Король казино - Фридрих Незнанский

Даже то, что ты по требованию вице-премьера пришел ко мне, свидетельствует о том, что я прав. Надо быть идиотом, чтобы к следователю, ведущему дело, прийти и потребовать его прекращения!

Условия диктует сильнейший. Одумайся, Турец­кий, и не зарывайся! Не делай лишних движений, и все будет отлично!

Да, вы сильны. Пока сильны.

Ты и меня упрятал в эту пирамиду?

Не я же пришел к тебе!

Ну что же... Извини. Разговора не получи­лось, — поднимаясь, сказал Саргачев. — Но запом­ни: я тебя предупредил о последствиях. Теперь пе­няй на себя!

Прочти на досуге, — протягивая газету, ответил Турецкий. — Вторая страница.

В газете было напечатано интервью корреспондента газеты с Лилией Федотовой.

Не вижу здесь упоминания о вице-премьере, — пробежав глазами напечатанное, сказал Саргачев.

Кому надо, тот и без фамилии догадается, о ком речь, кто руководитель так называемого женского дви­жения, — буркнул Турецкий. — Молодец главный! Куда его только не таскали! Как не стращали! Беспо­лезно. А ты говоришь, стена-а...

Саргачев положил газету на стол и молча вышел.

5

Все, о чем шептались за спиной Алексея Петровича Кротова, соответствовало действительности. Да, он был азартный игрок, имел обширные знакомства во всех сферах, как криминальных, так и государственных. Он играл на бильярде, в рулетку, в карты, на бегах, он знал всех швейцаров, барменов, официантов, крупье, называл всех по имени и отчеству и никогда не путал. Во всех играх ему везло, исключая рулетку, здесь раз на раз не приходилось, иногда уходил с полными кар­манами, а порой — хоть фамильный перстень заклады­вай! В игре на бильярде он входил, пожалуй, в пятерку лучших игроков страны, про бега и говорить нечего: жокеи, конюхи, администраторы были его друзьями, «темные» лошадки готовились исподволь, принося Кроту крупные выигрыши, которыми он, разумеется, делил­ся. Одним словом, Алексей Петрович был человек со средствами, и, если в его карманах не шелестело пять- шесть тысяч баксов, он чувствовал себя неуютно. Полу­чал он деньги и на Петровке, законную свою зарплату платного агента уголовного розыска. Иными словами, он был посредник между воровским миром и органами. «Золотой агент», — говорили о Кроте полковники и ге­нералы из уголовного розыска, из МУРа и МВД. В ред­ких случаях Крот оказывал услуги и генералам из гос­безопасности. Все, в том числе и крестные отцы, зна­ли, на кого он работает, что он профессиональный сту­кач, мент, но для них он был свой мент. Надо скостить срок какому-либо авторитету. К кому обращаться? К нему, Алексею Петровичу. Были случаи, когда и на волю отпускали, и не каких-нибудь сявок, а тоже лю­дей уважаемых. На предложения Крота пойти навстре­чу той или иной просьбе, идущей вразрез закону, на­чальники отделов и управлений гневались, угрюмо пых­тели, но выполняли, потому что знали: информация, которую давал агент Крот, стоит куда дороже.

Крот сидел в баре гостиницы «Юбилейная» и попи­вал холодное пиво. Бармен, блондинистый высокий па­рень, взбалтывал коктейль.

Баб готовят к отправке, Алексей Петрович, — улыбаясь кому-то, сказал бармен. — Человек двадцать. Двое здесь. Бурят для себя отобрал. Ничего бабы, в форме. Остальные в «Интуристе».

Грач давно сидит? — повел глазом Крот на сидя­щего в зале за столиком парня.

Отмокает, — ухмыльнулся бармен. — Давно. Скворца-то замочили. Переживает.

Спасибо за пиво, — поблагодарил Крот, подвигая бармену стодолларовую бумажку.

Петр Грачев был мрачен. Столик был заставлен бу­тылками с пивом.

Привет, Петро, — присаживаясь, поздоровался Крот.

Здорово... — поднял голову Грач. — Где я тебя видел вчера?

