Несущий свет - Макс Крест

— Приступим. По закону нынешней России намеренное убийство карается смертной казнью. На этот счёт прошу не волноваться. Я всё устрою — никто кроме нас не узнает об этом. Обещаю. Теперь о ваших… о тех, кто поможет вам сделать последний шаг. Они все преступники. Каждый не раз убивал, насиловал, насиловал и убивал — не надо их жалеть. Нам будут противостоять, скорее всего, несколько иные… существа, но суть их будет похожей. Я говорил вам про тех гигантских зверей, с которыми встречался уже. Думаю, мы их увидим. Говорят, убить животное, каким бы большим оно ни было, легче, чем человека — это неправда. Легко убить таракана, раздавив его тапкой. Легко прихлопнуть комара. Но Я знаю, что далеко не каждый способен утопить котёнка или щенка.

Поэтому вы начнёте с самого сложного — с себе подобных.

В этом здании достаточно комнат, и в восьми из них вас ждут. Я не распределял кому кого — это лишено смысла. В каждой комнате есть список тех неблаговидных дел, в которых замешан ожидающий там человек. — На последнем слове он сделал ударение.

Как тяжело склонять к убийству, но Анхель был уверен, что, не пройдя этого, они не смогут быть сильными, когда это понадобится.

— Если кто хочет отказаться, то сейчас. Если нет — идите. — Анхель отвернулся от них. Он не хотел видеть их глаза во время решения. А оно было очень сложным.

Через несколько секунд он услышал шаги позади себя. Одни, другие… Никто не решился отказаться сразу — они сильнее духом, чем он думал. Хотя, быть может, это просто психология: один пошёл, значит все пойдут. Никто не хочет показаться белой вороной.

Анхель снова начал напевать эту гадкую песню Шекспира, чтоб как-то отвлечься от тяжёлых мыслей.

   Никто не виновен.   Да! Никто не виновен!   Что мы такие как есть…

Прошло несколько минут, прежде чем он обернулся — никого не было позади. Он сел на траву, прямо там, где стоял. Пусть день был летний, но осень уже витала в воздухе. Природа начинала медленно умирать, и эхо этой мысли наполняло всё окружающее пространство. Умереть, чтобы вновь родиться. Прямо как феникс. Интересно, а это страшно, умереть, зная, что очень скоро родишься вновь?

Солнце начало клониться к горизонту. Анхель смотрел на дверной проём — кто же выйдет первым. Прошло меньше получаса, может минут двадцать. Хотя сейчас для Анхеля время тянулось ужасно долго. Но вот чья-то фигура замелькала внутри.

Шекспир. Первым вышел Шекспир.

Выйдя на свет, он огляделся, некоторое время постоял, глядя на солнце, глубоко дыша. Постепенно он успокоился. Наклонился, сорвал несколько пучков травы и принялся вытирать окровавленный нож. Его меч висел у него за спиной — не пригодился. Руки у поэта дрожали, и видно это было издалека.

Анхель поднялся и спокойным шагом подошёл к нему. Шекспир некоторое время старался не смотреть на учителя. Но в какой-то момент бросил нож, ходивший ходуном в руках. Закрыв глаза, он опустил голову, снова тяжело задышал. Анхель стоял рядом, но молчал — он и понятия не имел, что сказать. Вместо этого просто положил свою ладонь на его плечо. Это подействовало — постепенно Шекспир пришёл в себя, положил свою ладонь поверх ладони учителя и несколько раз кивнул, словно с чем-то соглашался.

— Я пойду, палатку поставлю. — Сказал он и, чуть улыбнувшись, пошёл к куче рюкзаков. Анхель промолчал, одобрительно кивнув.

Следующей вышла Марла. Вся в слезах, с окровавленными руками. Не говоря ни слова, она кинулась на шею Анхеля, в голос зарыдав. Во время этого появился Чупс. Он поглядел на Анхеля и Марлу, покачал головой и прошёл дальше. Вскоре позади Анхель услышал шелест разворачиваемого леденца. Через несколько минут Марла успокоилась, наставник посоветовал ей отойти в сторонку и немного собраться с мыслями, подышать. Она послушала его.

Вскоре вместе вышли Немчура, Зверь и Вихрь. Последний прижимал к себе обеих. Девушки были, как и Марла, в слезах, но старались держать себя в руках. Ведший их Вихрь спокойно и утвердительно кивнул Анхелю. Следом показался Свет. Его трясло, как от холода. На взгляд учителя он ответил выставленной ладонью, мол, «всё нормально — переживу».

Через десять минут вышел Депп. Он казался совершенно спокойным. Его не трясло, он не был в крови или слезах. Он просто вышел оттуда. Увидел Анхеля — показал головой и сказал:

— Права была Немчура — ни разу не смешно это.

Анхель не понял его — он не знал о разговоре, произошедшем за несколько минут до того, как он вышел.

Пройдя внутрь, Анхель заключил, что справились все. Восемь преступников были мертвы. Все по-разному, кто-то гуманно — с перерезанной шеей, кто-то был истерично затыкан ножом, у нескольких были срублены головы. Ни у кого не получилось срубить её с первого удара. Один был истыкан метательными ножами, точно по тем местам, где находятся жизненно важные органы. Один был обескровлен — ему вскрыли вены и смотрели, как он умирает.

Анхель пообещал себе, что не станет задавать вопросов по этому поводу. Единственно, он вернул ножи Марле, предварительно тщательно вытерев их.

Как и обещал, он уничтожил тела. Для этой цели он использовал оставшиеся здесь неведомо с каких времён автомобильные шины. Горят долго, жарко и по выгоранию, кроме пепла, почти ничего не оставят.

Всю ночь и ещё половину следующего дня куча покрышек чадила чёрным едким дымом. Благо ветер был от лагеря и портил в основном пейзаж. Настроение у подростков было хоть и подавлено вчерашним, но далеко не депрессивное. Уже были слышны шутки, порой даже смех.

Анхель чувствовал себя слегка виноватым. Он заставил их сделать это. ОН. Они ничего не решали — они просто послушали его. Они пошли за ним. Они убили ради него. Они позже поймут, что он оказал им неоценимую услугу. Когда столкнутся с врагом лицом к лицу. Тогда у них будут доли секунд, а не минуты, как вчера. Им надо будет сделать всё быстро и правильно. Сделать один точный удар — отнять жизнь врага. Не больше, не меньше…

Солнце зашло. Куча шин превратилась в бесформенную массу металлических каркасов, недогоревших останков, пепла и прочего мусора. Вся эта масса ядовито воняла, но ветер не сменился, и лагерь Анхеля и его учеников вонь почти не трогала.

Они сидели вокруг костра, каждый со своими мыслями. Молча созерцая огонь, горящий под котелком с нарождающейся кашей. В воздухе повис запах будущего ужина, смешанный со свежестью леса и вонью от кострища из шин. Благо, последнее было почти не ощущаемо. А может, уже принюхались.

Молчали почти все. Только Депп и Марла, что-то тихо, но активно обсуждали, притом казалось, что вчерашнее для них уже в прошлом, они снова были сами собой. Их слушал Вихрь и, судя по выражению лица, его их диалог занимал. Остальные молча глядели в огонь. Чупс и Немчура жарили на прутах хлеб, Свет, усевшись в позе лотоса, делал вид, что медитирует. Шекспир, сидя боком к огню, что-то записывал. Зверь просто подперла кулаком голову и смотрела куда-то внутрь костра.