Становление Руси - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Права женщины по этому древнему законодательству определяются недостаточно ясно; но положение ее вообще не было бесправным. Так, за убийство свободной женщины платится полвиры, т. е. 20 гривен. Наследство (задница) смерда, не оставившего сыновей, переходит к князю, и только незамужним дочерям выдается некоторая часть. Но в боярском и вообще в дружинном сословии, если нет сыновей, то дочери наследуют родительское имущество; при сыновьях же они не наследуют; а братья обязаны только выдать сестер замуж, т. е. нести сопряженные с тем расходы. Дети, рожденные от рабы, не наследуют, но получают свободу вместе с матерью. Вдове идет только то, что муж ей назначил; впрочем, она управляет домом и имением малолетних детей, если не выйдет вторично замуж; а дети обязаны ей повиноваться.
Различное население Древней Руси по сословиям или по роду занятий Русская Правда отчасти делит по областям. Так, она различает Русина и Словенина. Под первым очевидно разумеется житель Южной Руси, особенно Приднепровья; а под вторым — житель северных областей, особенно земли Новгородской. Кроме того, Правда упоминает о двух инородческих разрядах, именно о варягах и колбягах. Например, если убежавший холоп скрылся у варяга или колбяга и последний продержит его три дня, не объявив, то платит три гривны хозяину холопа за обиду. По обвинению в драке от варяга или колбяга требовалась только рота, т. е. присяга; тогда как туземцу надобно было представить еще двух свидетелей. В случае поклепной виры (обвинения в убийстве) для туземца требовалось полное число свидетелей, т. е. семь; а для варяга и колбяга — только два. Вообще в законодательстве видно несомненное покровительство или смягчение условий для иноземцев. Статьи эти подтверждают постоянное присутствие на Руси варягов в XI и XII вв., впрочем, со второй половины XI века уже более в качестве торговцев, нежели наемных воинов. Кто были колбяги, в точности еще не решено. Наиболее вероятно то мнение, которое разумеет под ними юго-восточных инородцев Древней Руси, известных отчасти под именем Черных Клобуков.
Правда не упоминает о том обычае, который у средневековых народов известен был под именем Суда Божия, т. е. о судебном поединке. Но обычай этот, несомненно, существовал на Руси издревле и был совершенно в духе воинственного русского племени. Когда две тяжущиеся стороны были недовольны судебным приговором и не могли прийти ни к какому соглашению, то с дозволения князя они решали свою тяжбу мечом. Противники вступали в бой в присутствии своих родственников, и побежденный отдавался на волю победителя.
Русская Правда, унаследованная от времен еще языческих, не упоминает о том сословии, которое в христианские времена получило на Руси важное значение, т. е. о сословии церковном, о духовенстве. Когда восторжествовала у нас Греческая церковь, то и духовенство, конечно, устроилось по образцу греческого. По примеру Византии оно облечено было разными правами и преимуществами. Оно получило также и свой суд, руководством для которого служили славянские переводы греческого Номоканона, или Кормчей книги: здесь соединены были касавшиеся церкви уставы императорские с постановлениями церковных соборов. Владимир Великий издал устав, которым постановил особый церковный суд, запретив вмешательство в него боярам и вообще градским судьям. Этот устав был подтвержден и распространен Ярославом и его преемниками. Суду митрополита и епископов подчинены не только все лица духовные, т. е. священники, церковнослужители и чернецы, но и люди, состоящие под покровительством церкви (просвирни, слепцы, рабы, отпущенные на волю по духовному завещанию, калики, прощеники, т. е. получившие чудесное исцеление, и пр.). Кроме того, духовному суду подлежали миряне, преступившие против церкви, например, виновные в еретичестве, колдовстве, а также семейные тяжбы и проступки против нравственности, каковы нарушение брака, оскорбление родителей, оскорбление женской чести, ссоры между близкими родственниками и пр. Некоторые случаи воровства и разбоя судились сообща властями духовными и мирскими, т. е. судом сместным[2]. Наказания и пени за преступления, судимые церковью, определены денежные, так же, как в Русской Правде. В этом случае народные нравы заставляли князей русских отступать от греческого судопроизводства, в котором существовали и телесные наказания. Виры с церковных судов шли в пользу епископов и, следовательно, служили для них источником доходов. Кроме того, на содержание храмов, монастырей и вообще духовенства князья определяли недвижимое имущество; они начали раздавать им не только разные угодья (рыбные, бортные, луга, мельницы и т. п.), но и населенные земли, т. е. деревни и села. А некоторые князья по примеру Владимира отделяли церкви десятину, т. е. десятую часть из разных своих доходов, например, из даней, ло-вов, стад, жита и пр.
Духовенство не замедлило приобрести высокое положение в нашем государственном и общественном строе. В важных случаях князья призывали на совет не одних бояр и городских старцев, но также епископов и игуменов. Во время княжеских междоусобий духовные лица, исполняя свое нравственное назначение, нередко являлись посредниками в переговорах враждующих сторон и их примирителями. Церковная власть водворялась на Руси под покровительством власти княжеской и потому не могла входить в соперничество с этою последнею. Уже самое язычество славянорусского племени, не успевшее выработать сильного жреческого сословия, показало, что в этом племени было мало задатков для развития феократии. К тому же и предания Византийской церкви с ее подчинением светской власти не представляли повода для каких-либо неумеренных притязаний со стороны церковной иерархии. Поэтому Русское православие уже с самого начала своего существования обнаружило коренное различие с западным католицизмом: оно осталось чуждо властолюбивым стремлениям папства. Находя для себя опору в княжеской власти, церковная иерархия в свою очередь давала этой власти религиозное освящение в глазах народа и тем содействовала еще большему ее укреплению. Например, нам неизвестно, какими обрядами сопровождалось посажение на стол нового князя во времена языческие; но в эпоху христианскую это посажение стало совершаться уже в главном, или соборном, храме стольного города, сопровождаемое благословением иерархов и молитвами всего клира. Самое христианство, уже процветавшее в главных средоточиях русской жизни, еще далеко не утвердилось по всей Русской земле, и при утверждении его духовная власть находила естественную поддержку со стороны власти светской. В этом отношении обнаружилось другое важное отличие Русского православия от западного католицизма. Совокупность усилия духовной и светской власти для водворения христианской религии на Руси далеко не походила на действия Латинской церкви, которая нередко обращала языческие народы мечом или всякого рода насилием и воздвигала на них крестовые походы. Русская церковь с этой стороны более напоминала свой первообраз, церковь Греческую, которая единственно силою
