Тихоня с искорками в глазах (СИ) - Николаева Раиса Борисовна

- Вы очень тщательно обдумываете свои поступки и слова, но при этом вы смелая. Думаю, что вы способны и на безрассудные поступки, если обстоятельства сложатся определенным образом и вас загонят в угол. Вы скорее броситесь в рукопашный бой, чем будете сидеть, ожидая своей участи, - медленно, взвешивая каждое слово, ответил Тимур.

- Н-да, - уже совсем весело протянула Полина. – Интересно скольким же девушкам в мире мужчины говорили подобные слова, пытаясь их увлечь?

- А вы необычная… вы совсем необычная и не похожи ни на кого на свете, - со скрытым восхищением в голосе сказал Тимур и, наконец, развернулся к ней лицом. – Полина, я клянусь, что восхищаюсь вами и считаю самой невероятной из всех женщин на Земле. Я был так счастлив, когда мне сказали, что я буду возить вас, и что я смогу наблюдать за вами, узнавая ваши вкусы, привычки, ваши маленькие слабости. – Полина быстро отвернулась к окну, чтобы Тимур не заметил, как слезы навернулись ей на глаза от таких неожиданных слов, чтоб не увидел, что ей нечем дышать от счастья, и сердце бьется, как сумасшедшее, желая выпрыгнуть из груди.

- Вы ничего не сказали о том, что мечтаете сжимать меня в объятиях, - справившись с волнением, все также с иронией в голосе сказала Полина. Ну не могла она говорить по-другому. Не могла и все тут! А ирония защищала. Ирония была броней, за которой она могла спрятаться, словно улитка в своей раковине. Но Тимур не принял ее насмешливого сарказма.

- До этого я в своих мечтах еще не дошел, - серьезно и спокойно ответил он.

- И до чего же вы в своих мечтах уже добрались? – не сдавалась она.

- Я хочу, чтобы вы сидели на траве. Все равно где на газоне в парке или в лесу на поляне, а я положил голову к вам на колени и смотрел на небо. И мы молчали просто молчали, но это молчание не тяготило бы нас, а, наоборот, сближало, делая единым целым. – Услышав эти слова Полина просто обалдела от неожиданности на какое-то время утратив дар речи.

- А… а…

- Вы хотите спросить, почему у меня такие странные мечты? – тихо засмеялся Тимур. Полина только и смогла, что согласно кивнуть – Понимаете, когда-то давно-давно в детстве я видел парня и девушку, вот точно из описанной мной картинки и я тогда понял, что это высшее проявление счастья и уверенности в будущем. Такое безмятежное спокойствие, никакого страха за будущее… Вам, наверное, смешно, - с ироничной улыбкой, пытаясь все обратить в шутку, сказал Тимур. Вот только улыбка была кривовата и глаза совсем не радостные, и это выдавало его с головой.

- Мне не смешно, - с трудом сглотнув комок, мешающий дышать, ответила Полина. – Просто… просто я никогда не смотрела на небо лежа на траве, и мне до одури захотелось попробовать, - уже намного более веселым голосом закончила она. Тимур беспомощно огляделся (она даже заподозрила, что он искал подходящий газон), но вдоль дороги стояли только бетонные столбы освещения, соединенные между собой невысоким пыльным бурьяном, даже отдаленно не напоминающим газон или луг из мечтаний Тимура. Тимур завел машину, и они поехали вперед. – И что теперь? – едва слышно, словно в пустоту спросила Полина, но Тимур ничего не ответил. До самого вечера она мучилась вопросом: он не услышал или не ЗАХОТЕЛ услышать? О втором варианте она даже не хотела думать, успокоив себя тем, что он не услышал. Полина лежала и думала: «Где он сейчас? Чем занимается? Он в одиночестве или в компании? Как бы это узнать? Стоп! – Она даже подпрыгнула на кровати. – Я же могу ему позвонить! – Она быстро набрала его номер. Как странно, звонок телефона прозвенел совсем рядом… за окном. Полина метнулась к окну и выглянула наружу. Тимур стоял под ее окнами. Она впилась взглядом в его лицо не таясь спросила:

- Ты поднимешься сюда? – Полина ни секунды не сомневалась, что он сможет подняться к ней по стене на второй этаж, но Тимур отрицательно покачал головой, а потом протянул руки, словно неся ее. – Ты хочешь, чтобы я из окна прыгнула тебе на руки? – в радостном ужасе уточнила она. Он утвердительно кивнул. – Тогда лови! – открыто и весело крикнула она и раскрыв пошире окно села на подоконник, потом перекинула ноги на улицу и спрыгнула вниз. Тимур легко поймал ее, на секунду прижал к себе, а потом осторожно поставил на землю и схватив за руку потащил к машине. – Я в домашнем спортивном костюме! – смеялась она, но ему было все равно. Машина рванула с места, и они выехали за ворота.

