Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер - Константин Зноско

Кипучая и неустанная деятельность протоиерея И. Семашко, превосходящая, по-видимому, челове­ческие силы, была оценена императором Никола­ем Павловичем, и Семашко в 1829 г. назначен был викарным епископом и председателем консисто­рии греко-униатской Белорусской епархии, с наи­менованием епископом Мстиславским и с правом присутствования в коллегии в Петербурге. Хиро­тония его совершена была 8 августа того же года митрополитом Булгаком, епископом Мартусевичем и католическим епископом Гедройцем в Римско-Католической церкви Св. Екатерины, что, по его словам, было для него весьма тягостно, так как совершалась она людьми, по духу и убеждениям ему чуждыми, но, принося присягу на верность папе, он произнес ее с пропуском несходных с его совестью мест.

Второго апреля 1833 г. Иосиф Семашко назначен был Литовским епископом и тогда же выразил же­лание присоединиться к Православной Церкви, о чем и подал просьбу в Святейший Синод, но по важ­ным причинам желание его не было удовлетворе­но. Во всяком случае он получил уверение от мини­стра Блудова, что недалек тот час, когда начатому им делу воссоединения будет дан желательный для него оборот.

Приняв в управление Литовскую епархию, епис­коп Иосиф отправился для обозрения ее, а также семинарии и училищ Литовской и Полоцкой епар­хий. Почти четыре месяца продолжалась его ви­зитация, и везде, где он побывал, Семашко произ­вел на духовенство и народ самое плодотворное влияние. Желая приблизить дело воссоединения к скорейшей развязке, епископ Иосиф подал про­ект подчинить Униатскую коллегию Святейшему Синоду, но проект этот не встретил у русского пра­вительства надлежащего сочувствия. Решено было только обновить высшую униатскую иерар­хию, и по указанию Иосифа в 1834 г. были назна­чены три епископа, а именно: Василий Лужинский — Белорусским, а Антоний Зубко и Иосафат Жарский — литовскими викарными епископами. Хиротония их совершена была митрополитом Булгаком, епископом Иосифом и латинским епископом Павловским. Иосафат Жарский снача­ла был католиком, затем вступил в орден базилиан и был в нем протоархимандритом, и нако­нец принял православие и умер Пинским епископом.

Нелишне заметить, что до 1831 г. вопрос о воссо­единении униатов серьезно не поднимался. Вся работа по защите Униатской Церкви, главным об­разом, шла в том направлении, чтобы обезопасить ее от поглощения латинством. Решено было на пер­вых порах очистить униатскую обрядность от ла­тинства. С этой целью 4 февраля 1834 года в г. По­лоцке состоялся съезд униатских епископов, и на нем по предложению епископа Семашко было по­становлено: а) ввести во всех Униатских церквах богослужебные книги православного издания; б) ус­троить в Униатских церквах такие же иконостасы, какие существуют в Православных; в) ввести в упот­ребление при униатском богослужении такую же утварь, какая существует в церквах Православных. Благодаря этим постановлениям униатские храмы должны были совершенно уподобиться и по внут­реннему устройству, и по внешнему виду право­славным. Когда эти постановления коллегией были обнародованы, почти все униатское духовенство приняло их беспрекословно, за незначительным исключением.

Чтобы помочь Униатским церквам обзавестись православными богослужебными книгами, Рос­сийский Святейший Синод по ходатайству епис­копа Семашко разослал по церквам 1500 право­славных служебников и других церковных книг и назначил на каждую униатскую епархию по 500 рублей пособия для устройства иконостасов в беднейших приходах.

В том же 1834 г. епископ Семашко опять объе­хал униатские епархии и увидел, что воссоедине­ние униатов принимает благоприятный оборот. Он повидался лично более чем с 800 священниками, собранными в определенных местах, беседовал с каждым из них, делал им нужные внушения и наставления и с удовольствием замечал, что мно­гие из них не только без отвращения, но даже охот­но обучались забытому, а некоторые и совершен­но неизвестному, православному богослужению; что в духовенстве оживилась любовь к православ­ной обрядности, оживилась и борьба с латинством.

Все это доставило ему немало радости, но немало было и противодействия как со стороны латинян, так и униатов. Латинская партия поддерживала молву, что принятие православных служебников есть уже присоединение к православию. Под вли­янием этой партии были даже случаи протестов против введения православных служебников, но когда недовольным было разъяснено, что колле­гия своими распоряжениями желает возвратить Униатскую Церковь к первобытной чистоте, то и те подчинились распоряжениям коллегии.

