Плач в ночи - Мэри Хиггинс Кларк

На первом этаже Дженни придирчиво изучила каждую мелочь в комнатах. Вымыла кухонные столы и приборы. За последние несколько недель она пользовалась кухней, только чтобы разогреть банку супа, но Эрих хотел, чтобы все сияло. Смахнув пыль с книжных полок в библиотеке, Дженни заметила, что на третьей полке, четвертой с конца, действительно не хватало одной книги, как и сказал Эрих.

Как странно, что Дженни так долго сопротивлялась правде, отказывалась видеть очевидное, потеряла сына и, возможно, девочек, потому, что не хотела знать, что представлял собой Эрих!

В полдень сгустился сумрак из-за туч, а в три часа поднялся ветер. Он стенал в трубах, но разгонял тучи, так что пробилось солнце, осветило заснеженные поля, наст на которых блестел, словно при оттепели. Переходя от окна к окну, Дженни наблюдала за лесом, за дорогой, ведущей к берегу, высматривала, не прячется ли кто-нибудь под прикрытием амбара.

В четыре она увидела, как начинают расходиться наемные работники - те, с которыми она так по-настоящему и не познакомилась. Эрих никогда не позволял им приближаться к дому. А Дженни никогда не подходила к ним в полях. Ей хватило опыта с Джо.

В пять часов Дженни включила радио, чтобы послушать новости. Диктор бодро рассказывал о новых сокращениях бюджета, об очередной встрече на высшем уровне в Женеве, о покушении на нового президента Ирана.

— И новость, которую мы только что узнали... Доверительный фонд «Веллингтон» только что объявил о подделке произведений искусства. Знаменитый художник из Миннесоты Эрих Крюгер, которого провозгласили самым выдающимся американским живописцем со времен Эндрю Уайета, подделывал свое имя на произведениях, которые объявлял своими собственными. Настоящий автор полотен - Каролина Бонарди. Выяснилось, что Каролина Бонарди была дочерью известного портретиста Эверетта Бонарди и матерью Эриха Крюгера.

Дженни выключила радио. В любой момент затрезвонит телефон. Через несколько часов здесь будут кишмя кишеть репортеры. Эрих заметит их, возможно, услышит новости и поймет, что все кончено.

И напоследок отомстит Дженни, если уже не сделал этого.

Спотыкаясь, Дженни вышла из кухни. Что она может сделать? Что? Не разбирая дороги, она забрела в гостиную. Комнату заливало вечернее солнце, подсвечивая портрет Каролины. Жалость к женщине, которой была знакома такая же беспомощность, заставила Дженни внимательнее присмотреться к портрету: Каролина сидит на крыльце, закутавшись в темно-зеленую накидку, на лбу — мелкие завитки волос. Закатное солнце, фигурка мальчика, Эриха, бегущего к ней.

Фигурка, бегущая к ней...

Комнату залили солнечные лучи. Закат будет потрясающий: красные, оранжевые, пурпурные тона и угольно-черные тучи, пронизанные ярким светом.

Фигурка, бегущая к ней...

Где-то там, в этих лесах, Эрих. Дженни была уверена в этом. И есть лишь один способ заставить его выйти оттуда.

Шаль, которую сшила для нее Руни... Нет, она недостаточно большая, но если надеть еще что-нибудь... Армейское одеяло, принадлежавшее отцу Эриха, и хранящееся в кедровом сундуке? Оно почти того же цвета, что и накидка Каролины.

Взлетев по лестнице на чердак, Дженни рывком распахнула сундук, отбросила в сторону военную форму времен Второй мировой. На дне лежало армейское одеяло цвета хаки, немного похожее по оттенку на накидку. Ножницы. У Дженни были ножницы в корзинке для рукоделия.

Солнце садилось. Через несколько минут оно начнет скрываться за горизонтом...

Внизу Дженни трясущимися руками вырезала в одеяле дыру, чтобы просунуть голову, и закуталась в него. Набросила на плечи шаль. Складки одеяла спадали до пола наподобие накидки.

Волосы. Теперь они стали длиннее, чем у Каролины, но на портрете волосы женщины были собраны в «пучок Психеи». Стоя перед кухонным зеркалом, Дженни собрала волосы, накручивая мелкие завитки на пальцы, и закрепила прическу крупной заколкой. На картине голова Каролины была чуть склонена вбок, руки лежали на коленях - правая на левой.

Дженни стояла на крыльце, у западной двери. «Я и естьКаролина, — думала она. — Буду ходить, как она, сидеть, как она. Буду любоваться закатом, как всегда делала Каролина. Буду смотреть, как мой мальчик бежит ко мне».

Открыв дверь, она медленно шагнула наружу, в обжигающе холодный воздух. Закрыла дверь, подошла к качелям, повернула их так, чтобы смотреть прямо на закат, и села.