Вот те раз! — удивился Крот. — Я тебя поил, кормил, привез на хату, даже ботинки снял! И вот благодарность!

Вспомнил! В кабаке! В каком... Не помню.

Притормозил бы ты, Петро.

Грач налил бокал пива, подвинул Алексею:

Помяни друга, Леша.

Пивом вроде не поминают...

Водка в меня не лезет.

То в тебя! — Крот сделал знак официанту. — Бу­тылку водки. Погоди ты дуть! Сейчас принесут. Со мной полезет.

А друг был... Золото! Три срока тянули вместе. В одном доме выросли. На Полянке. И-эх, Леша-а!

Слыхал.

От кого? — потряс головой Грач и даже, кажет­ся, протрезвел.

От тебя и слыхал.

Так, — проговорил Грач, окончательно трезвея.

И чего я тебе намолол?

Много всякого. Спасибо, — поблагодарил Крот официанта, принесшего водку.

Пожалуйста, Алексей Петрович.

Крот разлил водку по рюмкам.

Ну что же, Петро, помянем друга твоего Дмит­рия Николаевича Скворцова!

Пошла, — прохрипел Грач.

А я что говорил?

Чего намолол-то?

Крот узнал от Славы Грязнова некоторые подробно­сти события в Хабаровске, а также о причастности Грача и Скворца к убийству Кузьминского в Гонконге.

Крот не ответил, снова наполнил рюмки.

Вчера ты храбрее был, — усмехнулся Алексей. — Всех порву, всех порежу...

Намолол... если имя друга моего знаешь, — сник Грач, машинально опрокидывая рюмку. — Кого по- рвать-то хотел?

Бурята.

Грач посмотрел по сторонам, перешел на шепот:

Ты поосторожнее, Леша.

Ты спросил, я ответил, — понизил голос Крот.

Не тяни. Может, еще чего брякнул?

Не бери в голову, Петро!

Как на тот свет отправился, не говорил?

Жаловался, что похоронить нечего. Сгорел. Ма­шину взорвали, что ли...

В ментовке подсказали? — сверкнул глазами Грач.

Я пошел, — равнодушно ответил Крот, подни­маясь.

Ты уж посиди, Леша, — ласково сказал Грач, опуская правую руку под отворот пиджака.

Дурак ты, Петро. И пушку оставь в покое. Уде­лаю, родная мать не узнает.

Посиди, — повторил Грач, но руку вытащил.

Сижу. Что дальше?

А то, что на крючке я у тебя.

Это точно. Не на крючке, на крюке. Ты, милок, такое сболтнул, что я, как мент, должен немедленно тебя арестовать и доставить пред светлые очи начальника МУРа. Но, как видишь, сижу с тобой и даже пью водку.

Говори, Леша, — посерьезнел Грач.

Со стула не свались, — улыбнулся Крот. — Ска­зал, будто замочил ты со Скворцом вождя Кузьмин­ского в Гонконге. На девке лежал, на китаянке. И это еще не все, Петро, — приметив, как дернулся Грач, сказал Алексей. — Китаяночка-то эта — девочка Бу­рята. Имечко забыл. Называл ты, но вот выпало из памяти. Такие дела, Петро.

Не мог я тебе сказать, Леша, — твердо заявил Грач.

В каком кабаке сидел?

Сначала в «Националы» забрел, потом в «Савой»... Встретил кореша...

В «Бегах» я тебя нашел, Петро.

Да? Как же я попал туда?

Ничего ты не помнишь, Петро. Где был, что мо­лол, кого порвать хотел...

Хорошо, если бы и ты все забыл, — помолчав, ответил Грач.

Я давно забыл. Первый год меня знаешь?

Знаю, Леша, знаю. Наш человек. Но ведь и на старуху бывает проруха...

Завязали, Петро, — улыбнулся Крот. — Если бы я болтал обо всем, что слышал и знаю, каждому встреч- ному-поперечному... Где был бы?

На том свете, — ухмыльнулся Грач.

Точно. Будь здоров, Петро!

