Жизнь для Смерти. Дампир (СИ) - Призрачная Адельфина

— Стой, стой…, — шепчу, сквозь поцелуи, — Здесь же Эван.

— Он спит в колыбели, — не сдается Крис, — У нас может не быть другого времени.

Тесно, жарко и очень томно… Я с трудом отстраняюсь от высокого брюнета, тяжело дыша. А он, будто назло, не отпускает мои плечи, а еще смотрит исподлобья так испытывающе, что хочется сдаться.

— Нет, прости… Я буду ждать тебя в мягкой постели. Далеко отсюда. Когда выберемся и будем свободными.

Парень смеется. Его плечи опадают и тогда супруг целует меня в лоб, до боли жмуря глаза. Он вынужденно сдает позиции.

— Твоя взяла. Я готов ждать.

Лучше так, чем спровоцировать новые проблемы. Хоть сейчас я только и могу, что думать только о том, как быть ближе с супругом… Но хотелось бы в других обстоятельствах, когда Эван спокойно спит в своей комнате, а у нас и есть своя мягкая супружеская постель. И за стеной дома не тьма сырого подвала, а зеленые луга…

— Значит, ты согласна?

— На…

Вампир смеется, поправив, — Уйти в метро.

— Ох, Крис, — смеюсь я, обняв супруга за шею, — Да, я все сделаю.

К вечеру Кристофер проводит экскурсию по рукаву, ведущему к станции. Я должна быть готова в любой момент увести людей. Поэтому срочность просто необходима.

Супруг ведет меня вперед, акцентируя внимание на каждом повороте и каждой метке, оставленной только для меня. Это едва заметные синие маркеры, ближе к основанию стен. Они похожи на царапины, дублируются сверху, чтобы спутать следы.

— Всегда ориентируйся только на нижние.

— Я поняла.

— Никто другой не должен знать. Только ты и я.

— А вдруг со мной что-то…

— Нет, — твердо отвечает парень, — С тобой все будет в порядке.

Мы проходим дальше и глубже, где воздух становится совсем тяжелым, а влага липкой. Здесь неприятно находиться, но выбора нет.

— Вот там, — указывает парень, — Нужно наклониться и пройти под плитой. Это безопасно.

— Хорошо.

— Дальше будет лестница наверх. Сначала поднимись одна, открой люк. Он тяжелый. А после подними сына и не забудь опустить дверцу обратно.

— Что дальше?

Я не спрашиваю смогу ли я поднять такой тяжелый люк. Придется суметь или проявить смекалку. Например, иметь при себе инструмент, вроде лома, но легче и меньше.

Я не перебиваю Кристофера, не перечу и вообще, впервые за долгое время веду себя покорно. Любые сложности принимаю как данность. Пролезть под плитой по мокрой земле с моей-то клаустрофобией? Легко. Поднять тяжелый люк? Легко. Отсидеться в метро, не зная, что происходит в общине? Без проблем! Крис удивлен. С каждым провокационным предложением он замирает и ожидает твердое «нет», но я вновь соглашаюсь. Это все Эван. Любимый мальчишка мнет меня как пластилин. Именно он подстраивает свою маму под стандарты покорности для папы.

— Когда все начнется, действуй незамедлительно, — проговаривает парень, проводя меня вперед, — Вот за этой дверью станция. Я проверил ее, там чисто. Замок сменил.

Вампир забирается рукой в карман и достает оттуда связку с ключами.

— Возьми. Тут два ключа. Один от этой двери, второй откроет дальнюю дверь с решеткой.

— Все понятно.

— Генератор сюда не дотащить. Так что фонарики и факелы вам помогут. В остальном- у каждого должна быть собрана сумка с едой и водой. Я притащил сюда пару десятилитровых бутылок. Но этого недостаточно.

— Мы будем готовы.

Глаза супруга блестят в полутьме. Сейчас путь освещает фонарь и этого вполне хватает.

— Когда собрание?

— Сейчас, — улыбается Крис, — Как вернемся, я соберу женщин у штаба. Справишься?

— Я буду говорить с ними?

— Конечно, -парень кладет руку мне на плечо, — Ты готова.

— Ладно, выдыхаю я. Паника подступает к горлу. Тем временем вампир берет на руки сынишку, поддерживая его под попу и целует в шею, поглаживая по спине.

— Эван такой спокойный.

