Дракула. Повести о вампирах (сборник) - Джордж Гордон Байрон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПИСЬМО МИНЫ ХАРКЕР ЛЮСИ ВЕСТЕНРА
(ею не распечатанное)
«17 СЕНТЯБРЯ.
Моя дорогая Люси!
Кажется, целый век, как я ничего не слышала от тебя или, вернее, как я тебе ничего не писала. Я знаю, что ты простишь мне мой грех, когда ты узнаешь все мои новости. Мой муж благополучно вернулся; когда мы приехали в Эксетер, коляска уже ждала нас; в ней сидел м-р Хокинс, приехавший нас встречать, несмотря на то что снова сильно страдает от подагры. Он повез нас к себе, где для нас были приготовлены удобные и уютные комнаты, и мы все вместе пообедали. После обеда м-р Хокинс сказал:
— Мои дорогие, пью за ваше здоровье и благополучие и желаю вам обоим бесконечного счастья. Я знаю вас с детства, с любовью и гордостью наблюдал за тем, как вы росли. Я хочу, чтобы вы жили здесь со мной. У меня нет никого на свете, и я решил оставить все вам.
Дорогая Люси, я плакала, когда Джонатан и этот старик пожимали друг другу руки… Это был очень, очень счастливый вечер для нас.
Итак, мы устроились теперь в этом чудном, старом доме. Из спальной и гостиной я вижу величественные вязы у недействующего собора: их величавые черные стволы высятся на фоне старого желтого соборного камня, и над головой грачи кричат, и болтают, и сплетничают на манер грачей — и людей. Я страшно занята устройством квартиры и хозяйством. Джонатан и м-р Хокинс заняты целыми днями, ибо, взяв Джонатана в компаньоны, м-р Хокинс хочет посвятить его во все дела своих клиентов.
Как поживает твоя милая матушка? Хотелось бы мне приехать к вам в город на день или на два, увидеть вас, дорогие мои, но я не смею, так как у меня слишком много дел, а за Джонатаном нужно очень и очень ухаживать. Он уже начинает толстеть, но все же страшно ослабел после своей долгой болезни: даже теперь он порой внезапно просыпается и весь дрожит, пока я ласково не успокою его. Однако, слава Богу, дни идут, и эти припадки становятся все реже, и я надеюсь, вскоре совсем пройдут.
Теперь я рассказала тебе все свои новости, послушаю твои. Когда твоя свадьба? Где и кто будет вас венчать, и что ты наденешь, и будет ли это торжественная или скромная свадьба?
Расскажи мне обо всем, дорогая, так как нет ничего, что касалось бы тебя и не интересовало бы меня и не было бы мне дорого.
Джонатан передает тебе свое «почтение», что, я думаю, еще слишком милостиво для младшего компаньона солидной фирмы «Хокинс и Харкер», а посему, поскольку ты любишь меня, и он любит меня, и я люблю тебя во всех наклонениях и временах этого глагола, я передаю тебе лишь его простое «с любовью». Прощай, моя дорогая, да благословит тебя Бог.
Твоя МИНА ХАРКЕР».
ОТЧЕТ ПАТРИКА ГЕННЕСИ, Д. М. И Т.Д. И Т.Д., ДЖОНУ СЬЮАРДУ, Д. М.
«2 °CЕНТЯБРЯ.
Любезный сэр,
Согласно вашему желанию при сем прилагаю отчет обо всех делах, порученных мне… Что касается пациента Ренфилда, то о нем много новостей. С ним был новый припадок, который мог бы кончиться очень плохо, но который, к счастью, не имел никаких печальных последствий. Вчера после обеда двухколесная повозка подвезла к пустому дому, который граничит с нашим, двух господ, — к тому самому дому, куда, помните, пациент дважды убегал. Эти господа остановились у наших ворот, чтобы спросить, как им туда пройти; они, очевидно, иностранцы. Я стоял у окна кабинета и курил после обеда и видел, как один из них приближался к дому. Когда он проходил мимо окна Ренфилда, то пациент начал обвинять его в том, что он его обкрадывал, что хотел его убить, и сказал ему, что он ему помешает, если тот только снова вздумает это сделать. Я открыл окно и сделал господину знак, чтобы он не обращал внимания на слова больного, — он ограничился тем, что огляделся, как будто желая вспомнить, куда он попал, и сказал: «Боже меня сохрани обращать внимание на то, что мне кричат из несчастного сумасшедшего дома. Мне очень жаль вас и управляющего, которым приходится жить под одной крышей с таким диким зверем, как этот субъект». Затем он очень любезно спросил меня, как ему пройти в пустой дом, и я показал калитку; он ушел, а вслед ему сыпались угрозы, проклятия и ругань Ренфилда. Я пошел к нему, чтобы узнать причину его злости, так как он всегда вел себя прилично и ничего подобного с ним не случалось, когда у него не было припадка буйства. К моему великому удивлению, я застал его совершенно успокоившимся и даже веселым. Я старался навести его на разговор об этом инциденте, но он коротко начал расспрашивать меня, что я этим хотел сказать, и заставил меня поверить тому, что он тут совершенно ни при чем. И все-таки, сколь ни печально, это оказалось не что иное, как хитрость с его стороны, ибо не прошло и получаса, как я снова услышал о нем. На этот раз он опять разбил окно в своей комнате и, выскочив через него, мчался по дорожке. Я крикнул сторожу, чтобы он следовал за мной, а сам побежал за Ренфилдом, так как опасался какой-нибудь беды. Мои опасения оправдались: около повозки с несколькими большими деревянными ящиками, которая раньше уже проезжала, стояли несколько вспотевших человек с багровыми лицами и утирали потные от тяжелой работы лбы; прежде чем я успел подойти, наш пациент бросился к ним, столкнул одного из них с повозки и начал колотить его головою о землю. Если бы я не схватил
