Специалист по нечисти - Дмитрий Билик

Улыбку как ветром сдуло. Вот умел Гриша испортить всю малину.

– Нет, но у меня есть приятель, который может знать.

Глава 16

По пути к лешему я заскочил в кафе и набрал кренделей на целую роту. Заодно поел и сам, а то живот уже призывно урчал. Конечно, я бы предпочел какой-нибудь суп или плов, а не сладкую сдобу с чаем. Это не еда, закуска – через пару часов напротив, такой жор нападет, что мама не горюй. Однако выбирать не приходилось. Во времени я был довольно сильно ограничен.

А вот бес оказался почти счастлив. Он любил и сладкое, и жареное, и жирное. Можно двойную порцию и без хлеба. Поэтому сейчас буквально жрал в два горла, не обращая внимание на такие незначительные нюансы, как неровность дороги.

– На сиденье не кроши.

– Я выру хажаи.

– Чего?

– Я вытру, хозяин, – чуть прожевал он и сразу запихнул в себя еще один крендель.

Ох, бедный Гриша, на износ работает. Не щадя живота, в прямом смысле. Вот интересно, куда у него все девается? Ведь если посчитать в калориях, бес должен был быть в разы больше. Уходит на восполнение хиста? Вот это вполне возможно.

– Лешему только оставь, – предупредил я его. – А то пешком обратно пойдешь.

– Это пошледний, – пообещал мне Гриша со слезами на глазах.

А влажность вокруг очей у него повысилась не из-за суровых условий, в которых бесу приходилось существовать. Просто Григорий буквально впихивал в себя сдобу. Удивительный тип.

Однако до лешего мы и правда довезли целых шесть кренделей. Судя по всему, зря я отказался от денег, про которые говорила Светлана. У меня только расходы на еду за последний месяц увеличились в кратном размере. И это не учитывая алкоголь.

Дары леший принял, правда, вышел не сразу. Пришлось подождать примерно полминуты, после чего он появился. После чего первым делом уверенно взял крендель. Значит, по душе ему мое угощение.

– Зачастил ты ко мне, Матвей. Да еще с пустыми руками никогда не приходишь.

– На тебя, батюшко, чужане неблагоприятно влияют. Ведь есть те, кто делают что-то от чистого сердца.

– Значит, просто так пришел? – искоса поглядел он на меня.

– Нет. Но вот в прошлый раз угощение приносил без всякой задней мысли.

– Ладно, рассказывай, – рассмеялся леший. Он одной рукой собрал все крендели с пня, смахнул землю и уселся, поедая сдобу.

А я занялся повествованием о своих делах рубежных. О помощи Петровичу и встрече с Грыцем. В середине рассказа леший даже жевать перестал, так его увлекли мои приключения. Книгу, что ли, о себе написать? Не, сам не справлюсь, надо какого-нибудь литературного раба найти. Да где их взять? Такие на деревьях не растут и в топах на самиздатовских сайтах не числятся.

– Вот теперь надо понять, как дальше быть. Мои подпевалы говорят, что нежить – это что-то очень плохое. Хотя Грыц вроде мужик нормальный. Да и не понимаю я разницы между нечистью и нежитью.

– Сколько живу, а все равно земля не перестает удивлять. Ведь, казалось, в моем ведении такое, а я ни сном и ни духом. Давно в те края не захаживал, как только их чужане заселили, так забыл дорогу. С другой стороны, и прежде с твоим Грыцем не сталкивался. Видимо, чует он, что я вреда его кладу не принесу. Интересно, интересно. Что до нежити…

Леший повел рукой и все крендели исчезли. Видимо, решил доесть их позже. Батюшко вытер рот и оперся на колени.

– Копша он, из белых россов. А вот разница между нежитью и нечистью есть. И большая разница. Понимаешь, нечистью может много кто стать. Та же лешачиха – ведь, по сути, мертвая девка, а поднялась. Нежить? Нет, нечисть. Потому что не сама поднялась, не рубежник ее заставил, а матушка-природа. Понимаешь? Нечисть природой создается, а нежить человеком. Оттого и злобы, к которой у нежити особая сласть, у лешачихи не было. Лишь желания.

– Так и Грыц не злобный, – запротестовал я. – Он за все время даже не убил никого.

– А кто говорил, что не бывает исключений из правил? Бывают. Вот только по всему выходит, что он нежить. Над Грыцем печать странную рубежник повесил, сотник, наверное. Что с ним самим случилось – непонятно. Но раз не вернулся, значит сгинул. А печать вишь как, Грыца подняла. Да и хиста вокруг вдоволь было. И стал он копшей – мертвым охранителем клада.

– И что делать? Так и оставлять его? Он вроде безобидный. Когда рядом нет никого, он вовсе спит. Возбуждается только если кто-то его кладу угрожает.

– Не спит он, – сурово помотал головой леший. – И когда рядом никого, как и положено нежити – лежит мертвым. А вот после – клятва, данная рубежнику, поднимает его. Ведь он обещал охранять, потому и охраняет.

– Батюшко, а делать-то чего? Не оставлять же так все?

– А чего ж не оставить? – ехидно спросил леший. – Не тобой каша сварена, не тебе и расхлебывать.

– Ведь это как-то… неправильно, что ли. Не могу объяснить я толком, батюшко.

– Вот я тебе еще в первую нашу встречу сказал,