Дженни не забыла поправить шаль так, чтобы та свисала с левой ручки качелей, как на портрете. Чуть наклонила голову вправо и сложила руки на коленях, чтобы правая рука закрывала ладонь левой. И медленно, очень медленно, стала раскачиваться.

Из-за последней тучи выскользнуло солнце, которое превратилось в огненный шар, низко висящий в небе и готовый исчезнуть за горизонтом. Солнце садилось, и небо пылало.

Дженни продолжала качаться.

Пурпурные, розовые, алые и оранжевые тона, и золотые, и редкие облака, словно паутина; ветер, достаточно сильный, чтобы гнать облака, шуршать сосновыми ветвями на опушке леса...

Качаться... вперед, назад. Любоваться закатом. Все, что имеет значение, - это закат. Скоро из леса выбежит маленький мальчик и поспешит к маме... Давай, малыш. Давай, Эрих.

Дженни услышала резкий вопль, который становился все громче и пронзительнее:

— Ааа... ты... дьявол... дьявол из могилы... Уходи... Уходи...

Из леса, спотыкаясь, вывалилась фигура. С винтовкой в руке. Закутанная в темно-зеленую накидку, с длинными черными волосами, которые ветер спутал в тусклые космы. Фигура с диким взглядом и лицом, искаженным от страха...

Дженни встала. Фигура, остановившись, подняла винтовку и прицелилась.

— Эрих, не стреляй!

Спотыкаясь, Дженни бросилась к двери, повернула ручку. Закрыто. Дверь захлопнулась, когда она вышла. Подняв армейское одеяло, стараясь не запутаться в нем, Дженни бросилась с крыльца, помчалась, петляя, через поля, за спиной гремели выстрелы. Плечо обожгло... по руке разлилось тепло. Она пошатнулась, но бежать было некуда.

За спиной снова раздался крик:

— Дьявол, дьявол!

Справа маячил коровник. Эрих ни разу не заходил туда со дня смерти Каролины. Дженни яростно рванула дверь, которая вела в помещение, где хранились баки с молоком.

Эрих догонял ее. Дженни поспешила внутрь, в коровник. Коров уже пригнали с пастбища и подоили. Они жевали сено в стойлах и смотрели на Дженни. Шаги Эриха раздавались уже совсем близко.

Она добежала до конца коровника, где находились резервуар и загон для новорожденных телят. Резервуар был пуст. Дженни развернулась лицом к Эриху.

Он был всего в десяти футах. Остановившись, Эрих рассмеялся, поднял винтовку к плечу и прицелился точно так же, как в щенка Джо. Эрих и Дженни уставились друг на друга - зеркальные отражения в темно-зеленых накидках и с длинными темными волосами. Его волосы тоже были собраны в неряшливый пучок, торчащие из-под парика светлые кудри создавали впечатление завитков на лбу.

— Дьявол... дьявол...

Дженни закрыла глаза.

— Боже...

Она услышала выстрел, затем крик, переходящий в булькающий стон. Но кричала не она. Дженни открыла глаза. Эрих оседал на землю, изо рта и носа у него текла кровь, глаза стекленели, а парик окрасился алым.

За его спиной Руни опустила ружье.

— Это за Арден, — тихо произнесла она.

Дженни упала на колени:

— Эрих, девочки живы?

Взгляд его потускнел, но он кивнул:

— Да...

— С ними кто-нибудь есть?

— Нет... Одни...

— Эрих, где они?

Его губы дрогнули, выговаривая:

— Они... — Эрих потянулся к руке Дженни, обхватил ее большой палец. — Прости, мамочка. Прости, мамочка... Я не хотел... сделать... тебе... больно.

Глаза Эриха закрылись, тело в последний раз вздрогнуло, и Дженни почувствовала, как обмякла его рука.

Глава 38

В доме толпился народ, но Дженни все казались размытыми тенями на экране. Шериф Гундерсон, помощники следователя, которые обвели мелом контур тела Эриха и забрали труп, репортеры, нахлынувшие после новостей о подделке картин и оставшиеся ради гораздо более громкой сенсации. Они приехали вовремя, чтобы успеть сфотографировать Эриха - в накидке, окровавленном парике и с лицом, необычайно мирным в смерти.

Журналистам позволили войти в хижину, сфотографировать прекрасные полотна Каролины и извращенные холсты Эриха.

— Чем ярче будет сообщение о розыске девочек, тем больше людей постараются нам помочь, — сказал шериф.

Приехал и Марк. Он снял с Дженни одеяло и блузку, промыл рану, продезинфицировал ее и наложил повязку:

— Пока сойдет. Слава богу, задеты только мышцы.

Несмотря на жгучую боль, от прикосновения его длинных нежных пальцев Дженни бросило в дрожь. Если кто и может помочь, то это Марк.

Автомобиль, на котором приехал Эрих, обнаружили на ферме, в тракторной колее. Машина была взята напрокат в Дулуте, в шести часах езды отсюда. Эрих оставил детей не меньше тринадцати часов назад. Но где?