Синтез (СИ) - "Токацин"

— Спрашивай, если не разберёшься, — буркнул он. — Я не буду лезть.

Последняя проверка на станции отняла у Гедимина три утренних часа; когда он спустился в «красный отсек» научного центра, Хольгер уже был там и ждал его у монитора. Стоило двери приоткрыться, он вскинулся и развернулся к Гедимину.

— Есть всплеск!

Сармат молча кивнул. То, что экранированный излучатель как-то реагирует на него, ему до сих пор казалось очень странным, — но всплески происходили каждый раз, и он к ним уже привык.

— Таких сильных я раньше не видел, — сказал Хольгер, кивая на монитор. — Посмотри, как растёт интенсивность!

Гедимин посмотрел и пожал плечами.

— Обычное значение… для периодов, когда я здесь, — последние слова дались ему с трудом — звучали они по-прежнему бредово. — С точностью до сотых долей.

— Ты не видел, каким оно было без тебя, — Хольгер развернул график на экране своего смарта и показал его Гедимину. — Последний раз оно выходило на твоё «обычное значение» в день запуска. На следующий же день интенсивность упала и больше не повышалась.

Ремонтник мигнул, оглянулся на установку (внешне она не изменилась) и снова перевёл взгляд на Хольгера.

— Выработку проверял?

— Семь процентов ровно, — ответил тот. — Снижение налицо.

Сармат досадливо сощурился.

— Меньше, чем могло бы быть, — пробормотал он, вспомнив, что уменьшил количество ирренция вдвое. — Ладно, этого можно было ожидать.

— Не думаю, — качнул головой Хольгер. — Это не из-за того, что ирренция меньше. Дело в сигма-излучении. Интенсивность упала. Если бы ты остался тут, она была бы прежней. Как и выработка.

Гедимин мигнул, подозрительно посмотрел на него — химик не был расположен шутить, напротив, его глаза даже слегка потемнели.

— Оно реагирует на тебя, — сказал Хольгер. — Мне кажется, оно… было расстроено твоим отсутствием.

— Ты в себе? — Гедимин, сузив глаза, шагнул к нему; он хотел взять химика за плечи и крепко встряхнуть, но удержался. — Это кусок ирренция, окружённый защитным полем! И это поток квантов в направляющей воронке! Что из этого может расстроиться?!

— Ты можешь верить или нет, — Хольгер встретил его взгляд, не дрогнув. — Мне самому трудно об этом думать. Но — что бы это ни было — ему не хватало тебя. Я повторил бы тот же опыт в июне, ничего не меняя. Посмотрел бы, будет ли разница.

— Там увидим, — буркнул Гедимин, нехотя отступая к монитору. Ему по-прежнему хотелось крепко встряхнуть Хольгера, но это не имело ни малейшего смысла. «Не хватало…» — он покосился на установку, чувствуя странное смущение, — как будто он в самом деле забыл тут что-то живое и разумное, что могло бы по нему соскучиться. «Вот ведь бред…» — он стиснул зубы и заставил себя думать о деле.

— Я начну разборку, — сказал он. — Готовь разделитель. Амосу скажи, что после обеда он будет мне нужен.

«Реактор из трёх стержней,» — он посмотрел на установку, прикидывая размеры нового кожуха, параметры системы охлаждения и устройство платформы и опор. «Массивный, но узкий. Проверить жёсткость.»

…«Генераторный плутоний — 33 кг; Окись ирренция — 540 г».

Сделав короткую запись в листке учёта, Гедимин подошёл к верстаку за инструментами. Перед тем, как зайти в хранилище за материалами, он оставил их в «чистой» зоне, — возможно, сигма-излучение действовало только на нервную систему разумных существ, но в последнее время Гедимина не оставляла мысль, что он мог не заметить или не понять ещё что-то о сигма-квантах… Рисковать отлаженным оборудованием не хотелось.

В записях на листке большой необходимости не было — расход всех материалов заносился в смарты «научников» и в общую базу Константина; почему-то Ведомство было против автоматического переноса данных, и командир собирал их у сарматов и вручную заводил в телекомп. Гедимин хотел проверить, занёс ли он последние данные, но Константин был занят, и не учётом плутония, — рядом с ним за телекомпом сидел Хольгер, а на экране была выстроена какая-то странная сетка.

