Верховная королева (Туманы Авалона - 2) - Мэрион Брэдли

"Ну, почему я вечно всего боюсь? Игрейна была язычницей, и стало быть - во власти дьявольских ухищрений, но я - в безопасности, я взываю к Христу, и Христос спасет меня. Чего ж мне страшиться под Господними Небесами?" И все равно Гвенвифар изнывала от страха - того самого беспричинного страха, что накатывал на нее то и дело. "Нельзя мне бояться. Я - Верховная королева всей Британии; и единственная женщина, носившая этот титул помимо меня, спит здесь, в земле... Верховная королева, будущая мать Артурова сына. Чего же бояться мне в мире Господнем?"

Псалмы смолкли; монахини отошли от могилы. Гвенвифар, по-прежнему дрожа, закуталась в плащ. Отныне ей должно хорошенько заботиться о себе, сытно есть, побольше отдыхать и как следует порадеть о том, чтобы теперь все прошло хорошо, не так, как прежде. Гвенвифар украдкой посчитала на пальцах. Если учесть тот, последний раз перед отъездом... нет-нет, месячные не случались вот уже более десяти воскресений, она просто не была уверена... В любом случае можно утверждать наверняка, что сын ее родится где-нибудь на пасхальной неделе. Да, время самое подходящее; Гвенвифар вспомнила, что, когда Мелеас, дама из ее свиты, родила сына, стояли самые темные дни зимы, а снаружи завывал ветер, точно все демоны, сколько есть, только и ждали, чтобы исхитить душу новорожденного, так что Мелеас, ничего не желая слушать, требовала, чтобы в женский покой явился священник и окрестил ее младенца, не успел тот закричать толком. Нет уж, Гвенвифар радовалась про себя, что в непроглядно-темную зимнюю пору мучиться схватками ей не придется. Однако она бы и в день середины зимы рожала, лишь бы только заполучить долгожданное дитя!

Зазвонил колокол, и к Гвенвифар приблизилась настоятельница. Кланяться она не стала - не она ли сказала однажды, что мирская власть в этих стенах - ничто? - однако весьма учтиво склонила голову - в конце концов, Гвенвифар - Верховная королева, ни много ни мало, - и промолвила:

- Ты ведь погостишь у нас, госпожа моя? Оставайся сколь желаешь долго: для нас сие - великая честь.

"Ох, кабы я только могла остаться! Здесь так покойно и мирно..."

- Не могу, - с явным сожалением промолвила Гвенвифар. - Мне необходимо возвратиться в Каэрлеон.

"Нужно без промедления сообщить Артуру добрую весть, весть о сыне..."

- Верховному королю должно узнать о... о смерти его матери, промолвила Гвенвифар. И тут же, понимая, чего жаждет услышать собеседница, поспешно добавила: - Будь уверена, я непременно расскажу ему, как заботливо вы за нею ухаживали. В последние дни жизни она ни в чем не испытывала нужды.

- Нам то было в удовольствие; все мы любили леди Игрейну, - отозвалась престарелая настоятельница. - Я распоряжусь, чтобы известили твой эскорт; рано поутру отряд готов будет выехать в путь, и пошли вам Господь ясную погоду.

- Завтра? Отчего же не сегодня? - откликнулась Гвенвифар и тут же оборвала себя на полуслове: нет, такая спешка и впрямь покажется оскорбительной. Она и не догадывалась, до чего ей не терпится сообщить новость Артуру, раз и навсегда положить конец молчаливым упрекам по поводу ее бесплодия... Гвенвифар коснулась плеча настоятельницы. - Отныне молитесь за меня денно и нощно, а также и о благополучном появлении на свет сына Верховного короля.

- Неужто, госпожа? - Морщинистое лицо настоятельницы так и расплылось от удовольствия: как же, сама королева удостоила ее своим доверием! Воистину, мы за тебя помолимся. То-то все сестры порадуются, зная, что мы первые, кто прочтет молитвы за юного принца!

- Я отправлю в вашу обитель богатые дары...

- Дары Господни и молитвы за золото не купишь, - чопорно отозвалась настоятельница, и все-таки вид у нее был весьма и весьма довольный.

В комнате рядом с покоем Игрейны, где последние несколько ночей спала Гвенвифар, суетилась ее прислужница, укладывая в переметные сумы одежду и прочее добро. Завидев входящую Гвенвифар, женщина подняла взгляд и пробурчала:

- Недостойно то высокого сана Верховной королевы, госпожа, путешествовать с одной лишь служанкой! Все равно что жена какого-нибудь рыцаря, право слово! Надо бы вам взять из обители еще одну, да и даму какую-нибудь в спутницы!

- Так попроси кого-нибудь из послушниц тебе поспособствовать, отозвалась Гвенвифар. - Но малым числом мы доберемся до места куда быстрее.

- Я тут во дворе слыхала, что на южном побережье саксы высадились, ворчала служанка. - Вскорости в этой земле и за порог будет ступить страшно, какие уж тут разъезды!

- Не глупи, - оборвала ее Гвенвифар. - Саксы южного побережья связаны договором: они клялись не нарушать мира в землях Верховного короля. Они-то знают, на что способен Артуров легион, в Калидонском лесу они это хорошо усвоили. Думаешь, они не прочь еще раз задать работу воронам? Как бы то ни было, вскорости мы вернемся в Каэрлеон, а в конце лета двор переберется в Камелот, в Летнюю страну - а римляне благополучно удерживали этот форт против всех натисков варваров. И крепость эту так и не взяли. Сэр Кэй уже там: строит огромный зал, способный вместить Артуров Круглый Стол, чтобы всем рыцарям и королям сидеть рядом за трапезой.

Как королева и надеялась, служанка тут же отвлеклась.

- Это ведь неподалеку от твоего прежнего дома, верно, госпожа?

- Да. С вершины Камелота можно поглядеть на воду и на расстоянии полета стрелы различить островное королевство моего отца. В детстве мне даже случилось побывать на том холме, - промолвила Гвенвифар, вспоминая, как, совсем маленькой девочкой, еще до того, как ее отдали в монастырскую школу на Инис Витрин, она поднималась к развалинам древнего римского форта. В ту пору там не было ничего, кроме старой стены, и священник, конечно же, не преминул извлечь из всего этого урок о бренности людской славы...

В ту ночь Гвенвифар приснилось, будто она стоит на вершине Камелота; но берег окутали туманы, так что остров словно плавает в море облаков. А вдалеке различала она высокий Холм Инис Витрин, увенчанный стоячими камнями - притом что Гвенвифар прекрасно знала: священники обрушили стоячие камни почти сто лет назад. И, в силу странной прихоти Зрения, ей вдруг померещилось, что на вершине Холма стоит Моргейна, и насмехается, и хохочет над нею, и коронована она венком, сплетенным из ивняка. А в следующий миг Моргейна оказалась рядом с нею, на Камелоте, и перед ними расстилалась вся Летняя страна, до самого острова Монахов, а внизу виднелся ее собственный старый дом, где правит отец ее, король Леодегранс, и Драконий остров, одетый пеленою тумана. Моргейна же облачена была в невиданные, странные одежды, и венчана высокой двойной короной, и стояла она так, что Гвенвифар ее не вполне различала, просто знала, что она здесь. "Я - Моргейна Волшебница, - промолвила она, - и все эти королевства вручу я тебе как Верховной королеве, если ты падешь ниц и поклонишься мне".