Всегда летальный диагноз - Михаил Серегин

– Это серьезный срок, – покачал головой Чехов. – Три месяца в компании душевнобольной старухи…

– Вы не представляете, как он озверел, – пожаловался Чижиков. – Бросается на меня с кулаками… Признаться, я уже устал!

– Ну вот видите! Значит, нас вам бог послал! Мы освободим вас от этого человека…

– Прямо сейчас? – с надеждой спросил Чижиков.

– Ну-у, почти! – сказал Юрий Николаевич. – Просто надо будет кое-куда съездить.

– Т-туда, к т-тетке? – догадался администратор.

– Вот именно, – кивнул Чехов. – Кстати, сколько вам заплатил ваш Славик?

– Понимаете, – волнуясь, ответил Чижиков. – Пока я не получил от него ни копейки. Правда! Его деньги спрятаны в другом месте, а где, он не хочет говорить…

– Это печально, – заметил Чехов. – То есть нам он, конечно, скажет. А вот вас ждет разочарование. Как я понимаю, эти три месяца он собирался жить на ваши деньги?

– Ну-у, в общем… – замялся Чижиков. – Да ладно! Это все пустяки. Мне и денег его не надо! Только скажите… – Он искательно заглянул в лицо Чехову. – Меня не посадят?

– Не думаю, – серьезно ответил Юрий Николаевич.

– Тогда поехали поскорее! – воскликнул Чижиков и, выбравшись из-за стола, полез в шкафчик, стоявший в углу. – Только он вооружен! Я вам уже говорил?

Он накинул на шею шарф и влез в рыжую замшевую куртку, которая делала его фигуру еще полнее. Движения его были лихорадочны и торопливы.

Чехов слез со стола и кивнул мне головой. Я вышел в коридор. Юрий Николаевич пропустил Чижикова вперед и двинулся за ним следом. Я понял, что он еще не вполне поверил в невинность администратора.

Отпирая дверцы «Жигулей», Чехов негромко сказал мне:

– Ну, видишь, как я был прав? Они опять поменяли машину.

Я посмотрел налево – вместо «Волги» у тротуара стоял «УАЗ», «буханка».

– Ты думаешь, это они?

– Скоро узнаем! – сказал Чехов, плюхаясь в кресло. – Чижиков, садитесь вперед!

Мы медленно проехали мимо «УАЗа». Стекла в салоне были закрыты белыми занавесками. В кабине скучал водитель, ничем не примечательный парень в кепке, надвинутой на нос.

– Сколько влазит в «УАЗ»? – спросил Чехов. – Восемь-десять человек? Очень удобно.

Мы повернули за угол. В последний момент я успел заметить, как зеленая «буханка» медленно тронулась с места.

– Кажется, узнали! – со вздохом объявил я.

– Отлично! – обрадовался Чехов. – Теперь главное – не дай бог не потеряться! Это было бы очень обидно! Но и подставляться слишком явно – тоже ни к чему. Поэтому, извините, поедем немножко в обход…

Бедный Чижиков, который не понимал из нашего разговора ни слова, просто еще больше встревожился и ушел в себя. Кажется, он тоже испытывал в отношении нас сомнения.

Мы довольно долго, но не слишком замысловато петляли по улицам, постепенно приближаясь к цели своего вояжа. С какого-то момента «УАЗ», следовавший за нами, исчез, и его место заняла серебристая «Вольво».

– Жаль, у нас рации нет, – посетовал Чехов. – Они наверняка переговариваются… Ну, да черт с ними! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, верно, Чижиков? – Тот от неожиданности вздрогнул, а Чехов захохотал. – Это как с деньгами, да? Сколько о них ни говори, а в кармане от этого не прибавится…

Чижиков покраснел и уткнул нос в складки пушистого шарфа. Наконец мы въехали в Таможенный переулок. Чижиков заметно разволновался и снова побледнел. Я с любопытством разглядывал полупустую улицу, ожидая увидеть здесь вооруженную до зубов засаду, но ничего, кроме немногих прохожих, не заметил.

Чехов повернул машину возле неприметного пятиэтажного дома во двор. В глубине двор ограничивался глухой стеной соседнего здания, возле которого росли рядком чахлые кусты. Напротив двери второго подъезда стоял белый фургончик, поперек кузова которого было написано броскими черными буквами: «Магазин-салон "Пальмира". Электрические бытовые товары».

Мы вышли из машины. Чехов запер дверцы и подмигнул мне. Чижиков, сунув руки в карманы куртки, опасливо оглядывался по сторонам. Он нервничал и кусал губы.

– У вас есть ключ? – спросил Чехов.

Видимо, Чижикову было трудно говорить – он лишь отрицательно помотал головой.

– Значит, у вас оговорено, что вы звоните каким-то особенным образом? – продолжал Чехов.

– Да-да! – выдавил Чижиков. – Два длинных и два коротких…

– Но ведь ваша тетя…

– Она вообще не выходит на звонки – ее никто не навещает.

– А вы?

– А я стучусь, – почему-то смутившись, ответил Чижиков. – Когда стучат, она знает, что это я… Я же говорю, она с причудами.

– Глазок в двери есть?

– Есть.

