Чудо купальской ночи - Татьяна Алюшина

– Есть еще и третий, совсем плохой, – напомнил Клим, – и наиболее вероятный при такой ее активной жизни.

– Есть, – устало согласилась Поля. – Но это уже как Бог распорядится, и я могу когда-нибудь не успеть ее спасти.

– Тебе надо отдыхать, – закрыл тему Ставров, видя, как нелегко дались ей эти воспоминания. Поднялся с дивана и спросил: – Куда тебя отнести: в ванную или сразу в кровать?

– Не надо меня носить, я сама дойду, – улыбнулась Поля измученно, – доктор сказал мне по секрету, что надо больше двигаться и стараться ходить, быстрее все пройдет. Вот я и намерена двигаться.

– Какая досада, – попытался развеселить ее Клим, – а мне так нравилось тебя носить на руках.

– Я еще предоставлю тебе такую возможность! – рассмеялась наконец своим чудесным смехом девушка.

Они лежали на кровати: Полина в миленькой ночнушке под одеялом, а Клим, все еще одетый, сверху одеяла, и разговаривали о чем-то незначительном, пока девушка не спросила:

– Почему ты не ложишься?

– Лягу чуть позже, в гостевой комнате, – так, между прочим, ответил он.

– Почему в гостевой? – удивилась Поля.

– Потому что тебе нужен покой, а если я останусь, то боюсь, в покое оставить тебя не смогу.

– Да кто тебе сказал такую ерунду про покой? – прямо возмутилась она. – Доктор как раз велел больше двигаться.

– Поля! – призвал ее Ставров к благоразумию.

– Да ладно! – отмахнулась она. – Не собираюсь без тебя спать, а то мне кошмары будут сниться. И вообще зря я, что ли, к тебе переезжала?

Он хмыкнул раз, удерживая улыбку, хмыкнул два и рассмеялся, перекатился на бок, обнял Полину и прижал к себе.

– Только будет считаться, что ты меня соблазнила, – предупредил, посмеиваясь, он.

– Да и ладно! – легко согласилась Полина.

И когда она уже горела от его ласк, поцелуев и рвалась ему навстречу соединиться, слиться в одно целое, он снова оставил ее на мгновение, Полина открыла глаза и спросила хрипловатым от страсти голосом, указав на упаковку презервативов в его руке:

– Ты чем-то болен?

– Нет, я совершенно здоров. Это чтобы защитить тебя…

– Не надо, – сказала Поля колдующим русалочьим голосом, положила ладошку ему на руку и посмотрела в глаза: – Я хочу детей. Твоих.

– Полинка, – простонал Клим, отбрасывая куда-то за ненадобностью цветной пакетик. – Ты меня с ума сведешь! – прижал ее к себе, поцеловал долгим, на самом деле лишающим ума поцелуем, оторвался от ее губ, посмотрел в раскрасневшееся лицо Полины, потусторонние глаза и очень эротичным, хриплым голосом прошептал: – Или уже свела…

Утром она готовила ему завтрак перед работой.

И такого счастья Ставров вообще не знал!

Разумеется, готовили ему завтраки и мама, и бабушки, и даже Петр Петрович, бывало, иногда, во времена совместной работы и жизни. Но чтобы вот так – он сидит за столом, а она колдует у плиты, смеется, что-то весело рассказывает и старается только для него, а по всему дому разносятся божественные уютные запахи, и это такое теплое счастье! – такого не бывало никогда! Даже когда он оставался у женщин на ночь или они ночевали у него – не бывало.

Полинка поставила перед Климом тарелку с какой-то замысловатой кашей, рядом тарелочку с хрустящими тостами из правильного зернового хлеба, она объясняла, но Клим не запомнил, что за чудо-хлеб такой. Тарелочку с порезанными ломтиками домашнего сыра, а последним аккордом в этой красоте было блюдечко с половинками двух яиц, из которых Поля вытащила желток, перемешала с чем-то сильно полезным и вкусным, уложила щедро назад и украсила маленькими веточками петрушечки.

– Полинка, – простонал Клим от эстетического удовольствия. – Это просто красота страшная!

И принялся за еду, прикрывая глаза и постанывая от удовольствия, теперь уже и вкусового. Она, нежно посмеиваясь, погладила его по голове, наклонилась, поцеловала и отошла к столешнице.

– Жениться бы на тебе прямо сейчас, – закидывая в рот половинку чудо-яйца и прожевав, высказал идею Ставров.

– Без церемонии и празднования? – рассмеялась она такому рвению.

– Главное, тебя срочно официально заполучить, а отметить и потом можно! – вполне серьезно заявил Клим.

– Получается, умыкнуть, что ли? – серебристым колокольчиком посмеивалась Полина.

– Ничего подобного, все официально, но как можно скорей, желательно завтра, – разъяснил он и, вздохнув тяжко, пожаловался: – Да жаль, не получится так быстро.

– Почему? – подначивала его Полина, посмеиваясь, снова повернулась к столешнице – заварить травки в чайнике, как раз вода дошла до нужной температуры.

– Потому что я женат, – спокойно объяснил Ставров и продолжил доедать кашу.

– Что? – замерла Полина.

– Я женат, и сначала надо развестись, – пояснил Клим еще раз.

Полина ухватилась двумя руками за край столешницы, крепко-крепко сжав пальцы. У нее было такое ощущение, словно его слова оказались пулей, попавшей ей в спину и вышедшей из груди, разрывая все внутри в клочья. И было так нечеловечески больно! И замерзло, похолодело все вокруг и в ней!

– Почему ты не сказал мне раньше об этом? – прохрипела девушка.

– Потому, что не считаю себя женатым. И пока мы не встретились, это не имело никакого значения, – посмотрел внимательно на нее Клим, понимая, что с ней что-то не так, и позвал: – Поля?

– О господи! – простонала она и начала поворачиваться к нему. – Почему ты не сказал мне раньше, до того как стал спать со мной?

– Полинка, ты что? – поразился ее голосу и виду Клим. – Мы давно уже не живем вместе, и это простая формальность…

– Так говорят все женатые мужчины своим любовницам, – повернулась наконец к нему лицом Полина.

И снова ухватилась за края столешницы, сжав с силой пальцы, чувствуя, что может упасть. Ей было больно говорить, больно смотреть на Клима.

– Откуда ты знаешь, что они говорят? – насторожился Ставров странной перемене в ней, ее серьезности и скованности движений.

– У мамы было много женатых мужчин, и каждый из них говорил, что жена ничего для него не значит и они уже давно не живут вместе, и никто из них не собирался разводиться на самом деле! Всегда говорят одно и то же! Всегда!

И в этот момент Ставров все понял, увидел, как Поля побледнела, как исказилось от боли лицо, как побелели костяшки пальцев, которыми она цеплялась за край стола! Клим рванулся к ней, схватил, прижал к себе податливое, не сопротивляющееся тело.

– Ты что? – заговорил он, прижимаясь к ее голове щекой. – Ты что подумала? Зачем? Я не такой, как кавалеры твоей мамы. Если я говорю, что не живу с женой, значит, это так и есть! Ну подумай! – поцеловал он Полину в висок и в макушку, прижимая к себе ее голову. – Подумай, вспомни, когда ты оказалась здесь первый раз, сама же утверждала, что видно, что в этом доме не живет женщина. Вспомни.