— Слишком для младенца, — отвечаю я, не прекращая думать о собрании.

— Я понесу его сам, если ты не против.

— Дать тебе слинг?

— Нет, не нужно, — парень поднимает ребенка перед собой и строит ему рожицы. Тот улыбается. Так странно. Мальчик быстро меняется для своего возраста.

— Крис? Почему он такой? Это нормально?

— Вполне. Дампиры взрослеют немного быстрее. Крепкое здоровье, сила и отличное мышление отличают их от обычных детей.

— У нас вундеркинд?

— Что-то вроде того, — подмигивает Крис, — Только не думай записывать его на десятки секций подряд. Я хочу, чтобы мой сын сам выбрал дело по душе.

— То есть, если он не захочет получать высшее образование, то ты в общем-то не против?

— Образование не признак успеха.

— Ах, ну да.

Мне понравилась игра. Притворяться, как будто все в порядке и у нас есть завтрашний день. Что сын пойдет в школу, а затем поступит в университет… Это здорово верить, что все еще будет. Жаль, что игра должна быть прервана. Нужно вернуться назад. И, как бы я не пыталась избежать собрания, на него приходится идти.

Кристофер остается с Эваном. Сидит в сторонке на лавочке и кормит засыпающего парня с бутылочки. Парень подбадривает меня и остается тенью, где-то за спинами собравшихся женщин у штаба.

Я выхожу, вооружившись заранее подготовленной речью. Но мысли разбегаются, когда я вижу глаза прибывших. Они не испуганы. Никто из них не готов сдаваться. В глазах матерей, жен, сестер и бабушек — храбрость.

Собрав волю в кулак, я начинаю с главного — женщины и дети должны уйти. Если не все, то матери точно. Часть сразу соглашается, другие отрицают и готовы остаться с мужьями. Я чувствую на своих плечах груз, который постоянно тащит Кристофер в попытках убедить меня позаботиться о себе.

— Знаю, многие из вас хотят остаться бок о бок с мужчинами и защищать общину. Я отношу себя к этому же числу, — я выдыхаю, ищу среди толпы глаза, которым готова довериться. Кто-то когда-то сказал мне — выступая на публике, доверься одному и у тебя все получится, — Я хочу остаться здесь, рядом с Кристофером. Мне, как и вам, страшно и тревожно за жизнь мужа. Но теперь у меня есть Эван. Что будет с сыном, если меня не станет? Матери должны понять меня. Нужно уйти не ради себя, нет. Ради детей!

— Что будет после? — спрашивает одна из женщин, — Если община проиграет?

— План отступления будет не только у нас, но и у тех, кто выживает. Мы встретимся с ними в туннелях.

— А если…

— Послушайте, — перебивая я настойчиво, — Мы справимся. У общины нет другого варианта. Шестой год бьёмся и за это время нас не истребили! Надо наподдать аристократам, чтобы знали с кем имеют дело.

Девушки и женщины ликуют. Их подбадривает моя вера в победу. А реакция толпы подбадривает и меня саму.

Далее следуют обсуждения о сборах. Я рассказываю, что нужно взять: воду, питание, термобелье, спальники, аптечку. Затем мы договариваемся о сборе по сигналу. Все, кто идут, должны подоспеть к рукаву номер шесть и следовать четко за мной. Упоминаю и о том, что в туннеле есть узкое место с бетонной плитой. Для таких клаустрофобов, как я, информация важная. Успеешь себя подготовить к преодолению препятствия.

— И обязательно теплую одежду. Надевайте на себя. Мы должны быть собраны компактно, но с учетом всех первостепенных нужд.

— А оружие? — громко спрашивает одна из девушек. Молоденькая. Кажется ее зовут Ульяна. Мы несколько раз пересекались в ней в спортивном зале, когда я обучалась у Джима, — Нам выдадут оружие, как мужчинам?

— Да, — отвечаю я, покосившись на Кристофера, — Да, я достану для нас оружие. Пусть пару стволов, но у нас будет чем обороняться.

Я поведу за собой женщин, значит и решение принимать мне. Дело за малым — достать его в действительности, преодолев возражения.

На том и порешили. Все отправляются по домам и временным палаткам, чтобы собрать рюкзаки и в любой момент быть готовыми спрятаться в метро. Моя же ночь проходит бессонно. Я сижу рядом с колыбелью, держу руку на спящем Эване, а второй касаюсь спины спящего супруга.