Страх и сомнение - Виктор Титов

Глава 86

В последнее время у Николя задёргался глаз. Чуть раньше мышца на предплечье и задняя поверхность бедра. Порой, он просыпался от кошмаров, где сотни мигрантов били его до полусмерти. Он открывал в поту глаза и долго потом сидел в душе. Тёплая вода струилась по голове и телу, даря успокоение.

— Надо записаться на массаж, — разговаривал он сам собой, — не время пропадать.

В каждом лице другой национальности он видел врага. Даже в тех, кто был на его стороне. Некоронованный король, за которым стояли сотни людей, сидел в комнате и чувствовал себя беспомощным. Наверняка в каждом палаточном лагере и в каждом полицейском участке висят его фотографии. Он часто ходил в капюшоне и больших тёмных очках, чтобы люди его не узнавали. Затянувшийся марафон изматывал до последнего нерва. Алкоголь и лёгкие наркотики стали для него антидепрессантами. На бойцовских поединках он избивал соперников до полусмерти, боясь собственной кончины.

— Крыша съезжает? — спросил его как-то Дима за стаканом виски.

— Есть такое, — ответил Николя, — фобии не отпускают.

— У каждого есть такое, — успокоил Альберт, — даже у нас.

Николя усмехнулся. Какие могут быть синдромы у этих каменных существ.

— Всегда есть что-то сильнее нас, — отмахнулся Дима, — и это не обязательно человек.

Николя кивнул. С каждым разбоем появлялась новая сотня озлобленных.

Мы заложники ситуации, но не жертвы, — успокоил Альберт, — жизнь не переиграть и сделанного не вернуть. Окопы на нашей земле и отступать некуда.

Николя представил, как во время горячих войн люди десятками бросались под пули, без шанса на выживание, поддавшись общему настрою. Он чувствовал себя бойцом этой армии. Десятки людей патрулировали улицы, но он всё равно выходил в одиночку, убегая от уютной комнаты, превратившейся в камерную келью. Его неоднократно избивали, но в шрамах, ушибах и порезах ему становилось легче. Он не любил словоблюдов с высокопарными речами, певцов и гарлопанов, призывающих к борьбе, но боящихся высунуть нос на улицу.

— Ты славный малый и мы в тебе ни разу не ошиблись, — похлопал его по плечу Дима.

— Ты не из тех, кто режет вены назло другим и судьбе, — подтвердил Альберт, — ты не из разряда хлюпиков и соплежуев.

Николя выпил очередной стакан. По новостям сказали, что правительство хочет отправить огромный крейсер в южные моря, дабы запугать окружающий мир. Идеальная мишень, чтобы показать миру свою слабость. Лучше бы в собственном огороде разобрались. Лето выдалось холодным, но лишь по прогнозам синоптиков.

— Все воюют друг с другом, — сказал Дима, когда они вышли из бара.

В небе пронеслись огоньки не то самолётов, не то летающих тарелок.

— А те, кто не воюют, давно отгородились от мира непробиваемой стеной, — добавил Альберт.

— Поверь, ты не одинок в своей борьбе, — подбодрил Дима.

Холодало и они разошлись. Николя на патруль, а ребята по своим делам.

— И почему они не ходят со мной на рейды? — вопрошал Николя, — может, они тоже из этих…

Накинув капюшон, он отогнал мысли прочь… Все играли в двойные стандарты, кроме него.

Глава 87

— Чувствуешь, как меняется мир? — спросил Дима в кабинете Саши, — крейсера, карательные операции, всё, как ты хотел.

— Всё это вдалеке от родины, — возразил Саша, — пока они палят по воробьям, враги свили осиное гнездо внутри нашего дома.

— Их глупость исправить нам не под силу, — вздохнул Альберт, — остаётся посочувствовать и действовать по обстоятельствам.

— Мы живём в эпоху странных людей и их бестолковых поступков, — развёл руками Дима, выпивая стакан любезно налитого виски из неисчерпаемых запасов ящика Саши.

— Я и говорю, заменить бы пару человек наверху…

— Не получится, проходили, — перебил Дима, — снова начинаешь старую тему.

— А куда деваться, такие песни, — отмахнулся Саша.

— Не мы их ставили, не нам убирать, — снова возразил Дима, — жизнь рассудит.

— Голуби везде же одинаковые, что на юге, что на севере, почему мы так не можем, — не унимался Саша.

— Потому что мы люди, и у нас не по половине извилины в голове, — вступил в дискуссию Альберт, — хотя порой кажется у некоторых и её нет.

— Я о том и говорю, убирать их надо, — поднял палец Саша, — может чего и изменится.

— Мы уже совершили пару показательных казней чиновников, но ничего не изменилось, — напомнил Дима о недавних новостях. Посадили ради приличия пару человек, но тактика не изменилась. Если бы захотели, давно построили бы космолет, согнали бы всех неугодных и отправили на просторы космоса.

— Ещё бы памятник поставили за героическую смерть, — усмехнулся Альберт.

— Наша война более ментальная, нежели физическая, пройдёт время и их сменят другие, — сказал Дима, разливая виски, — думаешь, что-то сможешь изменить, если попадёшь наверх без базы?

— Ты создаёшь систему, а там тебя просто убьют, — добавил Альберт, — ещё и осквернят после смерти.

Саша негодовал, но выхода злости не было. Заклейменный порочный мир невежества и безразличия. Кто-то борется, кто-то сдаётся, а кто-то просто смиренно наблюдает и переносит тяготы.

— Если останешься вдалеке от костра, замёрзнешь, — сказал Альберт, — либо сгоришь, когда он разрастётся. Прыгать в огонь тоже не стоит.

— Тут контроль нужен, — согласился Дима, — и в первую очередь над собой.

— Наше общество стареет и боится перемен, — выдохнул Саша, — думают, что они дворяне, а приезжие крепостные будут им подчиняться? Поблажки дают, с семьями в страну пускают. Только сорняки с корнями быстро поле займут, оглянутся не успеют.

— Мы им о том же говорим, но всё без толку, — согласился Дима, — думают, как перекати-поле смогут упорхнуть с ветром в спокойные районы. Только районов этих уже не осталось.

— Когда огонь возмездия захлестнёт мир, никакие деньги не помогут, — добавил Альберт, — они поймут это, либо сгинут. Только контроль над огнём оставляет надежды на спасение.

Глава 88

Часто на демонстрациях в первых рядах был и Али. Он понял, что протест против повышения цен давно вышел на новый уровень. Справедливость и равноправие стали его главными лозунгами. Здесь стреляли, но не боевыми патронами, избивали, но не до смерти. Выступления уже проходили на главных площадях стран. Всё больше людей не со светлой кожей выходило на митинги. Кое-где призывали сменить правительства и свергать президентов.

— Все средства хороши, — хвалил Дима, — будешь молчать, задавят и не вспомнят.

— Надеюсь, самолёты и танки не введут, — боялся Али.

— Не понятно, что от них ожидать, — пожимал плечами Дима, — не забывай, у них нет народа и родины. Но заметь, местные на вашей стороне. И это радует.

Али кормил птиц в парках, проповедовал и выходил на