Пленники Зоны. О возвращении забыть - Сергей Коротков

– Хорошо. Шагом, кролики. Пронесло.

– Неплохо ты придумал, Тагил! – Герда одобрительно покивала.

– Так. Парк пройдем, куда вас дальше вести, туристы? – спросил сталкер, словно не заметив похвалы женщины. – Через час на водонапорку выйдем, а там улица Войнича будет – почти центр.

– Нам… это… к Энерготехникуму надо. Там площадь должна быть за фабричными корпусами, за ней…

– Знаю. Помню, батя, – прервал Герду Вовчик, шустро шагая замыкающим, – там год назад мимикрим конченый висел в проводах. Не знаю, как сейчас. Да, батя?

– Ну и слух у мальчика! – поразилась женщина, перепрыгивая скелет собаки.

– А то, – Тагил обернулся, кивнул сыну, дескать, да, помню. – Знаем это место. Если он еще висит там, конечно!

– Да мы и без мимикрима обойдемся, – отозвался Кот, едва успевая за Гердой.

– Надеюсь, – вздохнул Тагил и резко присел.

Все пригнулись как по команде, вертя головами и стволами, бледнея и холодея от неизвестности и неожиданности – сзади вдалеке раздалась беспорядочная стрельба. Там, где трапезничала химера.

Но Тагил присел не от этого. Он заметил иное.

Далеко на юге, на фоне светлых бетонных стен овощехранилища, длинной цепочкой шли люди. Много людей. Очень много по местным меркам.

Старший дозора группировки «Анархия» коренастый крепыш Богдан, по прозвищу Кубарь, встрепенулся, получив сигнал Зрячего. Разведчик сообщил, что видит людей в количестве пяти на расстоянии в полкилометра к югу. Кубарь потянулся, отгоняя дрему, запросил подробности и, держа микрофон, другой рукой начал отковыривать комочки грязи с наколенников.

– Не могу определить статус и клановую принадлежность, но трое похожи на сталкеров, двое на туристов или ученых. Одна, кажись, баба! – докладывал Зрячий, слывший на армейских базах самым зорким и умелым разведчиком.

– Опа-на! Баско, – ответил старший, – что еще?

– Снаряга у сталкеров так себе, у туристов неплохая. Вроде несут че-то. Кажись, приборы или аппаратуру. Туман, етить, мешает. Не рассеялся полностью.

– Че? Кто там рассосался? Не слышу, говори громче.

– Не могу, Кубарь, – голос в наушниках стал еще тише, – тут свинорылы рядом пасутся, скоты. Услышат, выдам себя.

– А-а, лады. Ясно. Говоришь, ведут проводники туристов? – Кубарь встал, оглянулся.

– Типа того. Хабар есть, и, видно, нехилый. Ценный.

– Баба, ученые, приборы? И куда прут? Точнее давай.

– На юг, строго к Туманску, меж нами и Пустырем.

– Ну что ж, будем брать туристов. Паспортный контроль, етить. Не фиг по нашей территории сапогами чавкать. Зрячий?

– Я.

– Следи, веди их дальше. Я доложусь Фиге. Ща решим в две минуты, как и че. Конец связи.

Не успел Кубарь переключиться на другой канал, весело подмигивая напарнику по дозору Севке Вишне, как новый сигнал от Зрячего заставил его нахмуриться.

– Кубарь, это снова я.

– Чего еще?

– Они не одни, е-мое! Хвост за ними.

– Кто там еще пасет их?

Молчание. Треск в эфире.

– Кто, спрашиваю в хвосте?

– Е-мое. Бандиты. Не один. Несколько. Вижу двоих, далее еще с десяток. Ого! Больше. Е…! Рыл двадцать. Гуськом втихую идут. Явно секут тех туристов.

– Ни фига се туристы! Взвод фраеров за двумя туристами и тремя сталкерами? Че-то мутотень какая-то.

– Ага. Баба и… пацан с арбалетом. Кубарь, так это ж по ходу…

– Полтора! – закончил за того старший свободовец. – Ясно. Опять эта семейка за свое взялась. Надо было их тогда, осенью, псам скормить все-таки. Будут тут, етить их, водить народ, левых всяких по Зоне, по нашей территории. Ну, смотрю, противника набирается прилично, да, Зрячий?

– Так и есть, Кубарь.

– Ладно, секи и этих, – Кубарь взглянул на Вишню, оторвавшись от микрофончика, – плохо, что связи с Фигой нет. Чеши к нему, скажи, пусть пацанов поднимает, работенка есть. Скажи, два десятка фраеров да пяток жертв аборта среди них. Правда, смущают эти Полтора. Третий, поди, Бодайбо – он вечно с ними ошивается. Все, дуй к Фиге. Пулемет прихватите. Больше не надо. Положим коричневых махом. Все, я здесь жду вас.

– Понял, бегу.

Анархист зажал автомат М-4 и понесся в сторону шлагбаума и баз. Кубарь поежился от холода и снова присел на пень.

