Перейти грань - Роберт Стоун

— Теплая и тоскливая погода. Вы больше не собираетесь снимать?

Стрикланд пожал плечами.

— Буду, когда позвонит ваш благоверный.

Она повернулась к нему.

— Вы устали от нас. Наверняка устали. А ведь еще только Рождество.

Стрикланд засмеялся.

— Не смейтесь надо мной, пожалуйста. Договорились?

— Извините, — сказал он. — Я подскажу, как надо вести себя, когда вас снимают в кино. Никогда не беспокойтесь о том, что вы утомили кого-то, или надоели кому-то, или что-то в этом роде.

— Может быть, это я устала от камер.

— Ну вот, начинается, — протянул Стрикланд.

— Хотя не сказала бы, что у нас сейчас много других дел.

— Снимать фильм всегда скучновато, — признался Стрикланд. — Зато интересно смотреть. Особенно на людей. Я могу целыми днями вглядываться в людей на экране. На одного я смотрел восемь часов подряд. И мог бы еще.

Она бросила на него быстрый взгляд, пытаясь разобрать, шутит он или нет. Но он казался не менее серьезным чем обычно.

На улице пошел дождь. Тепловатый ветер с Зунда хлестал каплями по окнам гостиной.

Мэгги положила в камин дрова и разожгла огонь. Памела ходила за ней с пучком щепок в руках, стараясь быть полезной. В ожидании звонка им пришлось еще выпить. До звонка оставалось всего несколько минут.

— А как вы праздновали Рождество в детстве? — обратилась Энн к Стрикланду.

— Расскажи ей о своей матери, — посоветовала Памела.

— Очень скромно, — ответил Стрикланд. — Семья у нас была маленькая и не очень состоятельная.

— Она состояла из Рона и его мамочки, — усмехнулась Памела.

— Я жил с матерью в отелях, которые когда-то назывались театральными и где ты мог родиться в сундуке.

Памела устроилась возле огня, разведенного Мэгги, и потягивала виски.

— Детишки, которые появлялись на свет в сундуках в таких отелях, попадали вместе с грязным бельем в прачечные, там и оставались.

— Да нет, все было не так уж мерзко, — возразил Стрикланд.

— Карнавальные ночи! — провозгласила Памела. Мэгги и Энн обернулись к ней. Стрикланд смотрел на огонь.

— Что ты знаешь о карнавалах, Памела? Ты их видела только в кино.

Памела положила руки на плечи Мэгги.

— Мне действительно нужно было встретиться с ровесниками, — объяснила она. — Даже Рони считал так. Даже психотерапевты.

Подобные жесты не вызывали восторга у Мэгги, но она терпела объятия Памелы из сострадания и по долгу гостеприимства.

— Какое-то время, — продолжал Стрикланд, — мы путешествовали с "Великим северо-американским шоу" братьев Хилл. Вот это были карнавалы, хотя уже близился их закат.

— Красотища! — воскликнула Мэгги.

— Настоящая красотища, — подтвердил Стрикланд. — Я помню маленькие городки в прериях. Конферансье. Клоуны. Фокусники. Колоритные фигуры. И моя мать работала на сцене.

— В каком жанре? — спросила Энн.

— Она вела что-то вроде семинара по самосовершенствованию. — Он усмехнулся, видя ее озадаченное выражение.

— Вы участвовали в нем? — поинтересовалась Мэгги.

— Иногда.

— У него есть совершенно сногсшибательные записи, — сообщила Памела. — Попросите, чтобы он дал вам послушать.

— Когда-нибудь мы обязательно устроим вечер воспоминаний, — не возражал Стрикланд.

Наступила полночь по Гринвичу, но звонка от Оуэна Брауна все еще не было. Прошло еще сорок пять минут. Одна только Памела была в состоянии говорить, но ее уже никто не слушал. Мэгги ушла наверх, в свою комнату.

— Хотите позвонить ему? — спросил Стрикланд.

Энн не хотела нарушать их договоренность о радиотелефонной связи. Она извинилась и ушла в кабинет. Там был еще один телефон. В ожидании прошло еще какое-то время, и она решила позвонить Даффи.

— Он продиктовал текст, — сообщил ей Даффи. — Догадываюсь, что он не хочет раскрывать свое местонахождение.

— Что за текст?

— Ну, это серьезная проза.

— Оно странное?

— Нет, ничего подобного. Это рождественское послание. Но у него возникла проблема. Вы знаете, что такое перехлест фока?

— Да. Ответчик у него работает нормально?

— Его отслеживают круглые сутки.

— И где он сейчас находится?

— По состоянию на полдень, около сорок первого градуса южной широты и двадцать восьмого западной долготы.

