Правила черной некромантии - Елена Малиновская

— Нет. Ты прав.

— Я рад, что не упорствуешь, отрицая очевидное. — От улыбки Северянина веяло таким холодом, что я невольно передернул плечами. — Вулдиж, ты так долго сопротивлялся нам, так упорно отрицал темную сторону своей натуры, что на миг мы усомнились в нашей победе. С шестнадцати лет ты носишь в себе частичку души демона, но по какой-то непонятной причине еще не пришел к подножию престола моего господина с поклоном и признанием его власти над собой. Когда-то давно ты едва не сорвался. Мы почти поверили, что ты стал нашим, но произошло невероятное. Познав вкус первого убийства, ты остановился. И на долгие годы стал настолько добропорядочным, что аж зубы сводило от злости на тебя. Где это видано, чтобы некромант даже чихнуть не смел без позволения святой инквизиции? И ладно, если бы это было результатом целенаправленного воспитания. Но нет, ты превратился в настолько ущербно правильного именно тогда, когда заглянул в пропасть и увидел ее дно. Почему так получилось, не объяснишь?

— Ты знаешь, что после того злосчастного ритуала, который пытался провести мой брат, я долго находился в застенках инквизиции, — глухо проговорил я. — Меня проверяли всеми возможными способами, желая убедиться, что я не продал душу Темному Богу, как Мерар. Знаешь, поди, как пристально святые отцы наблюдают за всеми родственниками тех, кто имел несчастье хотя бы однажды запятнать свою репутацию подозрениями в связи с демонами. А преступление моего брата было куда ужаснее. Более того, я выжил после обряда — совсем небывалый случай. Опекунов у меня не было, заступиться за бедного сироту оказалось некому. Вот отец Каспер… — Тут мой голос дрогнул от тщательно скрываемой ненависти. Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, и продолжил чуть тише: — Отец Каспер оказался весьма старательным и педантичным инквизитором. Он настолько методично перетряхивал мою душу, что узнал самые сокровенные тайны. Наверное, отец Каспер знает меня даже лучше, чем я сам. В общем, не было ничего удивительного, что я сорвался после того, как подозрения оказались с меня сняты. Чувство свободы настолько опьянило мне голову, что я почти не осознавал своих действий. Пил до беспамятства, кутил с… гм… с женщинами, скажем так, весьма фривольного поведения. И однажды в пьяном угаре мне почудилось, будто трактирщик как-то косо на меня взглянул да еще разговаривал со мной недостаточно почтительно. Жару поддала моя тогдашняя спутница. Начала насмехаться, мол, что я за некромант, если позволяю так обращаться с собой. Вот я и решил продемонстрировать свою власть.

Я закрыл глаза. Я так старательно пытался забыть ту злополучную попойку, так долго просыпался по ночам от кошмаров, вновь и вновь оказываясь в проклятой грязной забегаловке. Залитый дешевой брагой деревянный длинный стол. Гогот собутыльников, подначивающих меня показать силу истинного потомственного некроманта. Испуганный старик, комкающий в руках мокрое полотенце. Его умоляющий шепот: «Прошу вас, господин, я не хотел ничего дурного. Лишь попросил вас слегка подвинуть стул, чтобы было удобнее проходить».

— Ты убил его? — Вкрадчивый шепот варвара змеей вполз в мои мысли.

— Да. — Слово камнем упало в мертвую тишину комнаты. — Случайно. Хотел лишь продемонстрировать заклинание подчинения и не рассчитал своих сил. В алкогольном угаре не заметил, что запретил старику дышать. А когда опомнился — было слишком поздно. Хотя, возможно, у трактирщика просто не выдержало сердце, но это все равно плохое утешение.

— И что случилось дальше? — Северянин облокотился на спинку ближайшего кресла, с интересом слушая мой рассказ. — Инквизиция вновь вцепилась в тебя клещами?

— Если бы об этом стало известно святым отцам, то меня тотчас же приговорили бы к смерти. — Я криво усмехнулся. — Нет. Мои собутыльники были настолько пьяны, что не сразу осознали произошедшего. Я мигом протрезвел и постарался хоть как-то замести следы. Немного внушения, немного колдовства — и все поверили, что трактирщик погиб не из-за меня, а из-за глупого несчастного случая. Мол, вышел за новой порцией выпивки и уже не вернулся. Наверняка поскользнулся на крутой лестнице, ведущей в подвал, и неудачно приложился виском об ступеньку. Я слегка стукнул несчастного по голове, чтобы рассказ выглядел более убедительным. Кто будет разбираться, когда именно появился кровоподтек: до или после смерти.

Северянин скептически кашлянул, но промолчал.

— Так или иначе, но все прошло хорошо, — продолжил я после крошечной заминки. — Первый месяц я почти не спал. Все боялся, что за мной придут и бросят в темницу, из которой мне больше не суждено будет выбраться. Затем немного успокоился. Но тот случай отрезвил меня. Я понял, что магия — эта не та сила, которой бахвалятся в кабаке случайным собутыльникам. Что надо учиться сдерживать себя и применять ее лишь в крайних случаях. И уж тем более нельзя обращать колдовство против невинных людей.

— Очень поучительно, — прервал меня Северянин, чуть заметно поморщившись. — У меня зубы свело от твоего благородства, Вулдиж. Как обычно, впрочем. Но у меня есть маленький вопрос: неужели ты ценишь свою жизнь ниже жизни любого смертного? Что заставило тебя настолько сильно себя ненавидеть? Я не про трактирщика сейчас, а про сегодняшние события. Дарий был жалкой личностью. Даже выживи он в этот раз, толку из него не получилось бы. Кошмары были для него лишь оправданием постоянного пьянства. Он тратил свои дни без малейшей пользы для себя и окружающих. Скорее даже с вредом. И то пришлось пойти на такие ухищрения, чтобы заставить тебя убить его. Даже зная, что он уже обречен, ты до последнего медлил. Почему, Вулдиж? Разве лучше погибнуть всем лишь в шаге от спасения? Неужели принципы настолько важны для тебя?

— Важны ли для меня принципы? — Я неожиданно разозлился. — А тебе не все ли равно, демон? В любом случае я уже отступился от них. Отступился, чтобы, как выяснилось, тут же угодить в ловушку. Быть может, мне все же стоило остаться благородным идиотом, как ты меня любишь называть? Как считаешь? Да, я бы погиб тогда, но погиб человеком. И стал бы недосягаем для Темного Бога с его загадочными планами на мой счет. И демоны перестали бы с такой потрясающей регулярностью являться по мою душу. Смерть — не такая уж большая плата за возможность не глазеть постоянно на ваши рожи!

Северянин проигнорировал мое гневное восклицание. Лишь улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Горяч, — тихо пробормотал он себе под нос. — Горд. Упрям. Как и я когда-то. Чуть бы побольше решимости и отваги. Но это дело наживное.

Я с настоящим отчаянием взглянул на часы, минутная и часовая стрелки которых неуклонно подбирались к двенадцати. Осталось не больше десяти минут. Да, Вулдиж, у тебя был замечательный план: расправиться с Чарией до полуночи и смыться из дома куда подальше, пока не откроются двери в потусторонний мир. Просто великолепная идея, которая, как обычно у тебя происходит, с треском провалилась. И что теперь делать?