Они мчались прочь от города, а потом Тимур резко остановил машину. Совсем рядом темнели деревья, а потом, когда Тимур выключил фары стало совсем темно. Сердце Полины билось, как сумасшедшее и от страха, и от восторга одновременно. Тимур вышел из машины и протянул ей руку. Полина, не колеблясь ни секунды вложила, свою ладонь в его руку. Он вывел ее из машины, но далеко отходить не стал, и прислонив ее к дверце спиной, крепко прижал к себе, потянувшись к шее губами. У Полины сердце сжалось в комок, в ожидании первого в ее жизни, по-настоящему желанного поцелуя, и тут Тимур шепнул:

- Прости меня, но ты должна умереть… прямо сейчас. – Удивительно, но Полине хватило сотой доли секунды, чтобы поверить в реальность его слов, поверить целиком и полностью. Наверно подсознательна она именно такого и ожидала. Предательства. Полина не закричала, не стала испуганно и невереще переспрашивать: «Что ты имеешь в виду? Почему ты так говоришь?», нет, она просто и коротко спросила:

- Кто? – Было понятно, что убить ее, это не личная прихоть Тимура, он лишь исполнитель, заказчик кто-то другой. – Кристина? – полуутвердительно спросила она. Тимур кивнул. – Надо же, - даже в эту секунду не удержалась от иронии Полина, - не ожидала от такой дуры, такого маневра. – Но Тимур продолжал как-то пристально смотреть на нее и Полина догадалась: - Кристина была не одна? – Тимур снова кивнул. Полина быстро перебрала в уме всех, кого Кристина могла бы привлечь на свою сторону, и тут она вспомнила, что на должность водителя Тимура предложил начальник охраны, он же дал ему самую лестную характеристику. – Начальник охраны с ней в сговоре? – ахнула она, сразу же подумав об отце, и о том, в какой он теперь опасности. Она внимательно посмотрела в лицо Тимура. Полина хотела бы его ненавидеть, но ненавидеть не получалось, только такая тоска, из-за того, что это коротенькое счастье оказалось обманом. – Тебя найдут и поймают, - без угрозы, скорее констатируя факт, сказала она. – На камерах везде видно, что мы уехали вдвоем, даже начальник охраны не сможет подделать эти видеозаписи.

- А это и не нужно. Сейчас в нас выстрелят. Но я буду только ранен, а вот ты… Одной пулей, это будет очень убедительно, и даже романтично, - с иронией сказал он. – Даже твой отец поверит, особенно после того, что ты рассказала ему о своих чувствах… - он немного помолчал, а потом добавил: - Собственно этого разговора все и ждали. Надо было чтобы твой отец знал и не удивился тому, что сейчас случится. – Полина чуть не заскрипела зубами, она поняла, что дом постоянно прослушивали, и каждое ее слово было известно и Кристине, и Тимуру, и начальнику охраны.

Она резко отбросила эти глупые мысли: «Нашла, о чем переживать в такую минуту! - одернула она саму себя. – О другом надо думать!». – Тимур, - неожиданно обратилась она к нему, - а зачем ты мне все это рассказал? Тебе приятно ощущать мой страх? Ты наслаждаешься чужими мучениями? Ведь насколько было бы проще и гуманнее, просто прижать меня к себе, и сразу выстрел, и смерть. Я бы ничего не поняла и умерла счастливой. Зачем ты так? – Тимур отвернулся и тихо с едкими нотками в голосе сказал:

- Таково желание заказчика. Он хотел, чтобы перед смертью ты узнала кто тебя убил, хотел, чтобы ты тряслась от страха и молила о пощаде, обещая все на свете.

- Узнаю милочку Кристину, - Полина с отвращением скривила губы. – Мелочная, злобная тварь. Надеюсь она меня услышит! – с ненавистью почти прокричала Полина, а потом таким взглядом посмотрела на Тимура, что он отвернулся. – Это же каким моральным уродом надо быть, чтобы вот так вот втираться в доверие, стараясь вызвать душевный отклик и душевную теплоту, а потом убивать… не понимаю, - с горечью ответила она. Лицо Тимура стало жестким и холодным – лицо настоящего убийцы жестокое и беспощадное. Он приблизил губы к ее уху и сказал, чеканя каждое слово: