Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна

Всего две недели прошло с того дня, как воинство божественного Повелителя начало свое победоносное шествие по новому миру, а уже три государства склонились перед завоевателями. Казалось бы, чего еще желать? Только радоваться, пожинать плоды победы, да ожидать новой поставки излучателей, чтобы двигаться дальше. Галлант только и ждет, чтобы кто-то пришел и навел порядок.

Однако божий посланник отчего-то чувствовал себя неуютно, и предстоящие новые завоевания его не вдохновляли. Уже имеющихся Эгины, Ортана и Мистралии ему хватало, чтобы разрываться на части, кидаться из угла в угол и все равно ничего не успевать. Теоретически ему, конечно, было известно, что хвататься за все самому вовсе не обязательно, что всякое дело можно поручить подданным. Но как раз подданных, которым можно поручить что-либо, не опасаясь за результат, наместнику катастрофически не хватало.

В Ортане пока все шло тихо, гладко и, главное, спокойно. В Ортане был Шеллар, и этим все сказано. Чем бы он ни руководствовался, когда составлял свой проект, все его реформы работали. Неторопливо, поскрипывая, иногда заедая на особо шероховатых моментах, но все же вертелись. На улицах столицы сохранялся порядок, работали лавки и рынки, город исправно снабжался продуктами и товарами, храмы постепенно наполнялись людьми, провинция, как и предрекалось, жила обычной своей жизнью, слабо представляя себе, что там такого в этой столице произошло. Открытого сопротивления почти не оказывалось, если у нового порядка и были противники, они затаились до поры, до времени. Ждали сигнала.

Мистралия вспыхнула, как сухая солома от неосторожно брошенного окурка. Прошедших четырех дней хватило, чтобы хрупкий, еще не до конца установившийся порядок, наводимый последние полгода, с грохотом рухнул, обратившись в свою противоположность. В столице еще кое-как удавалось поддерживать контроль, но стоило удалиться от нее на расстояние видимости – и начинался хаос. В каждом городе, в каждом замке, в каждом занюханном пастушьем селении объявлялась какая-то своя местная власть, и было уже видно, что на вразумление этой весьма немалой территории придется затратить уйму времени, сил и людей. То есть всего, чего наместнику как раз сейчас остро недоставало. Основные силы были заняты в Эгине, и отзывать войска оттуда значило бы ослабить контроль, только-только установленный.

Эгина напоминала Харгану одну женщину из безликой череды пленниц, прошедших через его руки. Обычно он не помнил ни их самих, ни их имен, но эта честно заслужила место в его памяти. Светловолосую дикарку, которая кусалась как крыса, визжала, царапалась и дрыгала ногами, ему уступил кто-то из командиров, попросив вернуть, когда надоест. Харган честно вернул. На момент возвращения дикарка уже была мягкой и покладистой, знала свое место и рот раскрывала только с разрешения хозяина. Понадобилось на это всего два дня. Еще с неделю она смиренно доставляла удовольствие прежнему владельцу, пока он однажды не уснул рядом с ней пьяный вдрызг. Это была его последняя ошибка – больше разиня не проснулся. Вместе с ним не проснулись все участники попойки. Точно так и не выяснили, сколько именно. Кому оно сдалось – пепел просеивать и зубы считать. Подлая девка только прикидывалась тихой и смирной, выжидая подходящий момент, чтобы удрать в пустоши на краденой машине, учинив предварительно грандиозный пожар. Кстати, ее потом так и не нашли.

Обманчивое затишье в разгромленной Эгине было сродни той самой мнимой покорности дикой северянки. Стоило на минуту ослабить внимание – и можно ожидать чего угодно. Ножа в спину, яду в суп, горящего факела на запертую снаружи и политую бензином дверь…

Поэтому перебрасывать войска из Эгины в Мистралию Харган отказался категорически.

Реакция на это решение была предсказуема: комендант Рахме и брат Павсаний горячо восхвалили мудрость наместника, а комендант Кир и да Коста с Астуриасом столь же горячо возмутились. Перебранки не получилось – Харган, заранее этого ожидавший, на второй же фразе рявкнул и грохнул кулаком по столу, отчего разговорчивые подданные мгновенно вспомнили, кто здесь принимает решения. И все было бы хорошо, если бы на совещании не присутствовал брат Шеллар…

Новый советник счел своим долгом и высшей необходимостью для блага ордена высказать собственное мнение по вопросу. Как будто кто-то спрашивал его мнения, или насильно тянул за язык, или хоть немного нуждался в его поддержке…

– Должен заметить, что господин советник абсолютно прав, предпочитая концентрацию сил неразумному их распылению. Поддержание стабильности в каждом отдельно взятом регионе требует военного присутствия, объем которого не может быть ниже определенного минимума…

Харгану приятно было видеть обалдевшие физиономии слушателей и сознавать, что не его одного занудные речи брата Шеллара приводят в уныние и раздражение. Особенно радовала реакция брата Джарефа, до которого только сейчас дошло, как он промахнулся с мытьем полов. Но эти мелкие приятности не могли даже частично сгладить впечатление от подробного изложения выводов, доводов, подсчетов и обоснований. А рявкнуть на него – только себя со всех сторон дураком выставить. Чтобы все увидели: наместник малость неадекватен, его поддерживают, а он сопротивляется. Да и сопротивляется как-то не очень действенно – кричит, руками машет, а верный советник и ухом не ведет. Наверное, не так уж и страшен грозный рык божьего посланника…

Пришлось подавить естественные побуждения темперамента и очень вежливо, изображая высшую степень благосклонности, вклиниться между двумя неопровержимыми доводами.

– Брат Шеллар, мы все благодарим тебя за столь познавательное разъяснение, но мне кажется, что господа уже и так поняли, а времени у нас мало…

Господа наперебой принялись уверять, что да, действительно поняли и правоту господина наместника полностью осознали. Дополнительных разъяснений не нужно, они тут все не тупые, а времени и в самом деле мало, давайте продолжим совещание.

Доклад брата Павсания о ходе обращения в Эгине прошел без вопросов и комментариев. А вот когда дошло до Мистралии, Харган в очередной раз пожалел, что выпустил Шеллара в общество без предварительного инструктажа. Если бы обращенный советник сохранил прежнюю личность или будь на его месте кто-то другой, Харган с радостью поверил бы, что все дело только в личной неприязни и желании насолить разноцветному да Косте и его одноглазому приятелю. Но зная, во что превратился брат Шеллар, невозможно было усомниться: им движет только забота о благе ордена… как он это понимает.

– А все потому, – неожиданно и без разрешения провозгласил он, хамски перебив докладчика, – что кабальеро да Коста свое личное удобство ставит выше общего дела. Я и прежде считал этого господина образцом тщеславия и некомпетентности, а его нынешние сомнительные успехи лишь подтвердили мои догадки. Откуда же быть в Мистралии порядку, если правитель начал свою деятельность не с формирования кабинета, а с обустройства своих новых апартаментов. Вместо того чтобы первым делом, пользуясь военным положением, избавиться от нежелательных элементов, в частности, оцепить и выжечь рассадник криминала на набережной, он созывал во дворец мастеров и растолковывал, какими видит свою спальню и приемную, а также организовал доставку во дворец юных девиц, не достигших брачного возраста, для удовлетворения своих низменных потребностей…

– Неправда! – перебил любитель девиц, пунцовый от возмущения. – Насчет брачного возраста – клевета! В Мистралии брачный возраст считается с двенадцати!..

– С каких пор? – безжалостно пригвоздил всезнающий Шеллар.

– Со вчерашнего дня!

– Еще одно наглядное подтверждение ранее сказанного. Вместо того чтобы заниматься делами ордена, дон Лауренсио подгонял законы под личные сексуальные пристрастия. А когда он наконец почесался и вспомнил, для чего здесь находится, в городе уже вовсю шли грабежи и полыхали пожары. Что неудивительно при отсутствии власти.