Она держала трубку и кусала ноготь большого пальца.

— Вы знаете, мы договорились, что я не буду звонить ему.

— У меня с ним такая же договоренность, — сказал Даффи. — Он должен звонить мне сам.

— Черт возьми, — вырвалось у нее. — У меня здесь кинооператоры.

— Что бы такое могло случиться? — размышлял Даффи.

— Думаю, он занят перехлестом. Может быть, забыл заказать разговор. Может, заснул.

— Хотите послушать его сообщение?

— Нет, — быстро отказалась Энн, опасаясь, что оно может оказаться высокопарным и это заставит ее смутиться. — Не сейчас. Позвоните мне, перед тем как будете выпускать его в эфир.

— Надо, чтобы он сам зачитал его. Так оно будет лучше.

— Меня не волнует все это, — сказала Энн, — но я должна знать, что с ним все в порядке. Сделайте так, чтобы кто-нибудь связался с ним, и попробуйте узнать для меня, какая там погода. Звоните в любое время. И передайте ему, чтобы он достал свои рождественские подарки. Если сможет найти их.

— Хорошо, — пообещал Даффи. — Счастливого Рождества.

Прежде чем вернуться в гостиную, она поднялась к Мэгги.

— Не беспокойся, — обратилась она к дочери. — Он выходил на связь с Даффи, так что с ним все в порядке. Наверное, занят.

— Мне не нравится, когда он звонит нам, а мистер Стрикланд записывает это на пленку, — нахмурилась Мэгги.

— А почему бы нет? — спросила Энн, думая при этом, что причина достаточно хорошо известна ей самой.

— Мне просто не нравится, и все.

Энн не нашла слов, чтобы приободрить дочь.

— Я возвращаюсь вниз. Ты можешь не спускаться, если не хочешь, — разрешила она Мэгги.

— Они и вправду какие-то странные, — оживилась она.

Встреча с Памелой могла стать поучительным и назидательным примером для Мэгги, решила Энн, и, кроме того, воспитывала в ней доброжелательность, особенно необходимую в эти дни. В будущем же надо позаботиться, чтобы Стрикланд больше не приводил эту девицу с собой.

— Она что, действительно одного со мной возраста?

— Нет конечно, — ответила Энн.

— Я спущусь вниз.

В гостиной у Браунов Стрикланд готовился записывать и снимать на пленку рождественский телефонный разговор.

— Он не будет звонить, — сообщила Энн. — Он сейчас занят и желает всем счастливого Рождества.

— Счастливого Рождества? Вот так? И никаких поэм? Никаких цитат?

— У него перехлест вокруг фока.

— Это хорошо или плохо?

— Это крайне неприятная штука.

Она доставала подарки, Стрикланд снимал на пленку.

— Я не хочу сейчас открывать свой, — заявила Мэгги. — Я подожду.

Энн приготовила ей в подарок резную шкатулку для украшений с изображением кита и моржа на крышке.

— Надеюсь, что у него все о'кей. Я помню ту лодку. Она такая маленькая, — вздохнула Памела.

Стараясь сохранить улыбку на унылом лице, Мэгги вышла из комнаты. Памела смотрела ей вслед.

— Он справится, — заверила Энн.

Они сидели в тишине. Энн налила всем еще спиртного. Памела прикорнула на подушке возле камина.

— Мне кажется, ему пришлось повидать кое-что в Наме, — предположил Стрикланд.

— Да, — подтвердила Энн. — Была кое-какая работенка.

— Мне известно, что он занимался там связями с населением. А вот о своем участии в боевых действиях он никогда не рассказывал.

— Формально он и не участвовал в боях. Он был приписан к эскадрилье Управления тактической авиацией. «Такроны», как называли эти эскадрильи, обычно входят в состав морских десантных сил. Они работают с палубной авиацией. Во Вьетнаме же они использовались на суше. Это держалось под большим секретом. И до сих пор еще держится.

— Было ли это связано с особым риском?

— Так я слышала, — ответила она. — Но только не от Оуэна. Он никогда не рассказывал, насколько это было опасно.

— Тогда понятно, почему ему наскучило продавать яхты, — проговорил Стрикланд.

Она вдруг почувствовала, что не может отделаться просто вежливой шуткой.

— Я надеюсь, что по-человечески вы понимаете его. Во всяком случае, хотелось бы верить в это.

— Мне приходилось иметь дело с военными фанатами.

На мгновение его слова заставили ее похолодеть.

— Военные фанаты, — повторила она. — Вы так называете этих парней, Рон? Для меня это звучит оскорбительно.

В его ответном взгляде не было и намека на угрызения совести.

— Я не хочу, чтобы вы злились на меня. Это было бы неправильно.