Тюрьма особого назначения - Валерий Горшков

— А наш врач... Семен Аронович?

— Насколько мне известно, он бесследно исчез, — равнодушно пожав плечами, сообщил неожиданную новость Толмачев. — По крайней мере, так сказал Карпов. Вчера рано утром, примерно в одно время с нашим ЧП, он выехал с Каменного в Вологду, но ни на вологодской квартире, ни на службе так до сих пор и не объявился. Кстати, как вы оказались там, на лестничной площадке?

— Журналисты хотели со мной встретиться, вы помните...

— Конечно, — кивнул полковник. — Значит, вы пошли к палате Завьялова, а когда повстречали их, то сразу же обратили внимание на, скажем, некоторые изменения во внешности того парня, Нагайцева кажется... — избавил меня от необходимости трудного ответа Толмачев, выдвигая свою версию. — Естественно, им нельзя было позволить уйти! — Полковник заставил себя улыбнуться. — У Гарина, между прочим, сломана челюсть, выбито четыре зуба... И тяжелое сотрясение мозга. Сколько раз вы успели его ударить, отец Павел?

Я молча поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем. Кареглазая медсестра улыбнулась и тут же смущенно отвела взгляд.

— Вот что значит школа ВДВ! Ладно, не буду вас больше беспокоить.

Попрошу принести вам поесть, а «особистам» сообщу, чтобы заходили минут через тридцать, не раньше...

— Кстати, Николай Арсеньевич... По поводу школы ВДВ... Передайте охранникам больницы, что они стреляют так же, как я играю на пианино. То есть хуже некуда... И слишком много смотрят дешевых американских боевиков...

— Обязательно передам? — добродушно усмехнулся Толмачев и, пропустив вперед кареглазую медсестру, вышел за дверь.

Разговор, а точнее, допрос, устроенный мне вскоре двумя сотрудниками прокуратуры, закончился так же быстро, как и начался.

Я не сообщил им ничего нового, кроме факта моей прошлой службы в воздушно-десантных войсках, немало их удивившего. Не успели два следователя покинуть палату, как в ней тут же появился полковник Карпов. Присел на стул рядом с кроватью и взглянул на меня с неподдельным удивлением.

— Даже не знаю, с чего и начать, отец Павел, — неожиданно признался он.

— У меня в последнее время вообще складывается впечатление, что вы... как бы это правильно выразить... все время оказываетесь «в нужное время в нужном месте». Вы понимаете, что я имею в виду? Сначала — Маховский, который берет вас в заложники, требуя оружие и машину, потом ваша... болезнь, перевод в областную тюремную больницу по настоянию Семена Ароновича, а теперь вот — мертвый Завьялов и попавшие в переплет журналисты из Питера, кстати, вашего родного города... А еще раньше охрана мне докладывала, что вы имеете обыкновение во время посещения Вологды то странно исчезать, то вдруг возникать как из-под земли! Вы, случаем, еще не в курсе, что наш уважаемый доктор пропал? Исчез!

Испарился!.. Вчера утром уехал из тюрьмы, обещал к вечеру вернуться и-нет его!

— Вы не знали, с чего начать, а я не знаю, что вам ответить, полковник, — тихо произнес я. — Если вы намекаете на мою причастность к некоторым секретным службам, то прямо отвечу: я — священник и служу только Господу. А из своего прошлого я тайны не делаю. Оно вам известно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я смет защитить себя от Маховского и принял посильное участием предотвращении побега опасного преступника. Вы как будто ставите мне это в укор, вам не кажется? Если вы считаете, что в обоих случаях я думал исключительно о сохранении свой жизни — вы ошибаетесь. Я свое отбоялся еще много лет назад, в армии. И уж тем более не страшусь смерти сейчас, служа Господу... Хотя и в попытке защитить свою жизнь я не вижу ничего предосудительного... Ну а чтобы у вас пропали всяческие сомнения относительно моей скромной персоны, позвоните в Москву, в Патриархию...

— Я думаю, в этом нет необходимости, — пошел на попятную Карпов. — Хотя некоторые аспекты вашего поведения меня, как начальника объекта особого режима, слегка настораживают... Как вы себя хоть чувствуете после ранения? Некоторые заключенные ждут не дождутся возвращения своего... хм... духовного наставника.

Например, Скопцов...

— Можете передать им, что дней через десять я вернусь обратно и пробуду во вверенном вам учреждении до тех пор, пока на то будет воля Божья, — смиренно ответил я.