— Вот эта сферическая область, — командир обвёл красным внутреннюю часть объёмной сетки. — Область максимума.

— Приблизь, — попросил Хольгер, выводя на экран ещё одну сетку. Когда они наложились друг на друга, а Гедимин рассмотрел обозначения по краям схемы, он удивлённо мигнул, — сарматы изучали область пересечения омикрон-лучей, а дополнительная сетка оказалась сигма-потоком, разбитым на микропотоки — множество пучков толщиной в микрон.

— Девять кубических миллиметров. Довольно большая область, — Константин в задумчивости потёр подбородок и выделил красным несколько ячеек сетки. — Я бы начал с этих областей. У тебя минимальный поток — один микрон?

— Надо дробить, — отозвался Хольгер. — Речь о проколах размером в считанные пикометры. В принципе, конструкция сканера это позволяет, но… трудно будет прицелиться в такую мишень.

— Очевидным было бы искать эти проколы по центрам ячеек, — сказал Константин. — Но я начал бы с краевых областей.

— Плохо, что времени на проверки очень мало, — вздохнул Хольгер. — За микросекунду еле-еле просматривается одна ячейка. Слишком обширные области для поиска таких маленьких объектов.

— Не хочешь рассказать Гедимину? В интуиции ему не откажешь, — Константин снова посмотрел на сетку и пожал плечами. — При таких скромных данных трудно что-то рассчитать. А вот удачно ткнуть пальцем… Это он умеет.

«Хольгер изучает пересечение лучей? И что-то явно нашёл…» — Гедимин сделал шаг к сарматам. «Не понимаю, почему он сразу…»

— Гедимину? — Хольгер еле слышно хмыкнул. — Он меня убьёт. Будто мало было моих прошлых наблюдений…

— Ну он же поверил в конце концов, — пожал плечами Константин.

— Как же, — криво ухмыльнулся химик. — Сегодня я снова о них заговорил. Думал, он меня ударит. А ведь у него были все доказательства… Нет, Гедимину тут ничего показывать нельзя.

«Ударит?!» — Гедимин втянул в себя воздух, двинулся было к сармату, но остановился. «Has-s-su…» — выдохнул он, медленно и неслышно отступая к верстаку. Сейчас он даже смотреть на Хольгера не мог — взгляд тянуло к полу, веки жгло, и оставалось только порадоваться, что сарматы не краснеют. «Надо же было до такого дойти…» — он еле слышно скрипнул зубами. «Запугать Хольгера… Гедимин, ты идиот!»

Он едва не выронил ремонтную перчатку, когда брал её с верстака; сарматы у телекомпа обернулись на стук.

— Я отчитался за расход, — буркнул Гедимин, не оборачиваясь. — Пойду в «красный отсек».

— Он слышал? — шёпотом спросили за его спиной, когда он уже выходил за дверь. — Я не заметил, когда он вошёл…

— Навряд ли, — тихо ответил Константин. — Он весь в реакторе…

«Лучше бы я был в реакторе,» — угрюмо думал Гедимин, возвращаясь в отсек. «Теперь и от Хольгера ничего не узнаешь. Иджес давно молчит обо всём, кроме подлодок. Линкен… Лаборанты… Скоро придётся общаться с сигма-излучателем. Кажется, он меня ещё не боится.»

«Кажется, мы в тупике, коллега Гедимин. Завязли на всех фронтах. Порадоваться можно разве что за коллегу Штибера. Я упоминал когда-то, что он подал запрос на эксперименты на шимпанзе. Ему отказали, но дали разрешение на работу с квазимозгом. Довольно интересный объект, — если вы не биолог, навряд ли вы с ним сталкивались. Здесь так называют клонированную культуру мозговых клеток — комок связанных нейронов с разветвлёнными аксонами, автономную нервную систему на подпитке. Работать с ними разрешают только в очень особых случаях — можно сказать, по большим праздникам; был даже разговор о том, чтобы приравнять квазимозг к разумному существу — биологам повезло, что решение тогда так и не приняли. С одной стороны, это просто клеточная культура, с другой — у неё даже отмечали зачатки интеллекта… Но, так или иначе, Штиберу дали разрешение, и он облучает «подопытных» сигма-квантами. И уже зафиксировал что-то, похожее на ваши описания. Сигма-излучение действительно вызывает сигналы в аксонах…»