Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной? - Владимир Фортунатов

В течение 2005–2007 годов тема «березовой революции» была довольно популярной в средствах массовой информации. Стали вспоминать, что революции происходят тогда, когда у большинства народа возникает ощущение, что все плохо и по-прежнему жить нельзя. По опросу Фонда «Общественное мнение» в начале лета 2005 года 42 % россиян допускали, что в России возможны массовые народные выступления, подобные тем, что произошли в Грузии, на Украине, в Киргизии. Но 32 % не верили в возможность такого хода событий. Славной из возможных причин массовых акций протеста, по мнению респондентов, могло стать «недовольство условиями жизни», «дальнейшее обнищание масс» (18 %). Рост недовольства властью мог усилиться в результате принятия антинародных законов, проведения непродуманных реформ, сохранения и обострения социальных проблем. Многие упоминали о росте инфляции, о возможном резком падении цен на нефть и газ и т. д. Многие (42 %) считали, что в России есть политические силы, способные организовать массовые выступления, в том числе благодаря помощи извне.[126]

Стоит вспомнить, что летом 2004 года было принято решение о монетизации льгот, и уже в конце 2004 года состоялось немало протестных акций. В январе 2005 года, т. е. с начала фактического действия закона о монетизации льгот, масштабные акции протеста прокатились по всей стране и сопровождались перекрытием крупных автотрасс. Основной движущей силой этих акций были пенсионеры, их поддерживали военные: опросы показывали, что до 80 % военнослужащих были недовольны монетизацией. В феврале 2005 года протестующие сформировали Всеармейское офицерское собрание, которое провело заседание, превратившееся в митинг (закон запрещает военным проводить митинги и забастовки). Военные потребовали увеличить финансирование вооруженных сил и даже сформировать офицерско-казачье ополчение.

Масштабы протестов заставили власти принимать срочные меры. В январе 2005 года президент Владимир Путин предложил индексировать пенсии не с 1 апреля, как было намечено ранее, ас 1 марта и повысить их минимум на 200 руб. Одновременно президент поручил повысить денежное довольствие военнослужащим. Власти ряда регионов самостоятельно увеличили размеры денежных компенсаций, а мэр Москвы Юрий Лужков и вовсе решил сохранить льготы, профинансировав их из городского бюджета.

Так разговоры о «березовой революции» обрели под собой некоторую почву.

Не ставя перед собой задачу дать полную хронологию событий, обратим внимание на то, что ряд действий российского руководства был, вне всякого сомнения, обусловлен опасениями по поводу роста социального недовольства.

5 сентября 2005 года в обращении к правительству, парламенту и руководителям регионов президентом России Владимиром Путиным была сформулирована Программа приоритетных национальных проектов. Ключевыми словами его речи можно считать следующие: «Концентрация бюджетных и административных ресурсов на повышении качества жизни граждан России — это необходимое и логичное развитие нашего с вами экономического курса, который мы проводили в течение предыдущих пяти лет и будем проводить дальше. Это гарантия от инертного проедания средств без ощутимой отдачи. Это курс на инвестиции в человека, а значит — в будущее России». Реализация национальных проектов в 2006–2009 годах получила бесспорную поддержку в российском обществе.

Ответом на угрозу «березовой революции» стало и внимание к проблемам гражданского общества в России. В стране появилась Общественная палата Российской Федерации — совещательный орган, созданный для осуществления связи между гражданским обществом и представителями власти.

Работа Общественной палаты в 2006–2009 годах показала, что в современной политической системе России она может сыграть весьма ограниченную роль. Однако попытку насадить гражданское общество привычным способом «сверху» можно вполне понять.

Российские власти хорошо знают, что некоммерческие или негосударственные организации в разных странах шли в авангарде «:бархатных» и «:цветных» революций. При этом, как правило, вели свою деятельность на гранты, получаемые из-за рубежа. «Кто платит, то и заказывает музыку!» Этого принципа еще пока никто не отменял. С полным пониманием этого принципа по распоряжению президента РФ в 2007 году на государственную поддержку некоммерческих организаций были выделены средства, в том числе 1245 783,04 тыс. руб. для реализации социально значимых проектов. В 2008 году было выделено 1,5 млрд руб., в 2009 году — 1,2 млрд (с учетом наступившего кризиса).