— Не спешите. Главврач сообщил мне, что у вас довольно серьезное, хоть и не опасное для жизни, ранение. Так что не надо гробить свое здоровье в угоду всяким мнимо раскаявшимся убийцам. Для многих из них, как я подозреваю, общение с вами лишь повод хоть как-то скрасить свое бессмысленное существование на Каменном, — довольно язвительно произнес, вставая, полковник. — Ладно, поправляйтесь. Когда будете выписываться — сообщите мне. Пришлю машину.

Глава 34

Дни выздоровления тянулись медленно и монотонно. Находившиеся в тюремной больнице безвылазно в течение трех суток следователи прокуратуры уехали, возбудив уголовное дело по факту попытки побега и начав раскручивать концы, которые могли привести их к организаторам преступления.

Сразу же после окончания предварительного следствия, бесконечных допросов начальства, охраны и, разумеется, меня в больницу пожаловала целая делегация из города на Неве, возглавляемая главным редактором еженедельника, в котором работали Анжелика Гай и Дмитрий Нагайцев. Прибыв на четырех легковых автомобилях, джипе с вооруженной охраной и двух микроавтобусах «скорой помощи», журналистско-врачебная орава предъявила полковнику Толмачеву документ, согласно которому ему надлежало передать журналистов под ответственность прибывших для их немедленной переправки в родной город и последующего там лечения. Анжелику Гай, которая начинала постепенно поправляться, и Дмитрия Нагайцева, накануне вечером проявившего первые признаки выхода из комы, увезли из больницы, и я так и не успел повидать их, о чем весьма сокрушался. Успокаивало только то, что полковник Толмачев выразил вполне определенную уверенность, что «с ребятами все образуется».

Почти все российские газеты, в особенности специализирующиеся на криминале, посвятили ЧП в вологодской областной тюремной больнице обширные материалы, но, безусловно, самой большой и подробной была статья, опубликованная в санкт-петербургском еженедельнике «Невский репортер», подписанная главным редактором. Помимо подробностей дела в статье говорилось, что, по сведениям врачей, Анжелика и Дмитрий идут на поправку и в скором времени, возможно, смогут лично описать все, что случилось в Вологде.

На следующий день после того, как журналистов переправили в Питер, ко мне в палату зашел начальник тюремной больницы и сообщил о найденном накануне трупе врача с Каменного.

— Звонил Карпов, — удрученно произнес подполковник Захаров, присаживаясь на край кровати. — Сообщил, что в заброшенном охотничьем домике, в пятидесяти километрах от города, обнаружено тело вашего доктора. Эксперты-криминалисты говорят, что перед смертью его сильно били, а потом, уже беспомощного, положили на топчан и отсекли топором голову... Жуткая смерть. Вот зверье! — Захаров скрипнул зубами и покачал головой. — «Следаки» нашли возле домика какие-то улики, а местный егерь видел, как по лесной дороге, ведущей из домика на основную трассу, проехала черная «семерка». Старик оказался глазастым, успел даже номер разглядеть. А потом вошел в домик и обнаружил там труп тюремного врача. Забавный был мужик Семен, я его неплохо знал. Но скользкий как угорь...

— Подполковник пристально посмотрел на меня и добавил:

— Так что, отец Павел, уверен, что завтра вас навестит следователь. Карпов считает, что смерть врача и попытка организовать побег Завьялова как-то связаны между собой. Я тоже почему-то об этом подумал. Возможно, Семена под каким-либо предлогом заставили сделать так, чтобы Завьялова перевели с Каменного к нам в больницу. Может, его запугали, может — купили, не знаю... Семен любил денежки. И ему не составляло особого труда заразить Завьялова и его сокамерника гепатитом. Достать ампулу с вирусом сейчас не проблема. В наше время все продается и покупается. Да, дела!.. Сообщники капитана Гарина вполне могли ликвидировать Семена как опасного для них свидетеля. Я тут разговаривал со своим зятем, он у меня в милиции работает, так тот говорит, что вроде взяли они хозяина тех «Жигулей».

Мужик упрямо настаивает, что к убийству не причастен, а машину у него угнали еще неделю назад. Правда, зять сказал, что заявления об угоне тот не подавал, а посему есть сильные сомнения в правдивости его слов. Но не «колется» пока мужик. Машина до сих пор не найдена. Найдут — тогда будет видно, крали тачку или нет. Поживем — увидим, — многозначительно заключил подполковник и полез во внутренний карман форменного кителя. Достав оттуда заклеенный конверт без адреса, он протянул его мне. — Вот, журналистка просила передать лично вам. Я забросил его в стол и забыл, а сегодня ночью вдруг вспомнил. Во сне он мне приснился, конверт этот, представляете?! Наверное, важное что-то девчонка хотела вам сообщить, но не успела. Только вот странно...