Закон улитки - Андрей Курков

Целую, Нина».

Виктор вытащил листок из машинки. Перечитал еще раз. Мотнул головой, словно прогоняя наваждение.

«Что она себе в голову взяла? – подумал. – Чушь какая-то! Родить ребенка?..»

Виктор тяжело вздохнул. Вставил лист обратно в машинку, чтобы напечатать ответ. Но остановил себя. Спрятал машинку под стол и посмотрел в окно.

На улице светило солнце. Сверкал снег, покрывавший двор. Немолодая женщина прогуливалась под домом напротив, толкая впереди себя детскую коляску.

Виктор нашел взглядом окно бабы Тони. Смотрел на него несколько минут, вспоминая детство. Именно сейчас ощутил он недостаток корней, или просто нитей, связывающих его сегодняшнего с его же прошлым. Он, словно вырванный с мясом из жизни, существовал теперь в каком-то виртуальном, нереальном мире. Его видели, или попросту замечали слишком мало человек, слишком мало, чтобы он ощутил себя реальным. Может, он действительно всего лишь привидение, к тому же привидение, «прописанное» в этой квартире и не имеющее права покидать ее стены.

Опять ему стало не по себе. Внимание рассеивалось, просачивалось, растворялось в воздухе. Даже рана в виске больше не болела, не привлекала к себе его внимания. А ему так хотелось собрать свои мысли, все разом, и изолировать их, закрыть в какую-нибудь коробку, в сейф, куда угодно, лишь бы они дали его голове отдохнуть, дали глазам спокойно осмотреться.

«Господи! – подумал он. – Надо куда-то пойти! Надо развеяться, подышать морозным воздухом. Надо вырваться отсюда, вернуть себе город, вернуть себе среду обитания! Найти кого-то! Кого?»

Виктор вспомнил Леху. Вот тот человек, который уже никуда не денется и которого всегда можно застать в одном месте!

Вышел в коридор. Посмотрел на вешалку, где висела его эмчеэсовская куртка. Надевать ее совсем не хотелось. Но теплее у него сейчас ничего не было.

69

Прогулка по малолюдному зимнему Крещатику окончательно «вернула» Виктора в Киев. Ногам было уютно и приятно в старых легких ботинках. После сапог с махровыми портянками собственные шаги казались Виктору излишне легкими, не требующими никаких усилий.

Зашел в ЦУМ погреться и тут же оторопел, увидев продающиеся новогодние украшения.

Понял, что вернуться ощущениями в город – этого мало. Надо еще вернуться во ВРЕМЯ, нужно, чтобы время жизни города совпадало не только со временем на твоих часах.

Снова вышел на Крещатик, повернулся лицом к Дому Профсоюзов и уставился на его башенку. Вечная реклама «Адидаса» сменилась температурой – «—12 °С», потом загорелось точное время «13.36» и, наконец, самое главное – «17 декабря».

Виктор смотрел на монитор башенки до тех пор, пока картинки и цифры не пошли по второму кругу.

Потом зашагал в сторону Майдана Нэзалэжности.

Кафе «Афган» было открыто, но внутри никого не было. Низенькие столы и отсутствие стульев уже казались Виктору чем-то совершенно нормальным. Только когда он появлялся здесь последний раз, второго зала еще не было. Виктор вернулся на порог, постучал ботинками по решетке, сбивая прилипший снег, и снова зашел.

Во втором зале стоял бильярд с укороченными ножками, а под стенкой расположились три игровых автомата старого образца. Такие иногда показывают в американских фильмах семидесятых годов. Называются они «однорукие бандиты». Смотрелись они здесь очень даже к месту. Виктор достал пятьдесят копеек, бросил в вертикальную щель монетоприемника и дернул ручку-рычаг на себя. Три барабана внутри автомата закрутились, замелькали нарисованные бананы, лимоны, помидоры. Выпало две сливы и один банан. Виктор усмехнулся и вернулся в первый зал, к стойке бара. Постучал монеткой по кофеварке.

– Сейчас! – долетел откуда-то незнакомый мужской голос.

Через минуту за барную стойку въехал на инвалидном кресле мужик лет сорока, у которого все конечности были в наличии, но, видимо, не все из них работали. Одет он был в спортивный костюм.

– Чего надо? – спросил он, глядя на Виктора в упор.

– Леха есть?

– А тебе он зачем?

– Повидаться. Мы с ним старые приятели.

Мужик помолчал, потом скривил губы.

– Леха твой с курса сбился. Спился, короче говоря.

– А где он?

– В общаге, тут рядом.

Уточнив этаж и номер комнаты, Виктор покинул кафе.

