Манглабит Варанги (СИ) - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя, если быть честным, Даниил Витальевич, обнадеженный сообщением интела о скорой «эвакуации», оставаться холостяком особенно и не рассчитывает. Уж больно хорошо все пошло у них с его старой, школьной любовью… Впрочем, тренчер-пиццу-яишницу он однозначно приготовить успеет!
И именно на этой благодушной мысли покой заметно расслабившегося капитана прервал резкий, трубный рев рога дозорных…
— Сарацины!!!
…- Сарацины!!!
Самсон, словно ожидавший вражеского нападения, буквально подскочил со спущенного на землю седла, служащего ему походным сиденьем — после чего начал спешно облачаться в панцирь-лорику…
Четырехсотенный отряд крестоносцев, на три четверти состоящий из армян, покинул врата Эдессы ещё вчера на рассвете, оставив в граде лишь малую дружину варангов, занявшую цитадель, да норманнских пешцев, распределив между ними городские ворота. И оба дня эдесские воины следовали навстречу сельджукам Харрана, рассчитывая встретить сарацин в чистом поле и разбить врага одним лихим рыцарским тараном!
Но реальность оказалась такова, что крестоносцы повстречали лишь несколько малых групп армянских беженцев, следующих в Эдессу. Последние делились леденящими кровь откровениями о безжалостной жестокости турок, истребляющих посмевших восстать христиан. Если коротко, те не щадят ни малых, ни старых, не делая исключения ни для младенцев, ни даже беременных женщин… А учитывая многочисленность брошенных в карательный рейд сельджуков, те небольшие отряды армян, взявших трофейное оружие в руки, сумели лишь славно погибнуть в неравном бою, подарив шанс на спасение немногим успешим бежать…
От этих рассказов у воинов сжимались кулаки; делясь с беженцами едой, паладины каждый раз давали обет покарать нечистивцев в бою! Хотя Роман с неудовольствием отметил, как бледнели молодые воины из стрелкого ополчения, пугаясь расправы в случае поражения крестоносцев… И ладно бы просто страх — боятся, особенно первой схватки, большинство воинов, это как раз нормально. Но если в неокрепших сердцах этот страх превратится в ужас перед врагом, армянские лучники могут банально побежать при виде сарацин. И тогда никакого рыцарского тарана, до поры скрытого рассыпным строем конных стрелков Эдессы — лучших из прошедших турнир! — совершенно точно не получится…
Но одно дело полевая схватка — и совсем другое есть ночное нападение. Нет, безусловно, и Роман, и сам Танкред предполагали его возможным — а потому для очередной стоянки выбрали вершину пологого холма, возвышающегося над местностью, укрыв стреноженных лошадей в лежащей внизу лощине. Последняя, довольно широкая, образовалась между их холмом и соседним — чуть менее высоким, но зато с обрывистыми, крутыми склонами. Таким образом, лошади прикрыты им с тыла, словно стеной — в то время как остальные подступы к скакунам охраняются крестоносцами…
Позаботились вожди сводного армяно-норманнского отряда и о дозорах, обезопасив стоянку двойным кольцом дозоров — и все же, все же никакими укреплениями она не обладает… Да, доступ к вершине холма возможен лишь по его пологому склону — ширина которого на рубеже возможной обороны составляет всего пару сотен шагов. И это расстояние реально перекрыть даже спешенным крестоносцам — причём ведь до каждого воина был доведен порядок действий в случае внезапного нападения сельджуков.
Однако в душе ведь никто не верил, что турки могут решиться на опасный для всех, хаотичный ночной бой. И потому теперь, в минуту наивысшей опасности и растерянности, далеко не каждый вспомнит, что же ему делать…
— Щиты!!! Рыцари — взять щиты!!!
И словно в ответ Роману из ночной тьмы раздался пронзительный рев сарацин:
— АЛЛАГУ АКБА-А-АР!!!
Обнаруженные дозорными турки лихо рванули вперёд, вверх по холму, надеясь взять эдесское воинство нахрапом, с наскока — ещё издали обрушив на стоянку крестоносцев ливень стрел. И они тотчас нашли свои цели — среди христиан раздались крики раненых и предсмертные вопли. Один несчастный с прострелянной спиной рухнул в пламя костра, и его отчаянный полукрик-полувизг заглушил все прочие звуки и боевые кличи, вселяя животный ужас перед скорым концом в молодых, ещё не бывших в сече армян…
Возможно турки действительно сумели бы одним ударом покончить с противником — сблизившись со стоянкой крестоносцев, когда вечерние сумерки уже уступили ночной тьме, а свет костров слепил большинство христианских воинов. Более того, чтобы напасть внезапно, они обвязали тряпками копыта лошадей, используя древний приём конокрадов! Так их кони ступали по каменистой почве практически бесшумно… И да, внезапная атака сарацин, их боевой рев, полный неудержимой ярости, да летящие из ночи стрелы, не видимые до мгновения, когда они уже впиваются в тело — все это обеспечило сельджукам первый успех! Городское ополчение Эдессы уже готово было бежать — а кто-то и побежал, дзиаворы также дрогнули, хоть и готовы были драться до конца… Но без лошадей, не умея сражаться в пешем строю, в большинстве своём не успевшие даже облачаться в броню… Их сопротивление было бы отчаянным — но недолгим.
Однако с армянами были норманны — воинственные, искушённые в битвах норманны, успевшие познать сарацин в бою. Ведомые Танкредом и сопровождаемые Самсоном, они ринулись вниз по склону холма с самой вершины — едва накинув кольчужные рубахи, большинство же и вовсе без брони! Однако рыцари успели схватить копья и ростовые щиты. Окрепли духом новоиспеченные армянские паладины — и большинство их тут же последовало вслед за истинными крестоносцами, столь воодушевленно спешащими навстречу врагу! А следом остановили уже начавшееся было бегство и простые ополченцы, со страхом и одновременно восторгом следящие за пешей атакой норманнов!
Между тем в тусклом, мерцающем свете полузатоптанных костров уже показались скачущие на холм сарацины. Всадники первых рядов убрали луки в саадаки, перехватив сабли или же копья — у кого есть! И первые их жертвы с отчаянным воплем сгинули под копытами выносливых степняцких лошадей, пали от разящих, стремительных ударов клинков… Неискушенному воину внезапная атака сельджуков могла показаться и вовсе чем-то потусторонним, лишающим его всякого мужества. Ведь нескончаемый, оглушающий крик, даже визг сарацин вряд ли может издать живой человек — а в редком свете стремительно гаснущих костров летящие вперёд кони турок кажутся как один
