Череп императора - Виктор Банев

— Ты, прежде чем острить, от гонореи вылечись, — сказал я. — А-то выпить по-человечески не можешь, а туда же — острить…

… Когда спустя полчаса я уходил из больницы, главврач лично вышел проводить меня до дверей.

— Заходите еще, — сказал он, фальшиво улыбаясь и мечтая о том, чтобы никогда в жизни больше меня не видеть.

— Буду жив — зайду, — сказал я, стараясь на него не дышать.

— Что вы имеете в виду? — удивился он.

— Опасная у меня, знаете ли, работа, — отвечал я, выходя под дождь.

6

Первое, что я услышал, когда мы ввалились в «Хеопс», — охранник жаловался типу в дорогом галстуке и пиджаке с эмблемой клуба на нагрудном карманчике:

— Слушай, Леша, эти громилы тренировались и, это… Короче, зеркало в раздевалке у девушек раскололи. Вдребезги… Плюс два стакана грохнули об пол. И вообще — они же пьяные в сосиску! Как они выступать будут?!

— Эти выступят, — успокаивал его тип в галстуке. — Они же профессионалы, им за это деньги платят. А зеркало у меня еще одно есть. Новое повесим.

Мы разделись, и гардеробщик выдал каждому по номерку в виде египетской пирамиды.

— Что у вас сегодня за программа? — спросил я охранника.

— Кетч, — думая о своем, сказал он. — Борьба без правил. Четыре поединка по двадцать минут каждый.

Мы заплатили за вход, поднялись на второй этаж и сели за свободный столик у самой сцены.

— Мне срочно нужно выпить, — заявил Брайан, едва мы уселись. По всему было видно — время, пока я ездил к хворому другу, не было потрачено им впустую. Все трое довольно ощутимо покачивались при ходьбе и заплетались языками при попытках совладать с правилами русской грамматики.

— Да, неплохо бы, — согласился я и отправился к стойке.

— Какие у вас сегодня коктейли? — довольно вежливо спросил я бармена.

— Фирменные. Как обычно.

— Что-нибудь посоветуете?

— Возьмите «Мумию».

— А что это?

— Виски пополам с черным пивом и лимонным соком. Четыре доллара порция, — хмуро пробубнил он.

Хм, подумал я. Пожалуй, после подобного напитка посетители «Хеопса» действительно начинали сильно напоминать мумий.

— Не надо коктейлей. Дайте мартини. Бутылку.

— Бутылки продают в магазине, — окончательно обиделся бармен. — У нас напитки подают в стаканах.

— Тогда дайте в стаканах. Четыре по двести. Сухого, если можно.

— Совсем сухого? Ножи и вилки подавать?

— Не стоит, мы погрызем.

— Отдыхайте, — зло процедил бармен, выставляя на стойку стаканы. В отсутствие основной массы клиентов ему было явно скучно.

— …Ни хрена это не стильно. Это пошло и буржуазно, — говорил Брайан, печально водя глазами по расписанному потолку, когда я вернулся за столик. — Правда, Илья?

— Вы о чем? — сказал я, пытаясь опустить бокалы на стол так, чтобы не пролить больше половины их содержимого зараз.

— Мы обсуждаем местный дизайн, — сказала Дебби. — Я считаю, что здесь роскошный и очень стильный интерьер, а Брайан спорит. Этот клуб считается дорогим?

— В общем, да. Не дешевым.

— Девушки в стрип-шоу здесь красивые, — сказал Мартин, кивая на сцену. Там в отсутствие публики пара крашеных блондинок вполсилы демонстрировала публике ягодицы.

— Коротконогие и плоскогрудые жабы, — процедила Дебби.

Все разом уставились на ее бюст. Бюст у Дебби в той части, в которой его удавалось рассмотреть, был маняще-округлым, загорелым и, в общем, удивительно аппетитным.

— Охранник внизу говорит, что сегодня здесь будет совершенно особое шоу — борьба без правил, — сказал я, вдоволь налюбовавшись.

— Надеюсь, это будет не борьба публики с этим охранником, — хмыкнул Мартин, хлебнув из стакана.

— Четыре поединка по двадцать минут каждый, — добавил я.

— Настоящий бой? Прямо на сцене?

— Наверное, — пожал плечами я.

— Часто у вас тут проходят такие шоу? — поинтересовалась Дебби.

Часто ли? Я задумался. Как-то, с полгода назад, возвращаясь к себе в Купчино против обыкновения на метро, я наблюдал любопытную картину. Обычно вокруг родной станции метро не горит ни единый фонарь, и припозднившиеся путники рискуют свернуть себе шею или как минимум по самую шею извозиться в грязи. Поэтому, выйдя из подземного перехода и увидев вдалеке пятно света, я, как мотылек на свечу, устремился к нему. Благополучно миновав все ухабы и кучи строительного мусора, я вышел к свету, и… челюсть моя от удивления упала ниже груди.

