Гримвинд, владыка сумерек - Dunkelheit
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не смотря на все старания защитников, их медленно побеждали. У ворот шёл ожесточённый бой, армия трёх королевств была гораздо больше войска Ардоса. Если бы подкрепление из Навраска пришло во время, битва происходила бы совсем на иных условиях.
Вскоре на защиту ворот вышел сам Круш. Брат Ардоса как разъярённый бык пронёсся прямо через ряды собственной армии и союзников. Он топтал на своём пути и друзей и врагов, а врезавшись в гущу неприятелей, начал брыкаться и давить лапами каждого воина.
Никто из смертных не был способен дать ему отпор, кроме храброго капитана Алара Уинта из Сутирии. Тот провёл всё своё детство на охоте с отцом и долгое время убивал диких зверей в степях возле границы своего государства, в самом начале армейской карьеры.
Алар был метким стрелком, но ещё он превосходно умел находить даже самые незаметные слабости у противника. Он метко выпустил стрелу в мягкую область груди Круша, не прикрытую толстой чешуёй. Сражённый прямо в сердце дракон громко рухнул на землю, корчась от дикой боли, и тогда его мигом окружили десятки рыцарей, закалывая до смерти острозаточенными мечами.
Смерть Круша жестоко ударила защитников по морали, а людям наоборот придала новых сил и решительности. Если такое чудовище было повержено простым смертным капитаном, то чем остальные воины в армии хуже?
Сейчас ворота удерживались за ними и подкрепления без остановки могли входить внутрь города. Но именно в этот момент и появился Ардос вместе со Скарз’А’Зой.
Громкий возглас чудовища пробрал нападавших до самых костей. Его голос был как прикосновение призрака, заставлявший холод бежать по телу. Даже защитники пятились назад, не зная кто перед ними появился, и на чьей он был стороне. Все взгляды моментально оказались прикованы к монстру стоящему у самых ворот.
Тысячи людей по другую сторону стен столпились у ног страшного как сама смерть дракона. Каждую секунду десятки храбрых воинов давили громадные лапы чудовища, пока другие целыми отрядами подхватывались чёрными отростками и безвозвратно уносились в раскрытую пасть на его брюхе, где встречали бесславный конец.
Ардос хохотал при виде тщётных попыток навредить его творению. Мечи ломались о чешую зверя, снаряды катапульт и требушетов были не больше чем укус насекомого.
Тогда на помощь пришли белые драконы. Они ушли от схватки с сумеречными детьми и, собравшись в одну стаю, развернулись прямиком на зловещее отродье.
Белое пламя, точно яркий солнечный свет, вырывался из них. Оно обжигало тело Скарз’А’Зы и она впервые почувствовала боль за время схватки. Её склизкие отростки сразу же потянулись к новому врагу, но тот оказался гораздо быстрее и проворнее людей.
Драконы лучше координировали свои действия. Белая стая безо всякого труда уворачивалась от атак чёрного титана, лавируя между его чёрных щупалец.
Чем больше боли впитывала в себя Скарз’А’За, тем больше она злилась. Каждая голова пыталась схватить назойливых созданий, но не поспевала за ними. Белые драконы жгли каждый участок её тела, они совершали быстрые атаки в раскрытые раны и метили точно в глаза твари. В конечном итоге она так разгневалась, что потеряла всякий контроль над собой и своими мыслями. Её окончательно поглотила злоба и ненависть, и тогда щупальца Скарз’А’За, извиваясь как разгневанные змеи, забились в экстазе, принявшись бить направо и налево.
Из её голов вырвался чудовищный крик, от которого из ушей текла кровь, а голова наполнялась невыносимой болью. Тогда белые драконы начали проигрывать схватку. Один за другим они падали на землю, не в силах сопротивляться такой психической мощи, и там же их хватали и уносили в раскрытую пасть чёрные отростки.
Вдруг Ардос услышал голос Убракса. Он говорил с явно довольным тоном.
– Он скоро придёт. Я это чувствую. Их крики и угасающие жизни! Ах, для него они как соль посыпанная на рану. Да… Пусть она продолжает в том же духе. Я хочу насладиться этим моментом, хочу чтобы мой брат тоже почувствовал боль потери. Он будет страдать также, как и я когда-то.
Ардос понял, что вот-вот сражение примет совсем другой оборот. Поэтому ему следовало найти место по безопаснее, и вместе с Наракой в руках, он устремился прямиком в свой дворец внутри города. Он оставил её на попечительство Ашандры, а сам отправился на улицу, возглавлять оборону.
Хотя люди и выглядели сейчас растерянными, они не пытались удрать или отступить. Те из них, кто оставался внутри Рейна, старались вести себя как можно мужественней. Словно с врождённым героизмом, они тщательно продолжали отражать атаку за атакой врагов и захватывать небольшие участки улиц. Каждая мелкая стычка отнимала у них всё больше сил, но они не сдавались и двигались дальше, всё глубже в город.
Тем временем озверевшая Скарз’А’За сама не ведала, что творила. Она позабыла кто она и кем являлась. Эмоции захлестнули оба сознание дракона, выставив за порог все чувства и оставив лишь первобытные инстинкты, направленные к уничтожению кружащего рядом с ней врага.
Она даже не заметила как медленно зашла внутрь города, обрушив ворота и часть стены. Её щупальца хватали, а затем запускали в белых драконов всё, до чего только могли дотянуться: мелкие дома и постройки, солдат обеих армий и обломки стены.
На какое-то время сражение в городе стихло. Армии людей и Ардоса решили переждать безумие Скарз’А’Зы где-нибудь подальше, в опустевших подвалах или укромных поместьях на самом краю Рейна.
Наконец на горизонте показался огромный силуэт. Обе стороны замерли, разглядывая каждую деталь приближающегося существа. Даже Ардос не мог устоять и не полюбоваться на объятую ореолом света и белого пламени фигуру Гневаксиона.
Сам владыка света и король дня пришёл на помощь своим детям. При одном взгляде на него в сердцах людей разгорался огонь веры и надежды. Руки сами начинали крепче сжимать рукоять оружия и хотелось с яростным кличем вновь рваться в бой.
Его присутствие было способно успокоить разум и тело. Оно прогоняло страх и сомнения, несло погибель отчаянью и горю.
Он приземлился возле Скарз’А’Зы, сложил свои сияющие крылья и внимательно посмотрел на неё. Гневаксион не знал кто она такая. Для него было шоком увидеть дракона подобного ему, но не являющегося таким же потомком Таксаны. Пусть в этот момент она была его врагом, но Гневаксион даже не попытался ударить её. Вместо этого он обратился к ней своим громким басом.
– Моё имя Гневаксион, – любезно представился он. – Я повелитель белых
