Бюрократия, Запланированный хаос, Антикапиталистическая ментальность - Людвиг Мизес

По-разному оценивая стандарты жизни в старые времена, все консервативные и «прогрессивные» противники капитализма, тем не менее, сходятся в осуждении норм жизни в капиталистическом обществе. По их мнению, успеха и признания добиваются здесь не те, кто заслуживает этого, но пустые и недостойные люди. И те и другие противники капитализма ратуют за то, чтобы заменить более честными методами те, якобы несправедливые методы распределения, которые существуют при свободном капитализме.

Никто никогда не утверждал, что при свободном капитализме процветают те, кому должно отдаваться предпочтение с точки зрения вечных ценностных норм.

Капиталистическая свобода рынка не предполагает вознаграждения человека согласно его «подлинным» заслугам, неотъемлемым достоинствам и моральному совершенству. Не делает его процветающим и оценка его вклада с точки зрения «абсолютной» справедливости. Важна только оценка, даваемая его собратьями, которые, однако, применяют исключительно собственные мерки, исходя при этом из своих вкусов, желаний и целей. Именно в этом состоит особенность демократической системы рынка. Потребитель – превыше всего, а значит он, – полновластный хозяин. И он должен быть удовлетворён.

Миллионы людей любят «Пинкапинку», напиток, изготовляемый всемирно известной компанией «Пинкапинка». Миллионы людей любят детективы, фильмы ужасов, бульварную прессу, корриду, бокс, виски, сигареты, жевательную резинку. Миллионы отдают свои голоса за правительства, желающие вооружаться и воевать. Поэтому предприниматели, которым удаётся лучше и дешевле производить все вещи, необходимые для удовлетворения этих нужд, становятся богатыми. В условиях рыночной экономики важно не научное определение ценности, а та реальная оценка, которую дают данной вещи люди, покупая или не покупая её.

Тому, кто склонён сетовать на нечестность рыночной системы, можно порекомендовать лишь одно. Если хочешь добиться успеха, попытайся предложить потребителю что-либо дешевле или лучше чем то, что уже имеется. Попытайся превзойти Пинкапинку другим, более удачным напитком Равенство перед законом позволяет тебе вызвать на соревнование любого миллионера.

В условиях рынка, не испытывающего давления со стороны правительства, которое стремилось бы наложить на него запреты и ограничения, можно пенять только на себя, если ты не смог превзойти шоколадного короля, кинозвезду или чемпиона по боксу.

Если вы предпочтёте богатству, которого могли бы добиться, торгуя одеждой или занимаясь профессиональным боксом, удовлетворение от занятий поэзией или философией, – ваше право. Но тогда, естественно, вы не заработаете столько, сколько заработает тот, кто будет служить большинству. Ибо таков закон экономической демократии рынка.

Тот, кто удовлетворяет нужды небольшого числа людей, может рассчитывать на меньшее количество долларов, чем тот, кто удовлетворяет потребности большого числа людей. В том, что касается заработка, кинозвезда всегда обгонит философа, а изготовители Пинкапинки – создателя симфоний.

Важно представлять себе, что возможность конкурировать в области цен, которая должна быть гарантирована обществом, является социальным институтом. Нельзя устранить или смягчить врождённые дефекты, которыми природа поставила многих в более трудное положение по сравнению с остальными. Нельзя изменить то, что кто-то родился больным или стал инвалидом. Биологическая «оснащённость» человека очень жёстко ограничивает сферу его деятельности. Люди, которые обладают способностью мыслить самостоятельно, отделены непреодолимой пропастью от людей, не обладающих этой способностью.

Негодование, порождаемое неудовлетворённым честолюбием

ТЕПЕРЬ попытаемся понять, почему многие ненавидят капитализм. В обществе, основанном на кастах и сословиях, индивидуум может приписать свою неудачливость обстоятельствам, находящимся вне его контроля. Он раб, потому что высшие силы, определяющие ход событий, навязали ему это состояние. Это случилось не по его вине, и у него нет оснований стыдиться своего жалкого положения. Его жена не может упрекнуть его ни в чём. На упрёк: «Почему ты не герцог? Будь ты герцогом, я была бы герцогиней», – он возразит ей: «Родись я сыном герцога, я женился бы не на тебе, дочери раба, а на дочери другого герцога; в том, что ты не герцогиня – только твоя вина, нужно было более обдуманно выбирать родителей».

