Весь Хайнлайн. Угроза с Земли (сборник) - Роберт Хайнлайн

— Нет, — осторожно сказал Диксон. — Я бы не назвал это комплексом силы. Куда больше похоже на комплекс Мессии.

Энтенса встрепенулся:

— Он — сукин сын без чести и совести, вот он кто!

— Брось, Джек, — приказал Диксон. — Иначе Джордж будет вынужден тебя треснуть как следует. Так вот. Одна из его странностей заключается в том, что он способен внушать преданность не хуже любого феодального короля. Вот хоть ты. Я знаю, что ты разорен, хоть и не позволяешь мне себя спасти. Это уже недоступно логике; это — личное.

Стронг кивнул.

— Да, он странный человек. Иногда я думаю, что он — последний из баронов-грабителей.

Диксон покачал головой.

— Нет, не последний. Последний из них открыл Дальний Запад. Он — первый из новых баронов-грабителей, и мы с тобой никогда не увидим конца этого племени. Ты Карлейля[18] читал?

Стронг снова кивнул:

— Я знаю, на что ты намекаешь. Теория «героя». Однако это не значит, что я с ней согласен.

— Однако в ней есть рациональное зерно, — возразил Диксон. — Честно говоря, я не уверен, что Делос ведает, что творит. Сейчас он закладывает фундамент для нового империализма. И придется выложить массу денег, прежде чем все придет в норму.

Он поднялся.

— Может быть, нам стоило подождать с этим делом. Или помешать ему, если бы удалось. Однако дело сделано. Мы — на карусели, и слезть уже не получится. Надеюсь, катание доставит нам удовольствие. Идем, Джек.

Над колорадскими прериями сгущались сумерки. Солнце скрылось за пиком; на востоке поднималась из-за горизонта белая Луна, полная и круглая. В центре «Петерсон Филдс» целился в небо «Пионер». Со всех сторон, на расстоянии тысячи ярдов, его окружала проволочная изгородь, сдерживавшая напор толпы. Но даже она не могла убавить хлопот полицейским патрулям. В самой толпе полицейских тоже хватало. Внутри изгороди, вплотную к ней, стояли грузовики и фургоны для телекамер и звукозаписывающего оборудования. От них к дистанционным камерам, установленным вблизи корабля и по всему полю — тянулись длинные кабели. Там же, неподалеку от корабля, стояло несколько грузовиков; возле них кипела работа.

Харриман сидел в кабинете Костера, сам Костер находился на поле. Диксону с Энтенсой тоже выделили комнату, а Лекруа, накачанный снотворным, все еще спал на кровати в жилых апартаментах Костера. За дверью завозились; раздался крик. Харриман посмотрел в щелку:

— Если это очередной газетчик — не пускать! Отправьте его к Монтгомери, чтоб не путался тут. Капитан Лекруа не дает интервью без моего разрешения.

— Делос, это я!

— А, входи, Джордж. Газетчики одолели…

Войдя, Стронг подал Харриману большую, тяжелую сумку.

— Вот.

— Что это?

— Конверты со спецгашением для филателистов. Ты, наверно, забыл. А ведь это — полмиллиона. Если б я не нашел их в твоем платяном шкафу, у нас были бы неприятности.

Харриман изобразил улыбку:

— Да ты просто молодчина, Джордж!

— Может, мне самому отнести их на корабль? — озабоченно спросил Стронг.

— А? Нет, нет. Лес отнесет.

Харриман поглядел на часы.

— Пора его будить. О конвертах я позабочусь.

Взяв сумку, он добавил:

— Ты пока не входи. На поле сможешь попрощаться.

Харриман прошел в другую дверь, запер ее за собой, подождал, пока сестра сделает пилоту инъекцию нейтрализующего стимулятора, а потом отослал ее. Когда он повернулся, пилот уже сидел в постели, протирая глаза.

— Как чувствуешь себя, Лес?

— Отлично. Что ж, пора.

— Верно. Мы все от нетерпения землю носом роем. Слушай сюда. Сейчас тебе надо выйти и хоть минуты две побыть на глазах у публики. Все готово, однако мне еще нужно тебе кое-что сказать.

— Слушаю.

— Видишь эту сумку?

Харриман наскоро объяснил, что находится в сумке. Лекруа испугался:

— Делос, я не могу ее взять! Все до унции рассчитано!

— Никто тебя и не заставляет. Они же тянут шестьдесят фунтов как минимум! Я просто про них забыл. Мы вот что сделаем: пока что я их тут спрячу… — Харриман засунул сумку в платяной шкаф, — А когда ты приземлишься, я уже тут как тут! Дальше — маленький фокус — ловкость рук и никакого мошенничества — и ты выносишь их из корабля.

— Делос, ты меня огорчаешь, — печально покачал головой Лекруа. — Ладно, не время спорить.

— Это хорошо. Иначе меня определенно посадили бы — из-за каких-то дрянных полумиллиона… Мы уже истратили эти деньги. И вообще, это неважно. Никто, кроме нас с тобой, об этом не узнает, а филателисты за свои денежки получат приличный товар.

Харриман воззрился на молодого человека так, будто одобрение его всерьез заботило.

— Ладно, ладно, — ответил Лекруа, — сейчас не до филателистов. Идем.

— Еще одно. — С этими словами Харриман вынул из кармана небольшой мешочек. — Вот это возьмешь с собой — вес уже учтен, я проследил. Теперь — о том, что с этим делать.

Харриман дал пилоту серьезную и очень подробную инструкцию. Тот задумался.

— Я все правильно понял? Сначала надо дать это обнаружить, а потом рассказать правду, как все было?

— Точно.

— Хорошо, — Лекруа сунул мешочек в карман комбинезона. — Идем на поле. До старта двадцать одна минута.

Стронг присоединился к Харриману в бункере управления. Лекруа был уже на борту.

— Конверты на корабле? — озабоченно спросил он. — У Лекруа в руках ничего не было.

— На корабле, на корабле, — ответил Харриман. — Я их раньше отправил. Садись-ка лучше на место — уже сигнальная ракета была.

Диксон, Энтенса, губернатор Колорадо, вице-президент Соединенных Штатов и еще дюжина особо важных персон уже сидели за стереотрубами, установленными над постом управления в амбразурах галереи. Взобравшись по трапу, Стронг и Харриман заняли два оставшихся места.

Харримана бросило в пот, он почувствовал, что дрожит. Прямо по курсу в стереотрубу был виден корабль; снизу слышался возбужденный голос Костера, принимавшего рапорты со стартовых постов. Рядом на малой громкости работал приемник: ведущий последних известий давал отчет о происходящем. А сам Харриман был… ну, вроде как адмиралом, что ли — и теперь ему оставалось только ждать, смотреть и молиться.

В небо взвилась вторая ракета, рассыпавшись на красные и зеленые огоньки. Пять минут.

Секунды тянулись, как часы. За две минуты до старта Харриман понял, что просто не в силах наблюдать сквозь узкую амбразуру. Ему нужно быть на поле, он должен участвовать в старте сам. Спустившись по трапу, он поспешил к выходу из бункера. Костер удивленно оглянулся, но не стал его останавливать: что бы ни случилось, он не мог оставить свой пост. Отстранив локтем охранника, Харриман вышел наружу.