Мана, Баффы, Два меча - Олег Яцула
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интерлюдия 1
Мерное постукивание женских пальчиков по клавиатуре заглушил тонкий скрип. Глеб Фролов, средней руки бизнесмен с кучей грешков за душой слишком нервничал сегодня. Жёсткий диванчик, стоящий в приёмной депутата питерского законодательного собрания не прощал нервных посетителей, с головой выдавая все их ёрзанья. Этот раз не был исключением. Секунда-вторая, и вот уже секретарь государственного чиновника вновь начала отбивать не чёткий ритм по клавиатуре своего компьютера. Время ещё не пришло, его ещё не зовут.
«Спокойствие, всё идёт как надо, мне нечего опасаться», — пытался сам себя вразумить Глеб. — «Деньги в полном объеме из Разлома выведены и уже переведены на нужные счета, ещё пара платежей и мне не придётся сюда бегать, словно собачонке. Чёрт! Надо было мне так глупо вляпаться, просмотрел мелкий шрифт в договоре! Сколько денег можно было бы не отдавать»
В этот самый момент, селектор на столе секретаря наконец-то ожил и из него раздался несколько раздражённый и уставший голос депутата.
— Настенька, он ещё ожидает?
— Да, Борис Афанасьевич, ждёт как вы, и велели, — промурлыкала миловидная работница в устройство.
— Тогда пропусти его, и вот ещё что, через часик зайди ко мне, — переменился голос владельца кабинета. — Часик этот можешь отдохнуть, погулять, может быть переодеться во что-то. Я сегодня остро нуждаюсь в твоей компании.
— Ой, а вы знаете, что в соседний торговый дом завезли новую коллекцию вещей? Я бы могла сходить туда, если вам будет угодно. Вы ведь так любите их товары, — голосок секретарши стал сладок как мёд.
— Купи-купи, Настенька, денежка уже у тебя на карточке.
«Шкура», — про себя обозвал Глеб девицу. — «В соседнем торговом доме только брендовые бутики и все поголовно женские. Тебе такие не по карману, а вот твоему папику, очень даже. Интересно даже было бы посмотреть, что ты там купишь, стринги или что-то более изощрённое. Фигурка ведь у тебя ничего такая, в моём вкусе. Жаль, у меня в подчинении таких девочек нет, слишком уж много хотят подобные тебе….»
— Проходите, — с довольной улыбкой произнесла девушка, которую посетитель уже про себя окрестил подстилкой старого борова.
Не говоря ни слова, Глеб встал со своего места и широким уверенным шагом направился в кабинет депутата законодательного собрания. Пусть Фролов и был человеком завистливым, подлым и даже в какой-то степени коварным, но уверенности в себе ему тоже было не занимать. Нарцисс во всей красе.
Стоило только визитёру прикрыть за собой дверь кабинета, как его взгляд встретился с взглядом местного хозяина. Астахов Борис Афанасьевич, в прошлом преступный авторитет, который вовремя смог перейти в сферу политики, что впрочем, не мешает ему иногда пользоваться старыми методами и связями. Астахов человек уже далеко не молодой, в теле, но при этом не обрюзгший, ходит в зал и поддерживает себя в форме. Секретарша его на своём месте сидит тоже не просто так, несмотря на преклонный возраст, мужская сила была ещё при нём. Одним словом, крайне деятельный человек, что с возрастом не растерял хватку. И рабочий кабинет, в котором он проводил добрую часть своего времени, был под стать владельцу. Чёрное дерево, дорогая кожа, охотничьи трофеи на стенах. Вот что-что, а на место работы не самого крупного государственного чиновника это мало походило.
— Глебушка, вот и ты, здравствуй и присаживайся, — взглядом указал Борис Аристархович на одно из кресел. — С чем пожаловал ко мне? Чем порадуешь?
«Чем-чем, деньгами, как и всегда. Хмырь, облапошил меня как идиота! Ранняя поставка капсул, как же, преимущество перед другими бизнесменами Питера, отдельная зона для новичков, наобещал столько, а на деле, дай Бог треть оказалась правдой! Хотя стоит признать, старый боров ты договор составил так, что прижучил меня крепко»
— Вы запрашивали ежедневный отчёт, с чеками и личными комментариями, — скупо ответил Глеб, держа свои истинные мысли при себе. — Деньги уже на положенных счетах. Чеки в этом конверте, а личные комментарии остаются неизменными. Разлом экономическое чудо, но если неправильно этим чудом пользоваться, то всё может быстро измениться.
Глеб Фролов, несмотря на свою гнилую душонку, бывший выпускник аспирантуры МГУ по экономическим наукам. Поэтому-то, когда ему стали известны детали проекта, он одним из первых согласился перевести свой бизнес в игру. Борис Аристархович это всё знал, так как у этого человека есть дело буквально на всех, кто ему так или иначе интересен. По этой причине, он сейчас не чеки разглядывает в конверте на столе, а внимательно слушает Глеба.
— Как ты думаешь, Россия вытянет этот спор? — тихо задал свой вопрос депутат.
— Не мне судить, — недовольно дёрнул щекой мужчина. — Я экономист, бизнесмен, ныне ещё и игрок, но не политик. Это ваша вотчина.
— Так вот и ответь мне, Глебушка, как экономист! — повысил тон седовласый боров, грохнув своим кулаком по столу.
Фролов невероятно злила данная ситуация, но он ничего не мог ответить. Астахов влиятельная персона, что взяла его за яйца, не хуже чем питбуль. Астахов же не славится терпением от слова совсем, сколько трупов на его совести ещё посчитать надо. Попробует Глеб противиться, останется без достоинства. Переводя на практический язык, мигом отлетит за решетку, где уже по старым связям криминалитета, боров подвесит его за яйца в буквальном смысле.
— Если страны договорятся, в мире настанет тишина, — наконец успокоив собственное уязвлённое эго, начал говорить Глеб. — Вы сами знаете, что война была и есть двигатель экономики. Государственные контракты в оборонной промышленности, вот один из самых влиятельных рычагов движения экономики. Уже давно так сложилось, что люди с введением бумажек вместо золота и серебра, загнали себя в упряжку. Остановятся и огромная телега переедет их. На фоне нужды выхода из стагнации, чаще всего вспыхивали вооружённые конфликты и войны. Теперь же, с появлением такого значимого обстоятельства, финансы хлынут в Разлом. Золотую монету Разлома уже обеспечили всем, чем можно, начиная от государственных облигаций, продолжая золотом настоящим и заканчивая некоторыми видами энергоносителей. Страны договорятся, не могут не договориться, слишком много всего уже сделано. И потому, когда это произойдёт, в мире настанет тишина. Ни один идиот, не пустит
