Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Евгений Примаков

Для того чтобы начать активную разведывательную работу, Беер должен был закрепиться в стране. И прежде всего — устроиться на подходящую для этих целей работу. Умело используя свои прежние связи, он вступил в контакт с немцем — владельцем фабрики игрушек. Через некоторое время внес свой пай и стал совладельцем дела. Официально он занимал должность управляющего делами фирмы, фактически всю основную работу выполнял его компаньон, Беер же получил возможность активно заниматься созданием резидентуры.

Согласно плану к Бееру намечался приезд помощников, которые должны были отвечать за работу отдельных направлений. В Центре не всегда имелись возможности для обеспечения командируемых сотрудников соответствующими документами. Поэтому резидент много времени отводил поиску людей, через которых можно было получить нужные паспорта.

Немало усилий Беер направлял на приобретение источников информации. Уже в июне 1928 года он послал первую секретную информацию в Москву об экономическом положении некоторых Прибалтийских стран и другие сведения, в том числе список чиновников служб безопасности.

К концу 1929 года резидентура Беера уже имела до сорока агентов. Из них десять человек были источниками особо важной информации.

По своей организационной структуре резидентура состояла из независимых друг от друга оперативных групп, которыми руково' дили помощники резидента или старшие групп. Сам Беер в одном из своих писем в Центр дает следующую характеристику резидентуре: «В построение моей организации я заложил основной принцип, заключающийся в том, что отдельные группы абсолютно не связаны друг с другом, что совершенно исключает возможность провала одной группы через другую. Эта строгая конспиративность последовательно проведена мной и в рамках каждой группы. Так, например, в группе «Гофмана» о существовании другой группы ничего не знают. Таким же образом в центральном аппарате резидентуры курьер, явочные и адресные пункты абсолютно законспирированы друг от друга.

Более того, для каждой из моих групп имеются отдельные курьеры, разные адреса и явочные пункты».

Заместителем резидента у Беера был «Юлиус» — Вайнштейн (Гучков) Мориц Иосифович, 1901 года рождения, выходец из Латвии. В 1924 году окончил правовое отделение факультета общественных наук МГУ. Он помимо функций заместителя резидента имел на связи группу агентов в Германии, руководил агентурой, действовавшей в Англии, отвечал за работу по «еврейской линии» (приобретение источников, вспомогательных агентов и пр. из числа лиц еврейской национальности).

Помощник резидента Барт находился в Риге и вел работу с источниками, работавшими в Латвии и других прибалтийских странах. Он был выходцем из Латвии, имел степень доктора экономики.

Работу в Польше возглавлял немецкий гражданин, родственник компаньона Беера по кличке «Мальц». В Данциге работу вел «Иос», английский подданный, студент Данцигского политехникума. Работу по украинским националистам возглавлял помощник резидента, имевший псевдоним «Игорь». Балканская линия непосредственно замыкалась на резиденте.

Помимо вышеуказанных направлений имелись отдельные источники, работавшие во Франции, США и некоторых других странах.

В английскую группу входил заведующий отделом одного из министерств Англии. От него поступала закрытая информация, в том числе имевшая отношение к Советскому Союзу. В группе также работали личный секретарь председателя и сотрудник секретариата заместителя председателя одной из политических партий Англии. От этих двух источников был получен большой объем политической информации, имевшей отношение не только к деятельности партии, но и к Министерству иностранных дел и самому Кабинету министров.

По польской проблематике успешно работал бывший офицер польской разведки. Через свои связи в польских спецслужбах он добывал весьма полезную информацию о наиболее активной антисоветской части эмиграции из России и Украины, связанной с польскими разведорганами.

Серьезная информация поступала от источника АА/30, который был сотрудником польского посольства в Берлине. От него шли документы о развитии польско-германских отношений, протоколы переговоров, сведения, касавшиеся контактов с Англией, Францией, другими странами, а также инструкции польского Министерства иностранных дел своим посольствам в Европе.

