Дорогой притворщик - Николь Берд

Луна уже заходила, когда они добрались до деревушки, находившейся неподалеку от имения, выигранного Гейбриелом. Карета замедлила ход и тихо покатилась по безлюдной улице. Все дома и единственная маленькая гостиница были закрыты и погружены в темноту. Жители, казалось, спали в своих постелях тихим безмятежным сном.

Гейбриел мечтал оказаться на их месте. Вою дорогу они молчали. Он думал, что Психея дремлет в своем уголке карсты, но сам не мог заснуть, слишком многое надо было обдумать. Сон – это роскошь, на которую он не имел права. За свою жизнь Гейбриел провел немало бессонных ночей. Однако впервые ему не давало уснуть предчувствие счастья.

Ему захотелось поторопить кучера. Скорее взглянуть на свою собственность – собственность, которую он никогда не поставит на карту, которую оставит своим детям и внукам… Когда он приведет имение в порядок, это будет дом, в который можно привезти жену, это должен быть рай для… – Гейбриел взглянул на дремавшую женщину – для самой великодушной, самой смелой и самой красивой женщины. Он был недостоин ее и знал об этом. Есть ли у него надежда завоевать ее сердце?

Ради этого он готов совершить невозможное. Но сначала надо придать имению достойный вид. После Баррета, забросившего имение, дом, вероятно, потребует ремонта. Но он сделает это, пусть даже собственными руками.

Они выехали из деревни. Уставшие лошади побежали резвее. Оставались еще одна-две мили, если верить указаниям поверенного.

Когда они свернули с большой дороги, Гейбриел высунулся из окошка кареты, стараясь поскорее увидеть дом. Он с трудом сдерживал волнение. Психея проснулась.

– Мы приехали?

Он, задорно улыбаясь, кивнул.

Психея, казалось, разделяла его нетерпение.

– Его уже видно?

– Нет еще. – Неожиданно у Гейбриела возникло желание увидеть впервые свой дом без свидетелей, разумеется, это не касалось Психеи, с которой он готов был поделиться любым сокровищем. Такое событие, как обретение утерянных прав, требовало уединения.

Он крикнул кучеру:

– Останови!

Карета замедлила ход.

– Зачем? – озадаченно спросила Психея.

– Я хочу впервые взглянуть на дом, когда вокруг никого не будет, – сказал он. От волнения Гейбриел не мог объяснить своего странного желания. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной, но если вы устали…

– Нет, – поспешно ответила Психея. – Я пойду с вами. Он помог Психее выйти из кареты. Кучер сонными глазами смотрел на них.

– Поезжай в деревню, разбуди хозяина гостиницы и попроси зерна для лошадей и еды для себя. – Гейбриел дал ему полкроны. – Мы поговорим со сторожем и осмотрим дом. Вернешься, когда немного поспишь, где-то около полудня, и скажи хозяину, чтобы он приготовил к нашему возвращению обед.

– Да, милорд, – обрадовался кучер.

Карета уехала. Они остались одни среди темного леса. Гейбриел надеялся, что не совершил ошибки, поддавшись внезапному порыву.

– Нам скорее всего придется потом вернуться в гостиницу, – сказал он Психее. – Здесь должен быть сторож, но он не ответил на письмо моего поверенного. Думаю, постели будут сырыми, комнаты – непроветренными, а мебель под пыльными чехлами. Жить здесь нельзя, пока я не пришлю сюда слуг.

Психея кивнула и взяла его под руку.

– Вы так возбуждены, – сказала она, – и я тоже. Он улыбнулся, опьяненный радостью.

– Я так долго ждал, – попытался объяснить он. – Знаю, это может оказаться не таким, как бы мне хотелось, но как только я стану хозяином, заменю мебель в доме…

– Не будем терять времени, – сказала Психея, сгорая, как и он, от нетерпения. – Пошли!

Они направились по дорожке, спотыкаясь о кочки, пробираясь под нависшими ветвями деревьев. Придется обрубить ветви, расширить дорогу, думал Гейбриел. Предстояло много работы, но это не омрачало его ожидания, а только делало его осуществление более осмысленным. Легкий ветерок пробежал по листьям деревьев, и где-то защебетала сонная птичка. Приближался рассвет.

Деревья расступились, и впереди они увидели темный силуэт большого дома. Он казался красивым, даже лучше, чем смел надеяться Гейбриел. Строгая линия крыши, внушительные каменные ступени, ведущие к парадному входу. Два флигеля по бокам главного здания. Без сомнения, конюшни и другие постройки располагались позади дома. Перед домом запущенная лужайка, а в стороне Гейбриел заметил каменную стену – очевидно, французский сад.

Да, это могло стать прекрасной резиденцией джентльмена. Больше Гейбриел не будет бродягой, бездомным игроком, живущим одним днем, не знающим, где он встретит завтрашний рассвет или закат. У него будет дом, созданный им самим. Он ничем не будет обязан отцу, и это делало его победу еще слаще.

Ком в горле мешал Гейбриелу говорить, глаза затуманились. Он старался сдержать слезы, чтобы не показать свою слабость стоявшей рядом с ним женщине. Психея не шевелилась, храня молчание, и он был благодарен ей за ее понимание и сочувствие.

Наконец он достаточно овладел собой, чтобы заговорить:

– Выглядит неплохо. Подойдем поближе?

– Очень красивое здание, – сказала она.

Психея взглянула на восток. Первые слабые лучи солнца пробивались сквозь темноту и золотили верхушки деревьев. Запела птица, за ней другая, их радостная песня была созвучна чувствам Гейбриела.

– Я рад, что вы здесь. – Он взял ее за руку. Психея улыбнулась ему. Ее сияющие глаза могли бы соперничать с блеском восходящего солнца. Они приблизились к дому.

На подъездной дорожке почти не было гравия, она сплошь заросла сорняками. Каменные ступени выдержали испытание временем, но Психея увидела, что большие окна покрыты слоем сажи, а несколько рам сломаны. Она надеялась, что внутри не так уж плохо. Это место полностью овладело сердцем Гейбриела, и она не хотела видеть его разочарование.

Они медленно поднялись по ступеням, Гейбриел постучал в деревянную дверь. И, не веря своим глазам, выругался. От его удара дверь наклонилась, заскрипев ржавыми петлями, и провалилась внутрь дома. Взметнулось облако пыли, и грохот рухнувшей двери эхом разнесся по дому.

Гейбриел застыл на пороге. Психея увидела, как он побледнел. Затем он шагнул вперед, ступая на сгнившие доски двери, рассыпавшиеся у него под ногами.

– Гейбриел, подождите! – крикнула Психея, но он, казалось, не слышал ее.

Синклер вошел в дом. Психея, осторожно выбирая дорогу, двинулась вслед за ним. То, что они увидели, ужаснуло бы любого оптимиста. Психея осмотрелась. Сырые стены покрыты потеками, деревянные панели изгрызены мышами. Пахло плесенью, сырой землей и гнилью. Психея, зажав нос, заглянула в первую же дверь.

Когда-то это была малая столовая, но на пустых полках возле полуобвалившегося камина свили гнезда грачи, а старинный канделябр так обвила паутина, что Психея не могла определить его форму. Мебели было мало, но и она, оставленная без чехлов, потемнела от сырости и покрылась плесенью. Психея шагнула в комнату и услышала топот маленьких лапок. Содрогнувшись, она вернулась в холл.