Антология "Миры Подземья" - Марк Энтони

С грохотом, заполнившим все окрестности, стены дрожали, двигались, бились в агонии. Камень раскалывался на части, разлетались тучи пыли, булыжники срывались с потолка и стен. Викар видел все очень четко, хотя мгновенно оглох и застыл, парализованный ужасом, большим, чем самые худшие его кошмары. Он схватил запястье дерро своей правой рукой и побежал к боковому тоннелю, шириной в пару ярдов. Почти успел.

Кусок скалы с потолка упал слева от Викара, сила удара отбросила его как листок. Песок и пыль заполнили сумрак. Викар вскочил и побрел вперед сквозь разбитые камни, упав по дороге еще дважды. Геппо пропал. Викара это уже не заботило.

Гном почти достиг горловины тоннеля, когда вновь споткнулся и выронил тепловой камень. Тьма окружила его. Он шел, прикрыв глаза от летящих осколков. Вытянутые пальцы коснулись холодной стены; он повернул направо. Что-то теплое поблизости, но пыль забивала и колола глаза, ослепляя его. Еще миг, и он ощутил характерный запах тухлой рыбы — и врезался носом в мокрый склизкий живот огромного живого существа — куо-тоа.

Викар ударил вслепую. Он даже не сообразил, что вытянул кинжал из сапога. Куо-тоа изчез. Он медленно побрел по содрогающемуся полу, упал вновь, растянулся ударившись большим носом об острые осколки. Боль заставила его закричать; глаза вновь наполнились слезами. Кинжал выпал. Затем до Викара донеслось дуновение чего-то обжегшего его легкие как дымящаяся магма. Он сгорбился на земле, кашляя и задыхаясь, каждый вдох заполнял легкие пламенем. Кристальный дротик на броне разбился при падении, окружив его газовым облаком.

Глубинные гномы народ прагматичный. Это, однако, не удерживает их от того, чтобы проклинать нечестность смерти, и Викар выдал поток ругательств, ожидая падения камня, который расплющит его, окончив этот кошмар землетрясения. Он надеялся на быструю смерть. Газ был не лучшим вариантом.

Короткий, но мощный толчок сотряс полы, стены и потолки Зала Раурога, будто сама земля ожила и сделала первый вдох. Извилистые трещины раскрывались в стенах по направлению удара, затем закрывались, когда сила сотрясения направлялась в обратную сторону, разбивая другие стены с оглушающим ревом. Изукрашенные потолки осыпались. Ломались барельефы на стенах. Осыпались куски скал, воздух превратился в удушающую массу пыли, забивавшей ноздри, рот и легкие.

Рыбачка поскользнулась и растянулась на сырой скале, когда пошел толчок, выронив острогу которой она отбивала тревогу. Она поползла на животе по направлению к реке, пальцы судорожно ухватились за отброшенную сеть; сеть зацепилась за футовый железный прут, вбитый в стену пещеры. Это спасло ей жизнь.

Река Раурог, которую толчок выплеснул из ее древнего русла, прокатилась над головой дварфа, и потащила ее за собой, заливая тоннели вокруг. Уцепившаяся за сеть, дварф, болезненно врезалась в каменную скамью, стоявшую в зале. Затем земля накренилась в противоположную сторону, и ее смыло назад, на каменный берег реки, а вода ушла назад в русло.

И тогда рыбачка услышала ужасающий рев, пронесшийся по речному тоннелю от водопада, звук такой мощи, будто сама пещера была горлом дикого зверя. Она повернула голову на грохот. Это был момент, когда охотник в Восточном Шааре далеко наверху опустил лук, когда отвлеклась колдунья в башне, а старый пастух оторвался от ножа и флейты.

Магическую лампу смыло к реке из зала, и в ее свете рыбачка увидела, как вся крыша гигантской пещеры провала рушится вниз, титаническая глыба скалы двадцать ярдов толщиной. Быстро пролетев уровень водопадов, она изчезла внизу. Дварф смотрела в благоговейном ужасе, и вспомнила легенду о глупом дварфе. Губы ее шевельнулись. “Один”, прошептала она. “Два…”.

Воющий ветер кружился вокруг, перемешав воду, инструменты, лампы и сети, неся их к водопадам все, что мог ухватить в зубы. Ветер схватился за дварфа, державшуюся за сеть окостеневшими пальцами, чувствовавшую как одна за другой рвутся веревки. Ледяной дождь бил ей в лицо. Река танцевала и бесилась в ярости. Четыре, думала она, пригнув голову и зажмурив глаза. Пять. Шесть.

Ураган ослаб и затих так же быстро, как и начался. Разрежение воздуха, созданное падающим потолком заполнилось. До костей промерзшая дварф, дрожала и прижималась к разорванной сети, не в состоянии подняться. Последние завывания ветра звучали в ее ушах, следуя за скалой в бессветную бездну Провала.

Рыбачка отстранилась от всего, помня только свой счет, ожидая, когда же глыба завершит свое бесконечное падение. Она была осторожной всю жизнь. Теперь она не упустит своего места в легендах.

Одинадцать. Двенадцать. Тринадцать…

Гром вокруг ослабевал. Викар услышал собственные истерические мольбы и молитвы, обращенные к Гарлу, главному божеству гномов. Они превратились в всхлипывания и кашель, затем остановились, когда он вновь обрел над собой контроль. Истощенный до предела, он лежал на животе, прикрывая руками голову, и ничего не делал, только кашлял от густой пыли и, перекрывавшей все прочие запахи, рыбной вони.

Удаленный грохот сотряс широкий коридор, где-то далеко отвалилась и упала стена или потолок. Слегка колебалась земля, и слышен был скрежет движущихся скал. Затем звуки исчезли, растворившись в тишине. Еще через несколько секунд Викар осознал, что землятрясение закончилось.

Гном потянулся правой рукой и осторожно пощупал расцарапанный нос. Прикосновение к особо болевшему месту вновь заставило его глаза налиться слезами, но осторожное исследование показало, что нос только кровоточит и весь в грязи, но не сломан. Спасибо тебе, Гарл, подумал он. Для гнома жизнь со сломанным носом невыносима. О подобном слишком жутко даже думать; лучше уж быть калекой. Облегченно вздохнув, он стал снимать каменные осколки с носа и лица.

Что-то застонало и зашевелилось в обломках, совсем рядом. Викар расчистил глаза и сел. Мусор падал с головы и спины. “Геппо?” позвал он.

Тухлая рыба. Проклятье, подумал он, неуклюже нащупывая рукоять ножа.

Тепловой контур огромного, рыхлого существа показался из кучи песка и камней всего в двух ярдах. Викар отполз назад, игнорируя боль. Хотя кожа его была еле теплой, существо обильно кровоточило, и яркое сияние горячей крови показвало его тепловидению Викара. Существо шипя поднялось на четвереньки, обозревая руины коридора.

Тот самый куо-тоа, которого Викар ударил незадолго до этого. Существо шумно втянуло воздух, жабры влажно шлепали по сторонам его головы. Один из огромных глаз выкатился в направлении Викара и сфокусировался на нем. Куо-тоа снова зашипел, громче и более резко. Он повернулся, раскрывая рот; так близко, что Викар мог видеть иглы зубов в нижней челюсти.