Затянувшийся полёт - Александр Баренберг

Но на второй неделе наступления противник начал сталкиваться с проблемами. Первым неприятным сюрпризом оказалось наличие вдоль левого берега Южного Буга третьей оборонительной линии. Долговременных укреплений там не было, но ее наличие не позволило немцам сходу форсировать реку. Не тратя времени на взлом очередных советских укреплений, Гудериан повернул на север, продвигаясь по правому берегу к своей главной цели.

Вторым сюрпризом стала достаточно быстрая переброска значительных сил советской авиации в район боевых действий. Работа по расширению аэродромной сети и стандартизации вспомогательного оборудования дала свои плоды, позволив ВВС РККА довольно быстро сманеврировать силами. Конечно, переброска заняла не два дня, как у Люфтваффе, а две недели, но зато включила в себя гораздо больше авиачастей. Поэтому, первоначальное господство немецкой авиации на этом направлении постепенно сменилось паритетом, а потом – и количественным превосходством советской. Что сразу же почувствовали на своей шкуре наступающие на север части Вермахта.

Ценой гибели трех стрелковых дивизий фронтового резерва, выдвинутых на направление вражеского удара, советскому командованию удалось снизить темп немецкого наступления, разменяв погибшие части на несколько дней задержки. Пока все более подвергающиеся ударам с воздуха танковые клинья Гудериана и Клейста наматывали эти дивизии на гусеницы, на рубеже восточнее Могилев-Подольского УРа закончилось сосредоточение подвижных механизированных соединений из состава Юго-Западного и Южного фронтов, а также Резерва Главного Командования.

Решение не форсировать Южный Буг стоило немецкому командованию потери возможности флангового маневра. Поэтому у танковых групп не осталось другого выбора, кроме как вступить во встречный бой со ставшими у них на пути девятью советскими мехкорпусами.

На равнинной местности между Днестром и Южным Бугом развернулось крупнейшее до сих пор танковое сражение. Полутора тысячам немецких танков противостояло две с половиной тысячи советских. Ожесточенная наземная битва, сопровождавшаяся не менее ожесточенной воздушной, продолжалась трое суток. Результаты сражения оказались ничейными – противостоящие группировки попросту истребили друг друга. Хотя вражеские соединения и сохранили после боя, в отличие от противостоявших им мехкорпусов, достаточную управляемость, но потеря более чем трех четвертей танков и остальной техники делала дальнейшее наступление невозможным. Справедливо опасаясь флангового удара оставшихся в стороне от сражения советских стрелковых дивизий, немецкое командование отвело остатки истаявших в боях танковых групп на сто пятьдесят километров южнее, усилив ими группировку, окружившую Одессу. На этом кампания этого года, видимо завершилась. Уже октябрь, распутица, скоро морозы. Да и сильных ударных группировок у противника не осталось, требуется время на их восстановление.

А вскоре их ждет сюрприз. Резервные ударные армии, формируемые в тайне в глубоком тылу Западного фронта, в декабре должны будут показать теплолюбивому Вермахту, как воюют зимой.

Одновременно с окончанием активных боевых действий на юге, завершилось и "заключение" Андрея. В результате следственных действий была арестована небольшая группа высокопоставленных работников НКВД. Как рассказал Берия, выяснилось, что эта группа давно уже "копала" под него, намереваясь продвинуть своего человека на пост наркома. Причем делала это настолько скрытно, что у самого Берии до сих пор никаких подозрений не возникало. Неприятный случай, произошедший с Вороновым в прошлом году – тоже их рук дело. С немецкой военной разведкой заговорщики наладили контакт, как следовало из протокола допросов, уже после начала войны, предполагая воспользоваться тяжелой ситуацией для захвата власти. Неизвестно точно, что именно им обещали руководители Абвера, но предатели, чтобы завоевать доверие своих партнеров, слили им копии личных дел почти всех членов советского руководства и много другой информации.

После нейтрализации группы Андрей собирался вернуться на фронт, но Сталин пока и слышать об этом не хотел. И теперь Воронов сидел дома, получив от Верховного месяц отпуска.

"В санаторий какой, что-ли, поехать? С Аней?" – лениво размышлял он вечером, удобно устроившись на диване в своей квартире. "Все равно ничего интересного до зимы не будет. Зато, как начнется наше наступление – будет весело! Если все будет, как задумано, к лету ноги вражеской на нашей земле уже не будет. И пусть только Усатый попробует не разрешить мне в этом поучаствовать!" – думал он, постепенно засыпая…