Немецкий детектив (сборник) - Манфред Абель

Разговор пошел по замкнутому кругу. Вопросы, вопросы — и никаких ответов. Фолькер устал обращаться в пустоту. Он видел утомление на лицах своих собеседников и поэтому стал говорить о себе. Сообщил и о своей остановке в Париже.

— Я хотел известить о случившемся Аннет и…

— Аннет? Это твоя приятельница, которой ты тогда восторгался?

— Да, ее зовут Аннет Блумэ. Она уехала на каникулы к своим родителям в Экс-ан-Прованс — ее отец работает там врачом. Я трижды звонил ей туда, но никто не ответил. Тогда я послал телеграмму и указал здешний адрес. Возможно, она приедет.

Фолькер был в отчаянии и искал спасения в болтовне. Он рассказывал о вечернем Париже, о том, как шел по его улицам, направляясь на рю Вивьен. Он изобразил сцену, как стучал в дверь лавки ростовщика Гюстава Лекюра, как старик шаркал ногами и нещадно ругался, а увидев его, окаменел, словно египетская мумия.

— Но эта мумия говорила. Она, правда, зациклилась на одном слове: «Вы? Вы? Вы?» Ну, тогда я просто отодвинул старикашку в сторону и пробрался в его разбойничье логово, уставленное всякой рухлядью. Лекюр плелся за мной, трясясь и причитая: «Ах, месье, вы пришли в неподходящее время. Сегодня его у меня нет, именно сегодня; один клиент пожелал осмотреть его, клиент надежный, можете не беспокоиться…» — и так далее. Я пришел в бешенство, схватил его за шиворот, ведь он мне был нужен…

Лупинус, улыбаясь, перебил сына:

— Но что именно? Ты даже не сказал, о чем идет речь.

— О чем речь? Ну, конечно же, о медальоне!

— О медальоне? — в один голос произнесли Лупинус и Бинц.

Широко раскрытыми глазами доктор уставился на сына, и его пальцы начали нервно теребить скатерть.

— Какой медальон, Фолькер?

— Один из тех, что ты подарил Эрике. Она дала его мне как талисман, когда я уезжал на учебу в Париж. Но у меня возникли…

И он рассказал о своих временных денежных затруднениях, о сделке с ростовщиком Лекюром и уже было собирался поведать о разочаровании, постигшем его после того, как он узнал, что медальон фальшивый.

— Откуда у тебя, собственно, эти медальоны, отец?

— Они принадлежали твоей матери, Фолькер. — Лупинус был рад, что нашел хоть один вопрос, на который он мог ответить сыну. Поэтому он с готовностью остановился на нем и подробнее, чем раньше, рассказал Фолькеру о своем первом браке.

— …Затем у нас начались частые ссоры. Ютта была человек неугомонный, задыхалась в той спокойной, идиллической обстановке, которой я ее окружил. В конце концов, она решила идти своим путем. Не хочу перетряхивать старое белье и ради твоей же пользы умолчу, чем она занималась во время войны. Короче говоря, в сорок восьмом году она подала на развод. С тех пор я ее больше не видел. Тринадцать лет спустя я получил из Америки пакет, точнее — маленький чемоданчик. Какой-то неизвестный господин сообщил мне, что хозяйка этого чемоданчика погибла в США в тысяча девятьсот шестьдесят первом году во время авиационной катастрофы. Чемоданчик уцелел чудом и позднее попал в его руки. Внутри чемоданчика этот человек обнаружил письмо, адресованное мне. В письме Ютта сообщала, что в скором времени она приедет в Гамбург и будет рада повидаться со мной и со своим сыном. Письмо было не окончено. Но из него можно было понять, что прежде мы были женаты, и этот господин посчитал своим долгом передать мне пакет. Я поблагодарил его и попросил рассказать о подробностях катастрофы. Обратился даже в авиакомпанию, которой принадлежал рухнувший самолет. Из Нью-Йорка, где находилась ее штаб-квартира, мне пришло официальное подтверждение о смерти Ютты. В чемоданчике лежали туалетные принадлежности, кое-что из белья и эти два медальона. Что там было еще, я уже не помню. Эти-то медальоны я и подарил Эрике к свадьбе.

— Отец, ты знаешь, что один из них был фальшивый?

— Один? Мне кажется, оба медальона — имитации.

— Нет, иначе американка не была бы так шокирована.

— Какая американка?

Фолькер ответил не сразу.

— Не смотри на меня так… А в чем дело? Разве ты не знаком с приятельницей Эрики, миссис Диксон? Недавно она заходила ко мне и хотела купить медальон. А потом обнаружила подделку. Она была очень удив* лена, поскольку видела накануне медальон Эрики, и он — подлинный.

— Откуда тебе это известно? От американки?

— Косвенно. Но я понял это по письму Эрики, которое она мне…

Лупинус вскочил.

— Эрика писала тебе о медальоне?