В это же самое время и от холмистых отрогов Пустыря в оптику электронного прибора «Спектр-2» за «туристами» и их хвостом наблюдал шедший параллельным курсом Пятерня со своими парнями. Пока Мизинец из группы Пятерни добивал сзади последнего из трех слепых псов, нарушивших покой наемников, ломая прикладом карабина СКС хребет мутанту, Средний и Пятерня следили за передвижением далеких целей.

Конечно, банда Басмача не входила в планы Пятерни, и он вообще расстроился, уже полчаса созерцая в оптику два десятка фраеров, но это обстоятельство только лишний раз убеждало в важности и ценности первоначального объекта слежки – группы Тагила.

– Ню-ню, лезьте в мышеловку, котлеты. Скоро амба вам всем, – процедил сквозь зубы Пятерня, лежа на сухой листве под кустом калины с необычно крупными красными ягодами.

– Вроде не осень, шеф, а плоды калины как сливы, – констатировал Средний, лежа рядом и рассматривая куст над собой и ягоды-переростки.

– Ага, слопай ягодку, сынок, поглядим на любителя слив, – зло ответил старший, перевалился на бок и протянул «Спектр-2» Среднему, – на вот, теперь ты зри их, не упусти. Им еще километр чапать до ближайшего укрытия.

Пятерня оглянулся на остальных, разобравших сектора наблюдения и прикрытия. Мизинец закончил с псом, ножом вырезая у него какую-то часть тела, Безымян держал фланг, через прицел винтовки ИЛ-86 осматривая местность. Указат с пулеметом охранял тыл.

Большим среди них был сам Пятерня, а все вместе составляли Кулак, тату коего носил каждый из членов группы.

– Мизинец, канай оттуда. Харэ тушу потрошить, и так весь извозился, как на скотобойне.

– Иду, шеф. Я тут для амулета клык заимел. Известно, что седьмой клык слепого пса ящик пива стоит на черном.

– Звиздец, коллекционер! – скривился Пятерня и закрыл глаза…

Вертолет типа «Хаски» медленно крутил лопастями, видимо, разогревая движки. Кругом суетилась обслуга аэродрома, сновали солдаты, автокары, мобильные станции техобслуживания, электропогрузчики и заправщики.

Майор Хокс прихлебывал горячий кофе из стальной кружки, глядя в мутное окошко мобильного штаба на всю эту суету. Высокий, сутулый, чуть ли не горбатый, с лысой головой, белесыми бровями, конопатыми руками и в униформе рейнджеров США, офицер был похож на гоблина-альбиноса. Золотые коронки всех зубов, шрам на шее от щеки до ключицы, прямой пронзительный взгляд каких-то желтоватых зрачков дополнял образ героя фэнтези и навевал воспоминания о финно-угорских сказках про троллей. Одним словом, мужчина слыл некрасивым, никто его не любил, да и он, впрочем, женщинами не увлекался. Но, говорят же, мужик должен быть чуть красивее обезьяны, вот Хокс и был таким.

Вообще, он являлся выходцем из Ирландии, но эмигрировал в Штаты еще в юности, осел там, вступив в вооруженные силы США. Теперь к своим сорока двум годам он стал майором спецподразделения рейнджеров Восточного блока НАТО, вот уже полгода расквартированного под Вильнюсом.

Задания, если они и возникали, выполнялись быстро и успешно. То агентов или ученых доставить в Зону, то эскорт-услуги и сопровождение VIP-гостей, охрана делегаций НАТО, ОБСЕ и ООН, олигархов, имеющих интересы на Украине и в Прибалтике. Были и «мокрые» дела, в основном в Зоне. Ликвидировать кого-то, обычно неугодного главаря группировки или зарвавшегося барыгу. Раз пришлось найти и убрать посредника между «НовоАльянсом» и «Бастионом», который слил налево инфу о каких-то тайных делах этих двух структур.

И вот сейчас майор и его парни находились в состоянии ожидания вылета в Зону, отчего боевой дух возрастал, а аморальные качества усиливались.

Попросту говоря, отряд Хокса давно стал орудием в черных делишках сильных мира сего, а не солдатами страны, защищающей свои национальные интересы и безопасность. Рейнджеры превратились в наемников, выполняя порой грязные поручения, получая деньги, и, надо заметить, неплохие деньги. Но Хокс не давал расслабиться своим подчиненным, а чтобы хоть как-то уйти от ожирения, лени и пофигизма, заставлял все бонусы за задания перечислять на карты и отправлять на родину, семьям. Плюс постоянная физическая нагрузка, тир, психологические тренинги. За полгода отряд потерял только одного бойца, были раненые, но процент выживших оставался высоким.

Во всем контингенте НАТО группу Хокса знали и уважали. Четкое выполнение задач, слаженность действий, беспринципность, жесткость на грани жестокости – все это вызывало уважение у военных Восточного блока НАТО и было присуще рейнджерам Хокса.

– Майор, есть разрешение, – оторвался от наушников сержант спецсвязи, – распоряжение бригадного полковника на сбор и вылет через десять минут. Полетите в полной темноте. Удачи вам!