При капитализме всё выглядит иначе. Здесь положение человека зависит от его собственных усилий. Каждый, чьё честолюбие не удовлетворено в полной мере, осознаёт, что он просто упустил свой шанс, пытался, но не смог, и его ближний оказался удачливее. И когда его жена попрекает его: «Почему ты зарабатываешь всего 80 долларов в неделю? Если бы ты был таким же ловким, как твой бывший приятель Пол, ты был бы бригадиром и мне жилось бы лучше», – он сознаёт свою неполноценность и испытывает унижение.

Жестокость капитализма, о которой столько говорят, состоит в том, что каждый получает от него столько, сколько он делает для пользы и благосостояния ближних.

Осуществление принципа «каждому – по его труду» не может быть ответственно за личные неудачи. Каждый прекрасно сознаёт, что есть люди, такие же как он сам, которые добились успеха там, где он сам потерпел неудачу. Каждый знает и то, что многие из тех, кому он завидует, – это люди, добившиеся всего сами и начавшие с того же, что и он сам. И что хуже всего, он прекрасно знает, что это ясно всем остальным. Он читает в глазах своей жены и детей немой упрёк: «Почему ты не оказался расторопнее и умнее?» Он замечает, как восхищаются люди теми, кто добился больше, чем он, и какое презрение и жалость они испытывают к его собственной неудачливости.

При капитализме человека несчастным делает то, что эта система даёт каждому возможность добиться самого высокого положения, но этого, разумеется, достигают немногие. Чего бы человек ни добился, это всегда лишь ничтожная часть того, чего жаждет его честолюбие. Перед его глазами всегда есть люди, достигшие успеха там, где он потерпел неудачу. Всегда есть товарищи, которые обогнали его, и он подсознательно испытывает по отношению к ним комплекс неполноценности. Так чувствует себя бродяга по отношению к человеку, имеющему постоянную работу, рабочий – к бригадиру, чиновник – к вице-президенту, вице-президент – к президенту компании, человек у которого в банке 300 тысяч долларов, – к миллионеру и т. д. Самоуверенности и моральной успокоенности человека мешает то, что перед его взором постоянно находятся те, кто проявил больше изобретательности и способностей. От этого он остро ощущает своё поражение и неполноценность.

Первым, кто категорически отверг «западные» идеи Просвещения и общественную философию рационализма, утилитаризма и индивидуализма, равно как и политику, проводимую этими школами, был немецкий учёный Юстус Мезер [Мезер Юстус (1720–1794) – немецкий историк и политический деятель; выступая против идей французских просветителей, идеализировал средневековое общество в Германии], за ним последовало множество продолжателей. [Понятие «идеи Просвещения» получило широкую известность после выхода статьи выдающегося философа И. Канта «Что такое Просвещение» (1784). Это отрицание феодальных порядков и соответствующей им схоластически-церковной идеологии, утверждение прав человека и всесилия человеческого разума. Компонентами идеологии Просвещения были философские и этические концепции рационализма, утилитаризма и рационализма. Рационализм – философское учение, признающее разум основой всей деятельности людей. Утилитаризм – этическая концепция, рассматривающая стремление к личной пользе как главный стимул и побудительный мотив человеческого поведения. Индивидуализм – социологическая концепция, утверждающая примат абсолютных прав личности, её свободу и независимость от общества и государства.] Одним из новомодных в тот период принципов, вызвавших нападки Мезера, было требование, чтобы продвижение армейских офицеров и чиновников по службе было поставлено в зависимость от личных достоинств, а не от их благородного происхождения, возраста или срока службы. Жизнь в обществе, где успех полностью зависел бы от личных заслуг, считал Мезер, была бы просто невыносима. Так уж устроен человек: ему свойственно переоценивать свои достоинства и заслуги. Если положение человека в обществе обусловлено факторами иными, чем наличие или отсутствие у него достоинств, то те, кто остался внизу общественной лестницы, могут смириться с таким исходом и, не подвергая сомнению свою человеческую ценность, сохранить достоинство и самоуважение. Совсем другое дело – когда всё решают заслуги. В этом случае неудачник чувствует себя оскорблённым и униженным. Отсюда появляется ненависть и враждебность к тем, кто его обогнал <Л. Мезер, «Против продвижения по службе согласно личным заслугам», впервые опубликовано в 1772 г. (Justus Moser's Sammtliche Werke, ed. В. R. Abeken, Berlin, 1842, Vol. II, s. 187–191)>.