Дверь в Лехину комнату была не заперта. В нос Виктору ударил затхлый, неприятный запах. В комнате было грязно. Под чугунной батареей отопления стояли ряды пустых водочных бутылок. В правом углу на боку лежало инвалидное кресло, а на кровати слева, уткнувшись лицом в подушку, спал Леха. Он был одет, только одна пустая штанина размоталась и висела сбоку, почти дотягиваясь до пола.

– Леха? – негромко окликнул Виктор.

Леха что-то буркнул во сне, повернул голову к стенке. Виктор наклонился над ним. Взъерошенные волосы, примятая спутанная борода, красное лицо – внешне Леха стал походить на обычного бомжа.

– Вставай! – Виктор дотронулся до его плеча. – Слышишь?

Леха открыл глаза, повернул голову к Виктору, потом, оттолкнувшись локтем, лег на спину.

Его правая рука опустилась к полу и стала осторожно ощупывать воздух. Виктор, проследив за рукой, увидел, что она искала – на полу стояла недопитая бутылка водки.

Отхлебнув из нее, Леха уставился на Виктора.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он хриплым голосом.

– Да так, к тебе зашел.

– Выпить хочешь?

– Нет.

– Тогда сходи за бутылочкой. Возьми на свои, я тебе потом отдам. Мне как раз пенсию по инвалидности повысили!

Виктор отрицательно мотнул головой.

– Не пойду.

– Тогда чего ты хочешь?

Виктор смотрел на Леху, и ему становилось грустно. Если человек может пить лежа, то вряд ли он уже когда-нибудь встанет. И отсутствие ног здесь ни при чем.

– Я сейчас вернусь, – твердо произнес Виктор и вышел из комнаты.

Водитель старенького «Москвича» оказался сговорчивым или очень бедным. За десять гривен он согласился не только отвезти пассажира-инвалида, но и помочь Виктору поднять его на руках на пятый этаж. Сложенное инвалидное кресло с трудом поместилось в багажник.

– Куда ты меня везешь? – спрашивал по дороге Леха, рассматривая через стекло проезжающий мимо зимний город.

– Ко мне едем, – ответил Виктор. – Будем тебя в порядок приводить!

– А зачем?

Леха, несмотря на свое уже достаточно долгое беспрерывное пьянство, вопросы задавал конкретные и точные.

– Так просто, чтобы ты зажил нормально, как все.

– Не верю, брат! – Леха повернул голову к Виктору. – Чего тебе от меня надо? Выборы ведь уже прошли!

– Да ничего мне от тебя не надо! – Виктор стал раздражаться. – В долгу я перед тобой! Понял? Это же ты пингвину Мише работу нашел?

– Ты чего? – Леха оторопело уставился на приятеля. – Какая работа? Нашел что вспомнить! Я, кстати, и на его операцию деньги нашел!

– Ладно, извини! – Виктор тяжело вздохнул. – Как тебе это проще объяснить? Просто хочу тебе помочь, ты же нормальный мужик! У меня ведь, – и Виктор развел руками, – и друзей-то здесь не осталось!

– И у меня не осталось, – Леха пожал плечами. – Так что, будем дружить, в шахматы играть? – На лице его возникла саркастическая улыбка.

– Да пошел ты! Отмоем тебя, отгладим, и проваливай куда хочешь! Отвезу тебя обратно в твою берлогу!

Дальше ехали молча. Только водитель, пожилой лысый мужчина, в старом коротком пальтишке с каракулевым воротником, наблюдал время от времени в зеркало заднего вида за своим безногим пассажиром.

70

Дома не было никого, и Виктор первым делом стал наполнять ванну. Леха сидел на полу в коридоре и тупо смотрел на блюдечко с молоком.

– Ты что, променял Мишку на кошку? – спросил он.

– Посиди минутку, я вниз сбегаю, – сказал, проигнорировав его вопрос, Виктор.

Внизу еще оставалось вытащенное из багажника инвалидное кресло.

Потом, когда Виктор помог Лехе раздеться и забраться в ванну, пришла Соня.

– Я внизу у Тани играюсь, ты не волнуйся! – сказала и снова выбежала из квартиры.

Воду из ванны пришлось наполовину спустить – сидеть в воде Лехе было трудно, и он просто боялся захлебнуться.

Виктор вручил ему мочалку, мыло.

– Мойся, а я едой займусь!

Пока доставал из кухонного шкафа макароны, слышал плеск воды в ванной. И тут же ему вспомнилось, как такой же плеск доносился оттуда год назад, когда в холодной воде плескался пингвин Миша.

«Где он сейчас? – думал Виктор. – Там же, среди собак? Когда же Хачаев выполнит свое обещание?»

Вздохнул. Теперь и сам он, и Леха казались ему такими же пингвинами, как Миша. Беспомощными, ждущими чего-то. Кормежки, тепла? Тепла, конечно, пингвинам не надо. Да и время удачное – холодная зима. Сейчас Мише было бы легче…