Как глубоко пала восточная обрядность в унии, видно из того, что из числа 800 церквей Литовской епархии было только 80 с иконостасами; но, хотя и не без затруднений, все церкви постепенно были снабжены иконостасами. Когда же епископом Иосифом сделано было распоряжение об изъятии из церквей органов, темный народ с духовенством поднял ропот, однако, несмотря на чинимые пре­пятствия, дело кончилось тем, что в 1836 г. в Ли­товской епархии не было ни одного органа. Вза­мен органистов назначались дьячки, получившие образование в Жировицком дьячковском училище. Но самое трудное было в недостатке хороших свя­щенников. Большинство из них были люди нео­бразованные, пропитанные духом латинства, не­мало было и дурных. Для устранения последних от дел епископ Иосиф сократил маленькие прихо­ды, отчислив их священников за штат, зато в боль­шие приходы назначены были лицам надежные. Из 800 приходов закрыли больше 130. Таким же образом поступил он и с монастырями, упразднив из них меньшие, а в больших заменил монахов базилиан и латинян монахами из южно-русских областей, хорошо знакомыми с православной об­рядностью.

Заботился преосвященный Иосиф не только об ускорении преобразований в богослужении и в устройстве Униатских церквей, но также обратил серьезное внимание и на образование, и воспита­ние будущих кандидатов на священнические ме­ста. Его стараниями был подобран состав препо­давателей Литовской греко-униатской семинарии из людей глубоко и всесторонне образованных и искренно преданных делу воссоединения. Благо­даря этому Литовская семинария не только постав­ляла уже православных по убеждениям новопоставленных священников, но и действовала через своих воспитанников на убеждения их родителей. Новопоставленным иереям давала ставленные грамоты не на польском или латинском языках, как было прежде, а на церковно-славянском.

Среди таких многосложных трудов преосвящен­ный Иосиф встречал препятствия на пути скорей­шего воссоединения униатов и со стороны православ­ных, предпочитавших частное обращение общему присоединению и тем затруднявших и замедлявших дело воссоединения. Такое положение дела для вла­дыки Иосифа становилось весьма тягостным. Затруд­нения на каждом шагу утомили его бодрый дух до того, что он решился сам присоединиться к Право­славной Церкви, а все прочее предоставить промыс­лу Божьему. 24 сентября 1836 г. Иосиф обратился с письмом к Петербургскому митрополиту Серафиму с приложением прошения о присоединении его к православию. Узнав об этом, император Николай I потребовал от Иосифа через вновь назначенного обер-прокурора Святейшего Синода графа Протасова объяснения о причине такой решимости. В ответ на это Иосиф представил записку, в которой указал на неустойчивость, колебания и опасности, которым подвергался весь ход униатского дела, главным об­разом по той причине, что министр внутренних дел, главноуправляющий иностранными исповедания­ми, по самому положению своему является как бы защитником латинского духовенства, и поэтому не может в надлежащей мере обращать внимание на религиозную сторону униатского дела. В той же за­писке он указал на неправильные действия право­славного духовенства, раздражавшие униатов, и на дер­зкие поступки панов и ксендзов, совращавших униатов в латинство. Единственным выходом из таких затруд­нений, по мнению владыки Иосифа, могло бы послу­жить подчинение Униатской Церкви если не прямо Святейшему Синоду, то обер-прокурору Святейшего Синода. Записка имела полный успех, и в январе 1837 г. последовал Высочайший указ о передаче всех дел Греко-Униатской Церкви в ведение обер-прокурора Святейшего Синода. Так приближалось дело к раз­вязке.

В июне 1837 г. епископ И. Семашко отправился, с Высочайшего соизволения, для обозрения церквей Литовской и Белорусской епархий. Задушевной меч­той его во время этой поездки было двинуть дело как можно ближе к воссоединению и указать правитель­ству на готовность к этому униатского духовенства.

Обозревая эти епархии, владыка не только обращал внимание на то, в какой мере духовенством были по­полнены распоряжения относительно уничтожения латинской обрядности в Униатских церквах, но и пользовался каждым удобным случаем для пробуж­дения в униатском духовенстве национального чув­ства, Разъяснял он также духовенству значение унии в деле слияния с латинством и указывал на постоян­ные стремления латинян к уничтожению и искоре­нению унии. Под влиянием этих бесед униатское духовенство начинало распознавать, где истина, где ложь, где порядок, где настроение. Эти поездки по епархиям и мирные беседы с духовенством имели громадное значение для дела воссоединения. Своим умелым обращением с духовенством и непреклонной справедливостью во всех своих словах и делах он вызывал к себе любовь и высокое уважение, и дело Униатской Церкви, таким образом, укреплялось и возрастало. Старые священники обучались служить по православному служебнику, молодые, выходившие из семинарии, являлись вполне подготовленными к воссоединению; церкви снабжались богослужебны­ми книгами, облачениями, перестраивались и стро­ились новые, уже по обряду восточному. Словом, Уни­атская Церковь преобразовывалась как во внутреннем, так и во внешнем своем устройстве. И все это дела­лось благодаря уму, энергии и необычайному такту преосвященного Иосифа.