Адмирал Корнилов - Светлана Кузьмина

…Из письма Н.Ф.Рейнеке контр-адмиралу П.Ф.Анжу [95]:

«Полагаю, от приезжих отсюда курьерами офицеров, конечно, известны вам главные приготовления и занятия нашего флота, жаль только, что эти господа изволили разгласить небылицу, будто бы Павел не ладит с Корниловым. Обращаюсь к вам с просьбой — если услышите такие нелепые толки, то уверьте пустословов, что это наглая ложь. Для подкрепления справедливости моих убеждений, расскажу вкратце отношения Павла с Владимиром Алексеевичем, которые по близости моей к обоим им мне коротко известны. С самого начала вступления Корнилова в должность начальника штаба, когда он стал от Павла по чину гораздо дальше, и тогда Павел в пример другим оказывал не только должное уважение к его служебной власти, но и к его личности, а Корнилов, имея полную доверенность к откровенности Павла, умел ценить это и соблюдал самую благородную деликатность в служебных отношениях, не прерывая прежних дружеских связей. По смерти же М. П. [96] эти два человека ещё более сблизились и служили друг другу как бы пополнением к общей цели на пользу службы, о важнейших делах которой они часто совещались и, конечно, не обходились без споров; но эти споры при взаимном уважении и откровенности ещё более утвердили доброе между ними согласие. Да и может ли быть иначе между добросовестными людьми даже в мирное время, не только в настоящее военное [97], когда и враги должны забывать личность для общего блага».

…Из письма П.С.Нахимова Н.Ф.Рейнеке:

«И меня крайне огорчила эта сплетня или, лучше сказать, гнусная клевета. Напиши, дорогой мой друг, во-первых, что никто столько не ценит и не уважает самоотвержения и заслуг вице-адмирала Корнилова, как я, что он только один после покойного адмирала может поддержать Черноморский флот и направить его к славе; я с ним в самых дружеских отношениях, и, конечно, мы достойно друг друга разделим предстоящую нам участь».

…Из письма П.В.Воеводского Н.Ф.Рейнеке:

«Я говорю насчёт николаевских слухов, что Павел Степанович осуждает действия Владимира Алексеевича, даже при молодёжи. Он поручил мне передать вам, что это чистая и бессовестная ложь, распускаемая самыми беспорядочными людьми. С своей стороны я могу только сказать, что в настоящее время отношения дядюшки с начальником штаба самые лучшие. Со времени выхода «Константина» в море, последний живёт даже покамест в его доме…»

…Из воспоминаний А.П.Жандра:

«Нашлись люди, которые стали жужжать Нахимову, что Корнилов распоряжается его эскадрой, как своей, — и самолюбие флагмана, старшего в чине, заговорило на мгновение. Вот источник носившихся в то время слухов о несогласиях между двумя всеми уважаемыми адмиралами. По моей специальной обязанности я часто был послан к Нахимову, хорошо знакомому мне лично, и могу утвердительно сказать, что оба адмирала слишком горячо любили службу, слишком свято понимали свой долг для того, чтобы из пустого тщеславия не помогать друг другу в общем деле — пользе и чести России. Павел Степанович, считая впереди всего пользу Черноморского флота, всегда с радостью содействовал Корнилову. Таким образом дружеские отношения адмиралов укреплялись, и в продолжение всего лета 1854 г. Нахимов был принят как родной в семействе Владимира Алексеевича».

Против Корнилова — человека чести, не терпевшего казнокрадов и бездельников, которые были, главным образом, среди офицеров береговой службы, особенно интендантского управления, пользовавшегося покровительством Берха, — постоянно вели скрытую и открытую борьбу; его кипучая деятельность, неиссякаемая, как казалось, энергия, страстная нетерпимость к нерадивым и строгая требовательность не могли нравиться людям, у которых было «рыльце в пушку». Но те, кто, как он, самозабвенно отдавал всего себя делу на благо флота, уважали и даже восхищались им:

«…Корнилов был не только уважаем своими подчинёнными за свои глубокие познания по всем отраслям морского и военного дела и за редкую справедливость к оценке подчинённых ему людей, но мы утвердительно говорим, что он был искренне любим всеми теми, кто сам честно служил…»

«…Необыкновенная проницательность и быстрота соображения, отличное знание всех отраслей службы, практическое умение обходиться с людьми и управлять ими; деятельность, всегда приводившая всех в удивление; наконец, смелость и решительность — вот качества, в которых не отдать ему справедливости не могут и самые его противники».

Ценил Корнилова и князь Меншиков, но очень своеобразно…

…Из доклада А.С.Меншикова Николаю I:

«7 августа 1851 г. Секретно.

…Главным орудием покойного адмирала Лазарева ко введению тех усовершенствований по судостроению, вооружению и корабельной морской практике, которыми отличается Черноморский флот, был контр-адмирал Корнилов, даже и в то время, когда ещё не был назначен начальником штаба сего флота. Сие побуждает меня думать, что пока тот же Корнилов пользоваться будет одинаковым доверием и у другого главного командира, то существующий порядок не только сохранится, но и в успехах не остановится, а наипаче, когда и главный начальник флота опирается на введённый в одной части порядок, чтобы распространить его и на другую, как сие делает вице-адмирал Берх старанием дать более жизни хозяйственным распоряжениям.

При просвещении современном он имеет ещё довольно сил для административных занятий, и посему мне кажется, что изменение личности Главного черноморского управления было бы теперь ещё преждевременно. Ежели бы военные обстоятельства потребовали действия всего Черноморского флота в совокупном составе, то, конечно, понадобится назначить оному особого предводителя и дать ход тем из младших адмиралов, в коих при физической бодрости окажутся как энергия, так и способности» (выделено мной. — С. А.).

Подобные высказывания весьма странны в устах начальника Главного морского штаба [98], который, как никто другой, должен был быть осведомлён об административной и профессиональной несостоятельности М.Б.Берха по меркам именно «современного просвещения» — это во-первых. Во-вторых, светлейший князь Меншиков, будучи сам одним из умнейших и образованнейших людей своего времени, не мог, казалось бы, не понимать, что «назначить предводителя» из «младших адмиралов» даже с «энергией» и «способностями» — слишком запоздалая мера в случае «ежели бы военные обстоятельства потребовали действия всего Черноморского флота», да и обеспечить подготовку этих действий в «совокупном составе» — задача непосильная для «младшего адмирала», находящегося вне рычагов власти при бесполезном начальнике. И в-третьих: имея под рукой такого «младшего адмирала», который способен взвалить на свои плечи решение этой непосильной задачи (как показало вскоре время), князь Меншиков, почти что с нарочитым равнодушным безразличием, не называет Корнилова как возможную кандидатуру, а отмахивается подозрительно безлично «теми из младших адмиралов», оставляя блистательному профессионалу всего лишь «пользоваться доверием» у ничтожного Берха!