон снова пожал плечами, на этот раз нарочито, заставляя ее голову подпрыгнуть. Рэд хлопнула его по руке, и он ухмыльнулся,