Китай – великая держава номер один? - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяева Белого дома меняются. Но эта позиция остается неизменной.
В Пекине говорят, что Тайвань всегда был частью Китая, но в прежние времена Китай не слишком интересовался этим островом. Здесь было мало китайцев, жители острова говорили на своем языке, который ближе к современному индонезийскому, чем к китайскому.
Ханьцы (самоназвание китайцев) завоевали остров, загнав коренное население в горы. Китайские рыбаки селились на побережье Тайваня в XVI–XVII веках, но в 1623 году остров оказался под властью Португалии. В 1683 году Тайвань вошел в состав Китайской империи, но по существу китайцы им не интересовались. Только в 1887 году Тайвань стал полноправной провинцией Китая. Но уже в 1895 году Китай, проиграв войну с Японией, потерял Тайвань. Местные жители пытались провозгласить самостоятельное государство, но Япония превратила остров в колонию.
Японцы строили школы и развивали экономику. Это единственная бывшая японская колония, которая сохранила теплые чувства к Японии. Старые тайваньцы говорили, что Япония сделала для них больше, чем континентальный Китай.
На Каирской конференции стран антигитлеровской коалиции в 1943 году права Китая на Тайвань были подтверждены. В 1945 году войска Чан Кайши взяли остров. Они обращались с местным населением как с врагом. 28 февраля 1947 года правительственные войска устроили кровавую резню — уничтожили тысячи тайваньцев, которые выступали против «освободителей».
Когда в 1949 году остатки войск гоминьдана в количестве примерно одного миллиона человек бежали на Тайвань, там жило около миллиона жителей. Они были не слишком рады такому количеству гостей. «Мы их сюда не звали», — говорили коренные тайваньцы.
19 мая 1949 года Чан Кайши ввел на острове военное положение. Только тридцать восемь лет спустя, в июле 1987 года, оно было отменено. Это сделал сын Чан Кайши, избранный президентом Тайваня.
Чанкайшисты пытались преобразить остров. Улицы были названы по-новому, детей учили мандаринскому (столичному) диалекту. Но и сейчас, через полвека, на острове ощутимо влияние японской культуры, а язык отличается от того, на каком говорят в Пекине. Есть словари, которые помогают переводить с мандаринского диалекта на тайваньский. На Тайване используют старое написание иероглифов, тогда как в КНР их написание упростили. Молодым гражданам КНР трудновато читать тайваньские газеты. С конце 1980-х жители острова стали часто ездить в Китай, чтобы повидать родные места. Но бедные родственники от них требовали подарков, и произношение друг друга казалось смешным и тем и другим.
У тайваньцев появилась собственная гордость. Они изучают историю своего острова и подчеркнуто говорят на своем диалекте. Раньше жители острова считали себя китайцами, теперь они именуют себя тайваньцами.
Есть ли смысл Китаю в нынешних условиях, имея такую блестящую перспективу развития, устраивать военный конфликт?
«Я не думаю, что китайская армия представляет какую-либо угрозу сейчас для России или для Соединенных Штатов, — считает профессор-китаевед Александр Вадимович Панцов. — Китайцы не самоубийцы. Они так заботятся о своем экономическом росте не ради того, чтобы уничтожить весь земной шар, а вместе с ним и собственную страну…»
«Посмотрите, они построили свой ракетно-ядерный потенциал ровно настолько, чтобы гарантированно не оказаться под ударом, но не более того, — полагает профессор Владимир Петрович Лукин, бывший посол России в США. — Они не стали наращивать свой арсенал, как это делали некоторые другие в свое время, пока не лопнули под тяжестью финансовых затрат. Я имею в виду наш любимый Советский Союз, мою родину. Они развиваются по-другому. Армию модернизируют, у них деньги на это есть, но считать, что они сейчас создают какой-то крупный кулак для крупных завоеваний, я бы не стал. Что будет через двадцать-тридцать лет, посмотрим, а пока это так…»
Китайские лидеры исходят из того, что оружие — не более чем средство сдерживания. Они и Тайвань не собираются завоевывать силой.
Тайваньский капитал вложил несколько десятков миллиардов долларов в экономику Китая. На территории Китая существуют тысячи тайваньских фирм. Конечно, тайваньцам неуютно, когда они видят под окном боевые корабли военно-морского флота Китая. И тайваньские капиталы бегут с острова. Куда? В Китай!