На площадке возле кирпичной стены недостроенного сарая полукругом стояли машины — дорогие, иностранные. Зажженными фарами они освещали этот самый сарай, рядом прогуливались буржуазного вида мужчины с радиотелефонами и в модных пиджаках. А в самом кругу двое накачанных парней что есть силы лупили друг друга ногами в армейских ботинках. Парни были по пояс голыми, с в кровь разбитыми физиономиями, время от времени один из них, поскальзываясь, валился в грязь. И все это — на глазах хоть и редких, но наличествующих прохожих. Абсолютно не таясь. Ничего особенного не происходит. Просто скучающие богатые мужчины решили немного себя развлечь.

Ничего сколь-нибудь вразумительного об этой схватке узнать мне тогда не удалось, а потому писать о ней я не стал. Хотя знакомые очень советовали и даже предлагали познакомить с какими-то полумифическими устроителями тотализаторов. Разумеется, подпольных. Посмотреть, как подобный аттракцион может выглядеть на сцене дорогого и респектабельного клуба, в любом случае было интересно.

— Не часто, — ответил я Дебби. — Хотя иногда такие шоу устраиваются.

— Терпеть не могу, когда люди соглашаются бить друг друга за деньги, — фыркнула она.

— Это же не всерьез, — сказал Брайан. — Так, аттракцион. Просто чтобы публике было весело. Элемент вечеринки.

— Один раз в Лондоне, — сказал Мартин, разглядывая свой уже почти пустой стакан, — я был в клубе, где под потолком была натянута сетка, а на ней здоровенные негритосы трахали девчонок. Внизу посетители сидят, разговаривают, едят дорогую пищу, а они прямо над их головами делают любовь. И все слюни, сперма, пот — все это капает прямо посетителям в тарелки… Смотрится очень стильно.

— Где это? — заинтересовался Брайан. — Мне казалось, я неплохо знаю Лондон.

— Это закрытый клуб. Пускают туда не всех.

— Жалко, я бы сходил. — хмыкнул Брайан. — Лондон это вообще веселый город. Ты знаешь клуб «Silence World»? Это на Westinford Road. Нет? А ты, Дебби? Что вы, ребята! Классный клуб, обязательно зайдите. При входе там выдают наушники, и каждый посетитель слушает свою собственную музыку. Представляете? В зале стоит абсолютная тишина, а народ танцует изо всех сил. Причем каждый свое — кто-то быстро, кто-то медленно. Очень весело. У вас в городе есть что-нибудь подобное?

— У нас в городе есть клуб «Going Down», — сказал я, — и в этом клубе для богатых посетителей есть крейзи-меню.

— Crazy-menu? А что это?

— Это чисто русское развлечение, — улыбнулся я. — Тоже очень веселое. Когда кто-нибудь из посетителей заказывает крейзи-меню, смотреть сбегается весь клуб.

— Ну а что это такое-то? В чем суть?

— Суть в том, что за свои деньги вы можете устроить заранее оплаченный скандал. Например, за 500 баксов вы можете уволить официанта. Причем уволить по-настоящему — лично вписать в трудовую книжку «Уволен», поставить печать и дать пинка под зад. Все — завтра ему придется искать другую работу. За 700 вам дадут специальный дубовый стул, которым вы имеете право расколоть любую витрину в клубе или расколошматить бар. Можете, если хотите, вмазать директору клуба тортом в физиономию. Директор надевает свой лучший пиджак, вам выносят торт со взбитыми сливками и — вперед! Стоит это недорого — долларов двести.

— Класс! — восхищенно выдохнула Дебби. — Давайте пойдем в этот клуб.

— Может быть, — сказал я. — Не сегодня.

Я допил свой мартини, сходил к стойке и купил еще один. Брайан затянул длинную и ужасно нудную историю о какой-то вечеринке, на которой он был года три назад. Был он здорово пьян, постоянно сбивался на английский язык и в конце концов окончательно забыл, к чему, собственно, начал все это рассказывать.

Мы болтали обо всякой ерунде, но, если честно, весело мне не было. Я смотрел в окно и потягивал мартини. Без единой мысли, просто сидел и смотрел.

За окном было темно, а в стекло бились капли дождя, и от этого Казанский собор на другой стороне канала Грибоедова был не виден, и только временами мелькали в темноте красные стоп-сигналы проезжающих машин. Капли барабанили по подоконнику, и я слышал этот звук даже сквозь грохот рейва в стоящих на сцене динамиках.

Грустный, мокрый город, грустная, мокрая ночь. Зачем я здесь? Кто я, откуда? Я буду сидеть здесь и напиваться, и напьюсь в результате — это уж точно, сомневаться не приходится. А завтра снова, и послезавтра — и так всегда, без конца. Всю жизнь. Всю мою нелепую, насквозь пропитанную дождем жизнь…