С другой стороны, было ужесточено законодательство, касающееся деятельности и финансирования общественных организаций. Ведь профилактическое использование «березовой каши» (порка розгами в дореволюционной России) тоже никто не отменял.

Запуск приоритетных национальных проектов, усилившееся внимание к развитию гражданского общества, некоторое изменение конфигурации верховной власти в стране (появление тандема Медведев-Путин), последовательное внимание к социальным проблемам в условиях кризиса, некоторые другие моменты говорят об очень важном факте в политической жизни страны. Факт этот заключается в том, что одной угрозы революции, даже «березовой», оказалось достаточно, чтобы руководящая элита начала заглядывать в действующую конституцию. А в ней написано, что Россия является демократическим и социальным государством, в котором народу должна быть обеспечена достойная жизнь.

Прошедшие 20–25 лет многому научили россиян. Вовсе не обязательно было разрушать собственную промышленность, сельское хозяйство, науку, чтобы после всего этого, сидя «на трубе», подобно американским индейцам или эскимосам, менять «черное золото» на еду и мобильники. Ясно, что соотнесение средства достижения цели с самой целью (решение каких-то проблем) должно быть в пользу жизни, то есть позитивным, а не на благо смерти и небытия. Многие политики, включая левое крыло, неоднократно повторяли, что уже в XX веке Россия выбрала свой лимит революций. Это может показаться кому-то обывательским и даже рабским подходом. Но, скорее всего, ни революция, ни гражданская война, ни интервенция России в ее нынешнем состоянии просто не по карману, не по силам. Лучше плохонький гражданский мир и более чем медленная демократизация, чем красивая гражданская война с интервенцией и разделом России на оккупационные зоны.

Социальные изменения в стране и эволюция социально-политического облика различных групп россиян имели своей основой прежде всего перераспределение государственной, общенародной, социалистической собственности.

По данным Единого государственного регистра предприятий и организаций всех форм собственности и хозяйствования, в 1990-е годы 72 % всех российских предприятий перешли в частную собственность. В частную собственность перешли: 94 % предприятий сельского хозяйства, 89 % предприятий торговли и общественного питания, 92 % в сфере строительства, 14 % в области образования[127]. В результате приватизации в России возник плюрализм форм собственности. Их сегодня несколько: государственная, частная (акционерная), частная (индивидуальная), кооперативная, смешанная.

Неопределенность в политическом и социально-экономическом развитии во многом обусловлена незавершенностью социального переустройства страны. Переходный период от «как бы социализма» к «как бы капитализму», начавшийся в годы перестройки, пока еще далек от завершения. Многое еще можно растащить по личным карманам. В федеральной (общегосударственной) собственности все еще находится большая часть земли, лесов, рек, озер, высших, средних и начальных учебных заведений и т. д. После раздела имущества бывшего РАО ЕЭС интенсифицировался процесс раздела имущества ОАО «РЖД». А ведь есть еще Газпром, другие как будто государственные корпорации. Хватит чем заняться до 2017 года.

Возможностей влиять на этот процесс у российского населения не так много. К тому же часть населения полностью дезориентирована и в обстановке плохо разбирается. Для некоторого обобщения и классификации представленного материала желающим предлагается авторская таблица, фиксирующая современный социально-политический статус кво.

В 2000 году количество занятых в экономике составило 63,2 млн человек (для сравнения: в 1980 году было 73,3 млн), которые по формам собственности распределены так: государственная и муниципальная — 24,2 млн человек (или 38,1 % от общего числа занятых в экономике); частная — 27,5 млн (43,2 %); смешанная без иностранного участия — 10,5 млн (16,4 %); смешанная с иностранным участием и иностранная — 1,0 млн человек (1,6 %).

Переходный период в России продолжается. Социально-экономические процессы явно далеки от завершения. Социальная структура отнюдь не кристаллизовалась. Об устойчивой социальной структуре можно будет говорить еще очень не скоро.