Поставка русских девушек в публичные дома Вос­тока и Запада давно уже волновала Алексея Петрови­ча. Однажды он даже попытался с одной из них пере­говорить, но встретил неожиданный отпор. «Куда ты лезешь, хмырь болотный? — скосила на него мутные, видимо, от наркоты, огромные свои глаза девушка. — Сидишь и сиди. А хочешь, пойдем? Пятьсот баксов час». Девушка надолго отвадила Крота от подобных переговоров, но, будучи на Западе, он специально за­нялся этим вопросом. Сотни девушек ежедневно оби­вали пороги российских посольств и консульств, доби­ваясь возвращений на родину, плакали, умоляли, кля­лись, каялись, но сделать сотрудники посольств ничего не могли. Все они были гражданками других стран, с ними были заключены контракты, выплачены какие- то деньги, они жили по законам тех стран, в которые приехали по собственному желанию. Близко к сердцу принял их беды Алексей Петрович, слушая рассказы, в основном состоявшие из унижений и оскорблений. Были и довольные жизнью: иные удачно вышли за­муж, другие завели обеспеченных любовников, третьи ушли в содержанки к богатым немощным старичкам, ублажая угасающую мужскую их страсть широко из­вестными способами.

Крот не знал пока, какими путями удастся ему выйти на девушек, на продавцов живым товаром, на пахана, который руководит переправкой, но чувство азарта уже охватило его, а припомнив видеозапись и озвученные рассказы девушек о своем житье-бытье, дальновидно сделанные им на Западе, он дал<е приостановился. «Эв­рика!» — воскликнул он про себя.

После трех ударов: неудачи с освобождением генера­ла Пестова, ужасного крика Клавдии Владимировны на кладбище и появления в газете интервью со следовате­лем Федотовой, которые обрушились на Ларису Иванов­ну почти одновременно, она несколько растерялась. Осо­бенно потряс ее крик. На мгновение она увидела себя со стороны и внутренне содрогнулась. Не задавал вопросов и Саргачев, лишь после того как проехали некоторое расстояние, осторожно спросил: «Может быть, домой?» — «На службу», — коротко ответила вице-премьер. Сарга­чев не услышал от женщины ни слез, ни жалоб, но не­стерпимое молчание было, пожалуй, хуже любой исте­рики. Возле подъезда «Белого дома» Лариса Ивановна сказала: «Встретишься с Турецким и потребуешь не­медленного прекращения следствия в отношении нас». — «Это невыполнимо». — «Ты же «русский волк», — мрач­но усмехнулась женщина и вышла из машины. Уже в своем кабинете она прочла интервью, газета с которым, наряду с другими печатными изданиями, ежедневно по­даваемыми ей секретарем, лежала сверху. На первый взгляд ей показалось, что не стоит обращать особого вни­мания на опубликованную дребедень, теперь печатают и про самого Президента такое, что диву даешься, да и фамилия ее не указана, вот Фишкину не повезло, но он сейчас свободная птица, пусть думает. Однако последу­ющие события заставили вице-премьера насторожиться. Коммерческий банк, с которым была твердая договорен­ность о кредите с пустячным процентом на социальные нужды, вдруг пошел на попятную. Директор банка что- то мямлил о внезапных срочных выплатах, о долгах, ко­торые ему якобы не перевели, а именно на них-то он и надеялся, что необходимо некоторое время переждать, он ни в коем случае не отказывается от своих слов, но таковы обстоятельства на сегодняшний день... Лариса Ивановна не дослушав положила трубку. Второе обстоя­тельство касалось уже лично вице-премьера. На днях она должна была лететь в деловую командировку во Фран­цию, но, затребовав у помощника документы для более тщательного изучения командировочных целей, узнала, что поездка отменяется. Официальным поводом явился указ Президента о сокращении поездок аппаратных чи­новников за рубеж, но чиновник-то чиновнику — рознь, и если отменяется поездка вице-премьера, то тут дело в ином. Помощник, правда, перечислил большое количе­ство отмененных поездок, в том числе и командировок многих министров, но это было слабым утешением для Ларисы Ивановны.