Большую и важную работу проводил источник АА/36, работавший в аппарате Министерства иностранных дел Польши. Он имел отношение к подготовке совершенно секретных документов для правительства своей страны. Копии этих документов регулярно поступали в резидентуру и направлялись в Москву Среди них были материалы, касавшиеся отношений с СССР и деятельности экстремистских белоэмигрантских формирований.

По Германии весьма активно вел работу источник АА/29 — немецкий журналист, имевший связи в высших кругах немецкого общества. Ему удавалось добывать секретные сведения о внутриполитическом положении страны, опасных формах проявления национал-социалистского движения и связях его лидеров с руководством крупных немецких банков и концернов.

Активно работал источник АА/8, который был связан с пацифистским движением в Германии и располагал возможностью регулярно посещать другие страны. Через своих друзей — газетчиков и писателей — он добывал заслуживавшие внимания сведения, связанные с развитием политических процессов на Европейском континенте.

Ценным источником был также АА/31 — сотрудник одного из влиятельных рижских журналов. Используя свои связи в правительственных кругах, он добывал информацию о деятельности западных спецслужб в Латвии, Эстонии и Финляндии, целью которых было использование этих стран в качестве плацдарма для подрывной работы против СССР.

У резидентуры были агенты и в среде русских белоэмигрантских организаций.

Каждая группа имела несколько конспиративных квартир, пунктов связи, одного-двух курьеров или связников. Источник, как правило, замыкался на одну из каких-либо квартир или передавал материалы через определенный пункт связи. Курьеры и связники поддерживали контакт только с руководителем группы и других членов резидентуры не знали. Однако правила конспирации иногда нарушались, что впоследствии привело к провалу нескольких агентов.

Центр внимательно следил за деятельностью резидентуры и высказывал свои замечания по поводу направляемой ею информации. Некоторые материалы, особенно от вновь приобретенных и недостаточно проверенных источников, подвергались серьезному критическому разбору. Оценивая поступившую очередную информацию из резидентуры Веера, начальник ИНО ОГПУ А.Х. Артузов подчеркивал, что основным ее недостатком являются «корреспондентский характер» и «увлечение экономическими вопросами, не являющимися для нас главными».

«Попытайтесь, — указывалось в письме, — твердо повернуть эту работу на освещение деятельности империалистических стран… прямо или косвенно направленной против нас».

Оценка информации в Центре и высказанные критические замечания учитывались Веером в работе, и он принимал меры к повышению ее качества, получению сведений, в которых нуждалась Москва.

С течением времени стали все контрастнее вырисовываться слабые места резидентуры — к примеру, обеспечение сотрудников надежными документами. Стремление приобрести эти документы в кратчайшие сроки приводило к установлению контактов с недостаточно проверенными, а иногда и случайными лицами. Это, в свою очередь, приводило к упрощенному оформлению документов, а в итоге — к невозможности их более или менее длительного использования. Вместе с тем характер деятельности членов резидентуры требовал частых поездок не только внутри страны, но и через границы. Сотрудники полицейских и пограничных органов могли обратить внимание на нередко имевшиеся в паспортах несоответствия, например, между внешним обликом владельца паспорта и данными, внесенными в документ, а также на незнание иногда языка страны, за гражданина которой выдавал себя разведчик.

Изучение архивных материалов резидентуры показывает, что работа по приобретению источников и помощников в ряде случаев осуществлялась без достаточно глубокого и терпеливого изучения и проверки кандидатов. Кроме того, в тот период существовала практика, когда руководители групп и отдельные разведчики самостоятельно решали вопрос о приобретении источников и лиц вспомогательного состава. Руководству резидентуры они докладывали только о результатах работы. Это приводило к бесконтрольности и ошибкам. В результате в действующую рабочую сеть попадали люди, которые не отвечали предъявляемым к ним требованиям.

Большим тормозом в совершенствовании деятельности резидентуры стала ее громоздкость. Эффективно управлять такой большой нелегальной организацией, действовавшей в 15 странах и насчитывавшей около 50 сотрудников, было просто невозможно.