Фолькер положил на тарелку вилку и нож и отодвинул ее от себя.

— Что с этими медальонами, отец? — спросил он, и голос его прозвучал резко. — Тут что-то нечисто. Разумеется, Эрика упомянула о медальонах. Почему она не должна была этого делать?

— Но когда она тебе написала об этом, Фолькер, когда?

— Я уже не помню когда. Да и письмо, пожалуй, не сохранилось. Помню, она интересовалась, у меня ли еще медальон, и надавала разных полезных советов, как его получше сберечь. Она сама, по ее словам, депонировала свой медальон в банке, так будто бы вернее. Ну и скажи мне на милость: кто будет хранить фальшивку в стальном сейфе?

Лупинус и Бинц молчали. Врач все еще стоял у обеденного стола, затем рухнул на стул, его лицо побледнело.

— В чем дело с медальонами, отец? — повторил свой вопрос Фолькер. — С ними как-то связана смерть Эрики? Ну скажи что-нибудь!

Доктор Лупинус посмотрел на сына. На какую-то секунду взгляды их встретились, и Фолькер испугался. Глаза отца были мертвые. Безжизненно скользнули они по лицу Фолькера. Это походило на поиски душевного покоя или защиты.

Под этим взглядом по телу Фолькера пробежал озноб. Доктор, как загипнотизированный, наклонился вперед и бортом расстегнутого пиджака задел бокал с вином. Фолькер быстро схватил его и отставил в сторону.

— Ты что-то знаешь? — воскликнул он. — Эрику убили из-за медальона?

Мягкий голос Ирэны вывел врача из оцепенения.

— Вы не должны так думать, господин Лупинус, — сказала она, обращаясь к Фолькеру. — Разумеется, все возможно, однако никто из нас не знает ничего определенного. Если фрау Гроллер депонировала свой медальон в банковском сейфе, то убивать ее ради этого украшения уже не было смысла.

— Может, преступник хотел завладеть ключом от сейфа, а может… Мы должны сообщить об этом в полицию!

Эберхард Лупинус покачал головой. Он вдруг почувствовал, как его ладони и лоб покрываются потом. Трясущимися руками достал из пачки сигарету и закурил, делая быстрые неглубокие затяжки. «Я не выдержу этого, — подумал он, — не справлюсь. Мои нервы…» Но он должен был дать ответ. Не формальный, а откровенный. И дать немедленно.

Лупинус взял себя в руки. Он бросил на Ирэну настороженный взгляд, однако ничего не сумел прочесть в ее глазах.

— Знаешь, Фолькер, — нерешительно начал врач, — это было бы преждевременно. У Эрики были… потому, что Эрика… конечно… Дело в том, что Эрика уже распорядилась этим медальоном…

— В завещании? Она передала его кому-то по завещанию?

— Нет, почему же? — Лупинус замолчал. Он увидел спасательный круг и уцепился за него. Вспомнил о последнем разговоре с двумя иностранцами. Они назвали ему имя посредника, доктора Кайльбэра, которому он должен передать медальон. Теперь он спрятался за это имя, как за ширму. — Не в завещании, — протянул Лупинус. — Эрика сообщила мне это на словах, более того, я, так сказать, был посредником этой сделки. Это была последняя услуга, которую я смог оказать ей, — отсюда и мое волнение, Фолькер. Да, здесь, в Гамбурге, она завещала его адвокату, доктору Кайльбэру. Предполагаю, что медальона нет больше ни в ее доме, ни в банковском сейфе, и если… Подождем, Фолькер, что мы обнаружим в наследстве Эрики.

— А если мы не найдем медальон и если его нет и у этого доктора Кайльбэра?

Лупинус пожал плечами.

— Подождем, — повторил он. — Давай подождем!

Фолькер ничего не ответил.

Ирэна попросила сигарету, доктор Лупинус протянул ей пачку, а Фолькер дал прикурить.

— Что же теперь будет с вашим медальоном? — спросила Бинц Фолькера. — Вы сказали, что ростовщик…

Фолькер махнул рукой.

— Вернет, куда он денется. Я всучил старику Лекюру деньги и получил от него расписку. Он либо пришлет медальон сюда, либо передаст Аннет. Я попросил ее об этом в письме и вложил в него доверенность. И все-таки странно… Старикан так испугался, когда увидел меня… Потом — этот визит американки накануне. Ты действительно незнаком с ней, отец? Эрика ни разу не упоминала о ней? Если ты был посредником в сделке с медальоном, значит, часто виделся с Эрикой…

Лупинус обхватил голову руками и сделал вид, будто задумался над вопросами сына.

— Что-то не припомню. Как ее зовут? Диксон? Расскажи-ка о ней поподробнее. Как все это произошло?

Фолькер рассказал о Каролине Диксон. Его собеседники внимали с любопытством. Задавали вопросы, и он с готовностью давал пояснения. Интерес слушателей с каждой минутой нарастал.