Принцесса из Шанхая - Наталья Солнцева

– Когда?

– Перед смертью Бориса.

– У вас… вы его сохранили? – боясь услышать отрицательный ответ, спросил сыщик.

– Жена спрятала, – вздохнул Вениамин Михайлович. – Как улику. Которая никому не понадобилась. Нас просто подняли на смех!

– Вы можете мне показать этот… дротик?

– Если найду.

Старик с трудом поднял свое грузное тело и скрылся за дверью в другую комнату. Минут двадцать Всеслав сидел в одиночестве, прислушиваясь к приглушенным голосам. Вероятно, Засекин разговаривал с женой. Скрипели выдвигаемые ящики, хлопали дверцы шкафов. Наконец, шаркая ногами, хозяин дома вернулся в холл, на его лице играла улыбка-гримаса.

– Надо же! – воскликнул он. – Нашел-таки. Держите!

В ладонь сыщику легла черная с перламутровым отливом рукавная стрела, – точно такая же, какие показывала Лика.

– Можно мне забрать это с собой?

– Берите, – махнул рукой Засекин. – Нам больше без надобности. Жена велела отдать! Она слегла полгода назад… вряд ли встанет. Печальный финал многообещающей жизни… а все так славно начиналось. Хорошо, что нельзя предвидеть будущее.

* * *

– У Шершина была другая женщина, когда он ухаживал за Катериной Ермолаевой, – горячо произнесла Ева. – Любовный треугольник! В этом все дело!

Смирнов без аппетита жевал пельмени, обильно политые сметаной.

– Не городи чепухи, – отмахнулся он. – Сведения, полученные у какой-то выжившей из ума бабульки, страдающей последней стадией склероза, не могут считаться достоверными.

– Ада Николаевна все помнит, только с ней надо умело беседовать.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласился Всеслав. – Допустим, Шершин ради Кати бросил свою любовницу или жену. Где же тут объяснение происходящему? Ты полагаешь, что женщина-Дракон из ревности мстит дочери счастливой соперницы? Тогда почему убили не Лику?

– По ошибке. Все равно, надо искать ту женщину, – упрямо твердила Ева. Она понимала шаткость своей позиции, но чувствовала, что ухватилась за ниточку, которую стоит потянуть. – Ты поговори с кем-нибудь из окружения Шершина.

– Ехать в Благовещенск? Уволь. Развязка назревает здесь… и кому-то было бы очень на руку, отправься я на берега Амура.

– А что ты скажешь о Лике? – блеснула глазами Ева. – Все началось с нее. Она поведала нам о жизни в тайге, о смерти ее матери, об исчезновении Селезнева…

– Полагаешь, Лика сама отправила их на тот свет?

– Во всяком случае, прядь волос Стеллы оказалась у нее в сумочке, и ножнички нашла именно она. И труп Красновской тоже она обнаружила.

– Ростовцев подтверждает ее алиби, – возразил Всеслав. – Когда он привел Лику к двери ее квартиры, домработница была уже мертва. Это совпадает с показаниями врачей «Скорой помощи» и данными экспертизы. Лика никуда не отлучалась из «Триады», она сидела там вместе с Альбиной. И еще: не забудь маленького свидетеля, – внука соседки, – который в тот вечер видел на лестничной площадке Дракона.

– Мальчик мог выдумать очередную «страшилку». Он так развлекается.

– Ева, я тебя не узнаю! – разыграл удивление сыщик. – Ты подвергаешь сомнению вмешательство сверхъестественного в человеческие разборки? С каких пор ты стала сухой материалисткой?

– Я не подвергаю… – поникла она. – Я рассматриваю разные варианты.

Ева приложила ладони к пылающим щекам. Внутренний жар выдавал ее несогласие. Они со Смирновым ходят кругами, то приближаясь к чему-то важному, то отдаляясь.

– Ты подозреваешь Ростовцева в убийстве Стеллы? – спросила она. – Ему было наплевать на ее угрозы. Допустим, когда-то переспал он с ней назло Засекину! Это давняя история. Как она повредила бы Альберту Юрьевичу сейчас? Рассорила с Альбиной? С Ликой? Дело поправимое. Милые бранятся, только тешатся! Извинения, раскаяние, дорогой подарок… и сердце женщины дрогнет, растает. Да и велик ли грех?

– Речь могла идти не об альковных тайнах, а о гибели Бориса Засекина. – Всеслав вытащил из кармана рукавную стрелу. – Эту штуковину дал мне Вениамин Михайлович, отец Бориса. Такие «черные метки» рассылал будущим жертвам некий Зеро – человек-призрак, фигура загадочная и неоднозначная.

– «Перо дракона»! – воскликнула Ева, с опаской беря в руки стрелу. – Вот это да! Значит, Ростовцев. Но… зачем ему преследовать Лику?

– Пока не знаю.