В январе 2011 года в Соединенные Штаты прилетел генеральный секретарь ЦК КПК и председатель КНР Ху Цзиньтао. Это был первый государственный визит главы Китая. Ху принимали по высшему разряду. Он приехал в Вашингтон в роли лидера второй по значению экономики мира.
Визиту предшествовал период серьезного охлаждения отношений. Пекин всегда болезненно реагирует на продажу американского оружия Тайваню и встречи американцев с духовным лидером Тибета далай-ламой. Вашингтон, в свою очередь, был недоволен отказом Пекина поддержать санкции Совета безопасности ООН против Ирана, его территориальными претензиями в Южно-Китайском море и тем, что лауреат Нобелевской премии мира 2010 года диссидент Лю Сяобо остается в тюрьме.
Накануне визита в Вашингтон Ху Цзиньтао дал интервью газетам «Вашингтон пост» и «Уолл-стрит джорнэл»:
«Мы всегда считали, что народная демократия — суть социализма. Без демократии не может быть и социалистической модернизации. Развитие социалистической демократии — цель, от которой мы никогда не отказывались… Тот факт, что в Китае наблюдается устойчивый, быстрый экономический рост и социальная стабильность и гармония, доказывает, что политическая система Китая подходит китайским национальным условиям и отвечает требованиям общего экономического и социального развития.
Политическая перестройка должна способствовать экономическому и социальному развитию и удовлетворять растущее желание людей принимать участие в политических делах… Мы будем и дальше расширять народную демократию и строить социалистическое государство на основе верховенства закона в соответствии с национальными условиями Китая».
На переговорах президент Барак Обама откровенно говорил и о правах человека в Китае, о судьбе нобелевского лауреата Лю Сяобо, отбывающего тюремный срок. В ответ Ху Цзиньтао неожиданно произнес то, чего раньше не говорил: «Мы признаем, что в плане соблюдения прав человека Китаю еще многое предстоит сделать».
Забавно, но Китай ведет себя, как Советский Союз в прежние времена. Если отношения с Западом улучшаются — выпускает диссидентов и сулит некие послабления.
3 апреля 2011 года китайский художник Ай Вэйвэй был задержан в аэропорту Пекина, когда он собирался улететь в Гонконг. Это один из самых знаменитых в мире художников, соавтор пекинского олимпийского стадиона «Птичье гнездо». США и европейские страны выразили протест. В Пекине объявили, что он обвиняется в экономических преступлениях. Накануне визита китайского премьер-министра в Германию Ай Вэйвэя внезапно освободили.
Пределы сближения Вашингтона и Пекина очевидны. И дело не только в так их застарелых проблемах, как вопрос Тайваня или Тибета. Существует ли реальная основа для сближения между демократическим и авторитарным обществами?
При этом Китай в реальности не против американского военного присутствия в Азии, потому что это придает уверенности его соседям, которые в противном случае испугались бы Китая. Впору говорить о некоем симбиозе Китая и Соединенных Штатов, сложной взаимозависимости двух государств, куда большей, чем та, что когда-то связывала СССР и США. Отношения Вашингтона и Пекина — важный фактор поддержания мира и безопасности в мире. Так что, скорее всего, войны между Соединенными Штатами и Китаем не будет. Но роль США в мире снижается, а роль Китая — растет.
«Я бы применил к отношениям между США и Китаем, — замечает профессор Евгений Петрович Бажанов, — формулу Мао Цзэдуна, который, оценивая советско-американские отношения, говорил, что две сверхдержавы дерутся и сговариваются. И чем больше они дерутся, тем больше они сговариваются. Вот то же самое могу сказать сейчас об отношениях Китая с США. Возьмем экономику. Они друг без друга жить не могут. Огромный объем взаимных инвестиций: китайцы держат огромное количество американских облигаций, то есть в их руках американские долги. Китайские товары наводнили американский рынок. И если сейчас прекратить экономические связи между Китаем и США, то обвалятся обе экономики, и американская, и китайская, значит, и мировая».
И одновременно Пекин и Вашингтон соперничают по всем направлениям.
«С точки зрения Китая, — продолжает профессор Бажанов, — американцы все больше окружают Китай, а американцам кажется, что китайцы на них наступают. Вот такое соперничество тоже развивается. Но при этом они, повторяю, понимают, что нужны друг другу, и не только в экономическом смысле, но и для решения всех глобальных проблем, что нельзя многие проблемы решать в одиночку или по методу "острие против острия" в отношениях друг с другом. А надо это делать совместно».