– Это плохо! – сказал Чехов. – Ну ладно. Что-нибудь придумаем… Идемте в дом!

Мы вошли во второй подъезд. В тамбуре Юрий Николаевич неожиданно остановился, словно забыл что-то.

– Вы постойте тут пока! – обронил он. – Я мигом!

Через минуту он вернулся и по привычке подмигнул мне.

– Клюнули! – шепнул он. – Стоят в конце улицы. Думаю, пора начинать.

Мы прошли на лестницу. На площадке первого этажа отдыхали четверо здоровых мужиков, одетых в рабочие комбинезоны. Перед ними стоял огромный холодильник, белый и величественный, как гора Казбек. Рабочие негромко, но увлеченно беседовали о чем-то.

Увидев нас, они как будто смутились и вспомнили об основной цели своего пребывания здесь.

– Давай берись! – зычно скомандовал один, хватаясь за край агрегата.

– Ща, погоди, люди пройдут, – мирно ответил другой.

Они пропустили нас и дружно взялись за холодильник. Мы стали подниматься по лестнице. На бедном Чижикове уже лица не было – он тяжело дышал и обливался потом.

– Соберитесь! – шепнул ему Чехов. – Возьмите себя в руки! Ведь вы же мужчина, черт подери!

Чижиков послушно кивнул и даже попытался улыбнуться.

– Вот и отлично! – сказал Чехов. – Теперь слушайте внимательно: как только позвоните и вам откроют, постарайтесь потянуть время… Ну, несколько секунд! Спросите, скажем, все ли у тебя спокойно? Ну, любой вопрос! Договорились?

Чижиков снова кивнул.

– Умница! – восхитился Чехов. – А мы с Володей вперед пойдем…

Мы оставили Чижикова одного и взбежали на четвертый этаж. Оттуда мы слышали, как он обреченно шагает по ступеням. Потом шаги стихли, и стало слышно, как ниже сопят и кряхтят грузчики, волокущие холодильник.

– Ну и что дальше? – недоуменно спросил я. – Как мы его достанем?

– Мы! – ехидно шепнул Чехов. – Я поклялся Марине, что ты больше не якшаешься с бандитами!

– Ну ты! – сердито сказал я.

– Т-с-с! – Чехов прижал палец к губам и одновременно сунул руку за пазуху, замерев в этом положении.

Снизу раздались приглушенные дверью звонки – два длинных и два коротких. Вдруг стало необыкновенно тихо – как в морге. Даже грузчиков я почему-то не слышал. Через некоторое время послышался осторожный щелчок замка и скрип приоткрывшейся двери. Одновременно, как по волшебству, послышались и другие звуки: натужные шаги грузчиков, сдержанный мат и робкий голос Чижикова:

– Привет, Слава!

Ответа Бухгалтера я не расслышал. Зато в тот же момент грубый бас сказал:

– Ты, мужик, ослеп, что ли? Ну-ка, дай пройти!

Я не выдержал и заглянул вниз. Рабочие с холодильником стояли напротив двери в квартиру, сердито глядя на Чижикова, который от неожиданности не сразу сообразил, в какую сторону ему отступить.

Из темноты прихожей с раздражением зашипел Бухгалтер:

– Да заходи же ты, кретин!

– Во-во, дело говорят! – подхватил грузчик. – Шел бы ты, дорогой…

Неожиданно он отпустил свой конец груза и, точно хоккеист на площадке, врезался плечом в Чижикова, отбросив того на ступеньки и накрыв сверху своим телом. В ту же секунду сверкающий корпус холодильника вырвался из рук остальных и ткнулся острым краем в дверь, не давая ей закрыться. Кто-то из рабочих молнией метнулся в прихожую – раздался удар, сдавленный крик и стук упавшего на пол пистолета.

Все было кончено. Один рабочий уже выволакивал из квартиры скорчившегося Бухгалтера, на руках которого блестели наручники. Двое других мигом передвинули холодильник и аккуратно закрыли дверь. Четвертый помогал Чижикову подняться на ноги.

Чехов хлопнул меня по плечу, и мы быстро сбежали вниз. Рабочий, сокрушивший Чижикова, немного иронически отдал Чехову честь двумя пальцами и сказал:

– Порядок! Того взяли?

Второй грузчик взял за загривок Бухгалтера и заставил поднять голову.

– Я его только в бинтах видел, – виновато сказал я.

– А я в темноте, – с усмешкой ответил Чехов.

– Да он это, – дрожащим голосом пролепетал Чижиков.

Бухгалтер посмотрел на него разъяренным убийственным взглядом, но не сказал ни слова.

– Это легко проверить, – небрежно заметил Чехов. – Там, в переулке, Щука дожидается… Мы у него сейчас и спросим – он это или не он…

Я никогда раньше не видел, чтобы человек менялся так мгновенно, как изменился Бухгалтер после слов Юрия Николаевича. Его звериный взгляд вдруг сделался бессмысленным и жалким, губы страдальчески искривились, и какой-то невнятный лепет заклокотал где-то в глотке. Бухгалтер вдруг потерял способность стоять и все делал попытки сползти на пол. Человеку в комбинезоне стоило труда удерживать его в вертикальном положении.