– Я совершенно запуталась… Любое допущение натыкается на аргументы, которые разбивают его в пух и прах. Кто наведет нас на след Дракона, рассыпающего свои смертоносные «перья»? Я по-прежнему считаю, что надо искать женщину.

– Знаменитая французская поговорка продолжает быть актуальной… – задумчиво произнес сыщик. – Ищите женщину! Хм… хорошо бы еще знать, где. Кстати, восточный маг Огулов посоветовал мне позволить Дракону осуществить желаемое. Как этот совет согласуется с интересами моей клиентки?

За разговором Всеслав доел пельмени, отодвинул от себя тарелку и потянулся за чаем.

– Что теперь делать? – невинно спросила Ева. – Ждать следующего трупа? Надеюсь, в планы Дракона не входит истребить всех представительниц женского пола, причастных к любовной драме почти тридцатилетней давности?

– Не думаю. Убийство Стеллы, к примеру, явно чуждый элемент в этой «китайской мозаике».

– Мы просто не можем связать его с остальными фактами ничем, кроме обстриженных волос… и действующих лиц. Лика, Ростовцев! Разве это не говорит, что события перекликаются между собой?

– Ну, да, – уныло кивнул Смирнов.

Ему было нечего возразить Еве, но и нечем подкрепить ни одну из шатких, расплывчатых версий, начиная от «игры, которую затеяла изнывающая от скуки богатая барышня Лика» до «мести ревнивой подруги Дракона». Уж очень размыт «почерк» злоумышленника, если не брать в расчет пресловутых рукавных стрел и «обрезания» прядей. Труп Селезнева не обнаружен, следовательно, его смерть – только домысел; Красновская скончалась от инфаркта; даже Стелла погибла от смеси лекарственных средств и алкоголя – то, что ее убили, еще требуется доказать. Возможно, официальное следствие откажется от этой задачи в пользу «неблагоприятного стечения обстоятельств, последствий стресса, бесконтрольного приема фармацевтических препаратов и ранее не выявленной болезни сердца». Такая формулировка куда удобнее зависшего уголовного дела. В конце концов, Стелла могла наглотаться таблеток еще сидя за своим столиком… ведь никто не следил, что она делала.

Голос Евы вывел сыщика из задумчивости:

– Маг тебе не намекнул, чего именно желает Дракон?

– Нет, – мрачно ответил он.

Зазвонил телефон, и провидение в лице майора протянуло «утопающим» соломинку, за которую они с готовностью ухватились.

– Привет, Славка! – бодро произнес бывший сослуживец. – Я тут просмотрел бумаги, касающиеся Шершина и его предшественника, поговорил кое с кем. В подмосковном поселке Ивановка доживает свой век ветеран теневого игорного бизнеса, некий Любомир Савин. Он промышлял контрабандой и подпольным букмекерством как раз тогда же и там же, где и Шершин. После разгрома «организации» и бегства предводителя, Савин был арестован по доносу кого-то из своих, отсидел, вернулся с расшатанным здоровьем домой, в Ивановку, там и находится по сегодняшний день. Я позвонил ребятам в отделение милиции, они подтвердили, что Савин жив, но очень болен, дышит на ладан. Так что если хочешь с ним побеседовать, поторопись, можешь не успеть.

ГЛАВА 25

Ростовцев смотрел на Альбину со скрытой досадой. Ему хотелось остаться одному, а эта женщина была лишена природной деликатности. Она пришла без звонка, на правах «невесты», уселась на диван в его кабинете, заложила ногу на ногу, демонстрируя безупречную форму колен, голеней и лодыжек.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила Альбина.

– Надеешься уличить меня в убийстве Стеллы? – небрежно бросил он. – Зря! Разве тебе неизвестно, что я не оставляю следов?

Она несколько раз моргнула накрашенными, аккуратно загнутыми вверх ресницами.

– Значит, это все-таки ты.

– Возможно. Теперь откажешься выходить за меня? – усмехнулся Ростовцев. – Иметь мужа-убийцу, засыпать рядом с ним… и каждый раз думать: «А проснусь ли я утром?» Перспектива не из веселых! – Он расплылся в довольной улыбке.

– Зачем тебе была нужна ее смерть?

– Когда-то в молодости… я переспал с ней. От нее несло водкой, а ее плоская грудь посинела от холода и покрылась пупырышками, как у общипанного гуся. Такое ощущение, словно лобзаешь мертвечину: долгие годы оно преследовало меня, наложило отпечаток отвращения на мой сексуальный опыт. Фу! Наконец, я решил отомстить этой даме за ужасное разочарование, которое постигло меня в ту ночь.

Альбине казалось, что он нарочно сгущает краски, пытаясь вывести ее из равновесия. Какой будет реакция на подобное заявление? Он получал удовольствие, приводя людей в неистовство и наблюдая за ними. Чудовище!