Остров любви - Сергей Алексеевич Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Трудно тебе? — спросил сынишка.
— На том стоим, Коля, — невесело улыбнулся Егоров. — Но что же, идем домой. Ты с дороги, есть, наверно, хочешь…
* * *За окном была еще темная августовская ночь, с крупными мерцающими звездами. И там, в далеком бескрайнем просторе вечного неба, бесшумно проносился космический корабль с советскими пилотами, надолго оторванными от земного шара.
Мерно раскачивало свои воды Чудское озеро.
Отдыхала земля.
И в своей избе, широко расставив босые ноги, жадно пил из ковша холодную воду Игната Сиплин, готовясь к рабочему утру.
ВЕРЬ И ТЫ…
1. ИЗ ПИСЕМ К МАТЕРИ
2 августа 1966 года. Вот я и на Камчатке! И теперь еду в район сопок. Да-да, если уж приехала на Камчатку, так надо пожить рядом с вулканами. Поначалу мне предложили ехать на Командорские острова, но выяснилось, там нужен баянист, и я не попала на эти острова с таким красивым названием. Этому случаю можешь радоваться, ибо климат там сквернейший — всего семнадцать солнечных дней в году. (Так и вижу твое просветленное лицо!)
Природа здесь удивительная! Сопки, поросшие лесом. На горизонте вулканы. Они иногда взрываются и засыпают поселок пеплом и гарью, но это бывает редко, так что не беспокойся. Следующее извержение предполагается лет через шесть, не раньше, так как последнее было в прошлом году.
Из окна гостиницы я вижу парочку вулканов, один — Ключевской, другой — Безымянный. Ха! Пока писала, Ключевского уже не вижу, окутался от макушек до пяток тучами. Вернее, укуталась. Это она, наша гордость — Ключевская сопка. Самый высокий вулкан на Азиатском материке, — она страшная модница, ну это и понятно, молода еще — всего пять с половиной тысяч лет. Вот Шивелуч — тот уже старик, ему на днях миллион стукнул. Да, так вот, Ключевская сопка в натуральном виде не особенно любит показываться, ей хоть чем-нибудь да надо щегольнуть. То снежную шапочку наденет, то газовый шарф накинет. Сегодня она в шубе.
Красота здесь, мамочка, невероятная. Я хожу, как лунатик… Да, между прочим, воробьев тут нет. Не живут. Но зато и змей нет. Оказывается, им не хватает кислорода. По-моему, не такая уж плохая компенсация за воробышков. Зато водится белая куропатка, каменный глухарь, орел, белая сова. А с приходом весны прилетают лебеди, гуси, утки, кулики, гагары, чайки…
Люди здесь приветливые, гостеприимные. Любят свой край. Один старожил сказал мне так: «Земля у нас нецелованная!» Правда, хорошо?
Да, все, что тебе наговорили про снабжение, — чепуха! Картошки здесь полно. Капуста, огурцы, помидоры, мясо, молоко — все есть; чуть подороже, но есть. И не думай, не успокаиваю. Все действительно так.
6 августа. Но вот, мамулька, и приобщилась я к самостоятельной жизни. Буду работать в двух школах — общеобразовательной и музыкальной. А кроме того, директор предложил мне заведовать нотной библиотекой и фонотекой. Я согласилась — сорок рублей к основному заработку не помешают. Да, я уже зарабатываю деньги и начинаю себя чувствовать человеком, твердо стоящим на камчатской земле. Очень прошу тебя, не беспокойся ни о чем. Все у меня есть, но как нужны книги по музыке. Вот что значит неопытность. Думала, здесь есть. Есть, конечно, но далеко не то, что мне нужно. Итак, я работаю. Как получу первую зарплату, так сразу же вышлю тебе и братцу балык и икру. Денег у меня будет много, тратить их здесь не на что, только если на конфеты да на кино. Куплю себе валенки, а то здесь бураны и заносы такие, что в «румынках» и думать нечего. Правда, зима в здешних местах не очень сурова. Дыхание океана сказывается.
Братец, завидуй — лосося в банках навалом. Трех сортов. Одним я уже объелась. Красная рыба тоже есть.
Привет Европе и всем знакомым из Азии. Новый житель Камчатки.
16 августа. Сообщаю новость: меня перевели в райцентр. Работать буду в школе и в детском саду. Я бы ни за что отсюда не уехала, да, оказывается, в Ключах баянист нужен больше, чем я. Ну и ладно, хоть от пыли избавилась. Я ведь тебе не писала, но пыли здесь хватает — вулканической, и день и ночь над поселком стоит пыль, как туман, и если пройдет машина, то долго не видно дороги. Это единственное, что меня огорчало в Ключах. Но теперь я избавилась от пыли, и, чтобы я не грустила по Ключевской, дали мне море. Оно ослепило и пленило меня сразу — яркое, зеленое, прозрачное. Справа его обжимают коричнево-розовые сопки. На их вершинах сверкает нестаявший снег. Порой на них задерживаются облака. А внизу, у подножия, на мокром песке валяются плети морской капусты, студенистые медузы, гладко облизанные волнами бревна, ветви деревьев — невесть откуда принесенные. Было утро, когда я приехала сюда. Было солнце, сверкали волны, подбегали к моим ногам, я смеялась, отбегала и возвращалась назад. И никак невозможно было оторваться от этого веселого воздуха, который пьянил и смешил, от этих ласковых, озорных волн, от моря, самого дальнего, Берингова моря… Как я счастлива, что решила приехать сюда. Мир здорово раздвинулся для меня — я стала сильнее и опытнее.
Школа мне очень понравилась, одноэтажная, но просторная, светлая. Есть пианино. Директор ко мне отнесся приветливо. Нет, я считаю — мне здорово повезло. Наконец-то жизнь не вполсилы. У меня десятки знакомых: вулканологи, рыбаки, геологи, учителя, — пусть знакомство со многими из них было кратким, все равно каждый чем-то обогатил меня. Ты можешь подумать, что я, как всегда, все вижу только в розовом свете. Нет, я вижу и плохое. Здесь не все ладно с культурой. Многие легко обходятся без нее. Но
