Книга гор (сборник) - Сергей Лукьяненко

Мы были дома.

Перед одним из зданий, в пустынном узком дворике, я увидел ухоженную круглую клумбу. Инга шла чуть впереди, не глядя на меня…

Искушение оказалось слишком велико. Я торопливо сорвал несколько цветов. Бледные осенние хризантемы, пожухшие от близости автодороги, казались мне прекраснейшими в мире цветами. Догнав Ингу, я взял ее за руки:

– Инга… Там ведь не было цветов, на Островах… Ну, в общем… Возьми…

Мы замерли, неловко держась за руки. Нас разделял лишь крепко сжатый нами букет. Я чувствовал тонкие теплые пальцы, касающиеся моей ладони.

– Инга, я никогда не дарил цветов.

Мы смотрели друг другу в глаза. И даже в темноте я видел свое отражение в ее зрачках. Совсем рядом. У самого лица.

– Я никогда никого не целовала, Дим.

Я даже не почувствовал ее губ. Я был словно в тумане, я проваливался в бездонную пропасть, кружилась голова, и тело буравила мелкая дрожь. Запах ее волос, запах яблок, невесомое, сладкое касание губ – все сливалось в один бушующий круговорот.

– Дима…

– Инга…

Мы оторвались друг от друга, как умирающий от жажды отшвыривает полупустую флягу, боясь захлебнуться…

Инга растерянно обернулась, кивнула на скамеечку у подъезда. Спросила:

– Сядем?

Мы не искали места для новых поцелуев. Ярко освещенная фонарями скамейка была для этого неподходящим местом. Нам нужно было опомниться от первого…

Вокруг была тишина и наползающая ночь. Лишь изредка шумели проносящиеся по дороге машины, звук был приглушенным и виноватым. Даже они не хотели нам мешать. Мы молча смотрели друг на друга. Словно видели в первый раз. Или – в последний.

Шаги и торопливый разговор, прерываемый визгливым хохотом, послышались с тротуара. Я скосил глаза и увидел, как к подъезду направляется компания мальчишек. Им было лет тринадцать – пятнадцать, кто-то чуть старше, другие помладше. Веселая, хохочущая, обнимающаяся компания. Я чуть повернулся, разглядывая их со смутной, неясной нежностью. Я чувствовал себя старше этих ребят на пять, десять, сорок лет. На Сорок Островов.

Ребята приблизились, и разговор смолк. По нам заскользили любопытные, насмешливые взгляды. Конечно, с нашим видом… Я подтянулся, прикрывая скамейкой деревянный меч, висевший за спиной.

Один из мальчишек вдруг резко остановился и шлепнулся на скамейку рядом с Ингой. Через секунду вся компания, только что направлявшаяся в подъезд, облепила скамейку. Все молчали. Несколько ребят жевали резинку, один медленно доставал из кармана рубашки смятую, просыпающуюся сигарету. Он повернулся ко мне, лениво спросил:

– Спички будут?

– Не курю, – невольно улыбнувшись, ответил я.

У мальчишки даже лицо изменилось от удивления. Он взглянул на своего соседа:

– Что он сказал?

– Он сказал, что не курит, Валек, – послушно повторил тот.

Валек посмотрел на меня еще удивленнее и сказал:

– Слушай, зачем тебе такая козочка, если ты не куришь?

Все заржали. А мне комом перехватило дыхание. Ну почему? Почему?

– Убери руку! – звенящим голосом сказала Инга.

Я дернулся. И почувствовал, как мне вцепились в плечи.

– Убери руку! – повторила Инга.

Ее сосед лишь ухмыльнулся, не снимая ладони с коленки. В следующую секунду Инга привстала, чуть разворачиваясь. Со сдавленным криком пацан полетел на землю.

– Да, эта козочка не по тебе, – задумчиво решил Валек. – Наваливай отсюда, а мы о ней позаботимся.

– Мальчики, шли бы лучше вы сами… – начал я. Соскочили все, даже те, кто держал меня.

– Как ты нас назвал? – утратившим всякую интонацию голосом спросил Валек. Повторять ему никто не стал. Все смотрели на меня.

– Я в натуре твой прикол не понял, – подходя ко мне, произнес Валек. – Теперь на метле не разъедемся.

– Да ему все поровну, – ехидно сказал кто-то из-за спины. – Он ниндзя, меч таскает. Вот только картонный, боится мусоров дразнить.

По мечу щелкнули пальцем. Тонкое, как фанера, лезвие отозвалось глухим стуком. А Валек шарил в кармане. Когда он вытащил руку, ладонь оказалась обмотанной толстой металлической цепью.

– Извиняться как будешь, чокнутый? Может, сразу на мослы станешь?

– Отвяжитесь, ребята, – попросил я. – Ну отстаньте!

Двое опять приближались к Инге. Остальные собрались у меня за спиной. Валек одним движением раскрутил цепь на полметра, протянул:

– Ну, начнем…

– Инга, спину!

Я крутанулся, выключая ее противника. Второй сразу же метнулся в темноту. Но Валек лишь оскалился, вскидывая руку с оружием. Тяжелые стальные звенья описали дугу рядом с моим лицом. Я пригнулся, цепь визгливо взрезала воздух.

– Дима, трое!

Я на секунду повернулся назад. Инга уже откинула первого из нападавших и теперь работала со вторым. Я подпрыгнул, пытаясь достать последнего. Достал. И развернулся к Вальку:

– Хватит?

Он ругнулся. Растерянно, зло. И бросился на меня.

– Ребята, южный мост…

– Костя уже в замке. От раны…

– Бросьте оружие!

– Я сам, я хочу домой…

Удар. Еще удар. Еще… Я едва успевал уворачиваться. Удар.

– Обоих вас надо было кончать…

– Мы не берем пленных…

– Всегда, во все времена…

Ладонь сжалась на эфесе. Я почувствовал, как впивается в кожу стальная насечка рукояти. И выдернул меч из затрещавшей перевязи, распарывая тугие кожаные петли.

Лезвие перерубило стальную цепочку, словно гнилую нитку. Крутящийся обрывок сверкнул, уносясь в темноту. Кто-то взвизгнул. Я вскинул меч – привычным, заученным навсегда движением. Валек присел, уходя от удара, даже не присел, а рухнул на колени. И получил удар коленом в лицо. Растянувшись на асфальте, он попытался заслониться растопыренными пальцами.

Перехватывая меч двумя руками, я занес его над дергающимся телом. Услышал истерический, поросячий визг. И перекрывающий его Ингин крик:

– Не смей!

…Синий свет фонарей плясал на лезвии меча. Скорченные тени расползались по сторонам. Я прикоснулся к клинку. Прошептал, не слыша своего голоса:

– Сволочь… Ты и здесь…

Сжав ладонь на лезвии, я плашмя ударил меч о колено. Лезвие хрустнуло.

– Сволочь…

Я ломал клинок, не чувствуя боли в израненных пальцах.

– Сволочь…

Осколки беззвучно падали на грязную, загаженную землю.

– Ты и здесь со мной… Навсегда, да? Навсегда?

Обломок эфеса нелепо торчал из сжатой, закаменевшей ладони. Я ударил рукой по шершавой каменной стене, выбивая его из кулака. Слепо шагнул в сторону, натолкнулся на скамейку, где сидел минуту назад, замер, глотая горячий влажный воздух.

– Не надо, Димка… Не плачь, ты же сильный… Ты ведь даже там не боялся. Дима… Не плачь…