Заклятие Химеры - Джулия Голдинг

Конни заметила искру безумия в глазах Джорджа Брюэра, когда он смотрел на нее. Годы, проведенные в изоляции на заснеженных просторах Арктики, расстроили его рассудок. Если он мог произнести такие слова и вложить в них именно этот смысл, значит, он забыл, должно быть, что такое любовь к другому человеку. Конни последние несколько часов не чувствовала ничего, кроме страха, но ее сердце все равно согревало успокаивающее тепло самого сильного из известных ей чувств. Она осознала, что ни на мгновение не забывала, что значит любить — и не только мифических существ, но и своих несовершенных товарищей по человечеству; не забывала, что она чувствует к храброму, гордому Колу; сумасбродному, энергичному Рэту; ворчливому, любящему поспорить Саймону; непростой, но внимательной Эвелине; к своим любящим, хоть и не одобряющим ее поведения родителям; к Джейн и Аннине, знать не знающим про все эти дела; даже к дерзкому, отважному Маку; и ко всем остальным друзьям. Да, за них не жалко было и умереть. И в этом была ее главная сила.

— Я не перейду на его сторону. Но и сражаться с ним не стану. Ему придется меня убить, — сказала Конни, удивляясь тому, как твердо звучит ее голос.

В темноте раздалось сердитое рычание. Платформа затрещала, когда медведь Каллерво запрыгнул на нее. Он замахнулся лапой — Конни инстинктивно пригнула голову, но удар был нацелен не на нее. Джордж Брюэр от этого удара отлетел до конца прохода и ударился о стену.

— Ты подвел меня! — прорычал Каллерво. — Я столько лет ждал, а ты подвел меня! Ты — жалкий, никчемный человечишка!

— Прости, хозяин, — прошептал Джордж, сползая на пол. Он больше не шевельнулся.

Каллерво снова повернулся к Конни, теперь его охватила убийственно холодная ярость.

— Так ты собираешься все-таки отвергнуть мое предложение? Как и другие универсалы, которых мне пришлось убить?

— У меня нет выбора, — прошептала она. — Я не убийца.

— У тебя был выбор, и ты выбрала смерть. Ты не выбрала спасение для своих друзей-существ лишь для того, чтобы защитить свой собственный род. Я презираю тебя за это. Ты не заслуживаешь чести быть моим посредником. — Он понюхал ее волосы, капнув слюной ей на плечо. — Мне доставит огромное удовольствие лишить тебя твоей силы. Хоть ты и юна, но доказала, что сильнее многих других, и станешь для меня отличным блюдом. Мне начать прямо сейчас?

Конни отступила на шаг назад и посмотрела ему в морду, подняв над собой щит так, что отражение компаса, выгравированного на его поверхности, заблестело в глазах зверя. Она видела в них и свое отражение — тонкое и четкое в свете щита. Это навело ее на мысль.

— Не так быстро, дружище. Я вызываю тебя на поединок у метки.

Каллерво довольно заурчал.

— Так ты все-таки собираешься сражаться? Если я вынужден убивать, предпочитаю, чтобы моя жертва сопротивлялась. Какая же охота без погони.

— Встретимся у метки, — коротко ответила Конни.

Усвоив урок, который преподал ей Минотавр, насчет того, что враг не будет ждать, Конни закрыла глаза и стремительно погрузилась в свое сознание, чтобы первой добраться до стены встреч с существами — до места, где все создания, с которыми она когда-либо устанавливала мысленную связь, оставили свои отметины и где виднелась черная пустота Каллерво. Она слышала шипение и шорох его присутствия прямо за стеной, так близко, что было трудно сказать, где заканчивается ее сознание, а где начинается его. Но на этот раз она не позволит ему овладеть своей волей, как не собиралась и тратить свой хлипкий арсенал на тщетную защиту этого рубежа. Она сделает то, чего не делал ни один Универсал: прорвется через эту стену.

Отбросив щит, Конни побежала к черной метке. А затем вошла в нее. Стена за ее спиной затрещала и рухнула. Призрачное тело Конни утратило свою форму, оказавшись в черной пустоте на другой стороне. Она превратилась в серебряный водопад, низвергающийся навстречу Каллерво. Она оказалась в месте, где раньше никогда не была: внутри самого оборотня, его истинной сущности. Сознание Каллерво простиралось во все стороны, и ему не было ни конца, ни края. Оно казалось беззвездным небом над темно-синим морем. В вышине замелькали светящиеся силуэты, похожие на узоры северного сияния над полюсом. Затем они снова исчезли из виду. Когда она водопадом упала в эти воды, то увидела, что они отражаются и под водой. Обличья, которыми овладел Каллерво, колыхались в море: бесконечный поток возможностей, в которые он вселялся и которые присваивал себе.

Но одного Каллерво не предвидел: его воды были готовы принять новую форму — в виде незваного гостя.

У Каллерво не было времени подготовиться к неожиданной атаке со стороны девочки, которую он считал побежденной. Встреча двух волн — силы Универсала и силы оборотня — была подобна встрече двух океанов у мыса, где кончается континент. Они обрушились Друг на друга, смешиваясь, порождая огромные ударные волны.

«Я вызываю тебя — ты должен принять мое обличье, — воззвала Конни к темноте. — Ты должен».

Она бросила ему свой собственный образ в самый миг столкновения, когда его волны вздыбились до небес. Она хотела, чтобы он получил знания об облике человека — о его чудесах, его слабостях, его силе. Но получила в ответ лишь сопротивление.

Темные воды бежали от серебряной волны, которая хлынула в них. Но даже теперь они не могли избежать контакта и не смешаться с сущностью слабого существа, которое они ненавидели больше всех, — человека.

«Нет!» — бушевал Каллерво.

Он снова бросился в бой, но не смог поразить слабый разум Универсала, как он, бывало, делал раньше. Конни совершенно отказалась от собственной формы, чтобы проникнуть в его сознание, и ему нечего было атаковать. Она не могла бы вернуться назад, даже если бы попыталась. Каллерво поднялся в обличье грозового великана, чтобы сдуть прочь серебряные волны, но прилив Универсала закружил его, затягивая формирующуюся фигуру обратно в море. Он зазмеился многоруким Кракеном, чтобы отбросить ее прочь, но не смог удержать призрачное существо, которое ускользало из его хватки, как ртуть.

«Я сокрушу тебя! — взревел Каллерво. — Я растопчу твою сущность без остатка, ты — мерзкое создание, ты — чудовище!»

Образы разъяренных существ замелькали в небе, как вспышки молний.

«Прими мое обличье! — снова призвала его Универсал. — Победи меня таким путем, если уж ты должен это сделать».

Затем серебряные волны поднялись на поверхность и начали смыкаться вокруг тьмы Каллерво, как серебряная перчатка, охватывающая руку, сжимая его, заставляя замкнуться в тесные очертания облика юной девочки.