Месть богини - Юлия Фирсанова

Джей кивнул.

— Тогда следуйте за мной. И поспешите: их высочества уже отправляются, — добавил слуга, гордо задрал нос едва ли не до потолка, стремясь продемонстрировать свою важность перед симпатичной девушкой.

Лоулендцы переглянулись и, прихватив свои вещи, в молчании последовали за альвионцем. Он вывел их к парадному подъезду дворца наместника. Там царили легкий бедлам и суета. Слуги поспешно шныряли взад-вперед, укладывая последние вещи в грузовые повозки. Принцы любили путешествовать с комфортом. Эскорт бряцал оружием, проверяя обмундирование и лошадей.

Принц Алентис, обмахиваясь кружевным надушенным платочком, выглядывал из окошка огромной роскошной кареты — целого дома на колесах. Его раздражала суматоха. Принц Кальм прохаживался рядом, нетерпеливо поглядывая на дворцовое крыльцо. Отис стойко ждал отправки.

— Кальм, ты сошел с ума. Я не поеду в одной карете с какими-то сказителями и менестрелем, от них же воняет. Это все равно что с рабами, — возмущался брезгливый Алентис. — Это недопустимо. Отис, ну хоть вы ему скажите!

— Быть может, ваше высочество, сказители действительно смогут скрасить нашу дорогу, — рассудительно заметил советник. — Вы же сами все время жаловались на скуку.

— И вы туда же, Отис! — с досадой воскликнул старший принц, манерно возводя глаза к небу.

— Ты сначала посмотри на них, а потом уже истерики закатывай, — приплясывая от нетерпеливого желания похвастаться своей находкой, заявил Кальм и выдохнул: — О, вот они! Эх, жаль, малышка переоделась…

Алентис недовольно передернул плечами, но взглянул в указанную сторону и тут же захлопнул рот, перестав доставать своих спутников капризными воплями.

Элия заметила, что на часах стоит знакомый усатый капитан, провожавший ее вчера на прослушивание, и послала ему очаровательную улыбку и воздушный поцелуй на прощанье. Девушка всегда была неравнодушна к военным, хоть и не любила длинных усов. Стражник просиял и отсалютовал принцессе пикой, с силой грохнув своим оружием по мраморным плитам крыльца.

Брат и сестра приблизились к карете. Джей поклонился своим потенциальным врагам — подвигла его на это не столько маскировка (сказители могут быть и экстравагантными невежами), сколько систематические тычки принцессы. Элия присела в реверансе.

Кальм бросил на брата задорный взгляд:

— Ну что? Ты по-прежнему против?

— Пожалуй, я окажу им честь дозволением ехать в нашей карете и развлекать нас, — с деланой небрежностью отозвался принц, не отрывая взгляда от девушки. — Кстати, брат, ты говорил что-то о менестреле?

— Ну? — Младший принц вопросительно зыркнул на слугу.

— Простите, ваше высочество, я его не нашел. Никто не знает, куда он запропастился, — виновато ответил тот, склонив голову.

— Может, тоже того укрепляющего настоя на дорожку хлебнул и теперь по сортирам носится? Ну и хрен с ним, — с облегчением хохотнул Кальм и, отмахнувшись от услужливого пажа, забрался в карету.

Отис последовал за ним и подал руку принцессе. Джей метнул на него подозрительный взгляд, советник в ответ игриво подмигнул принцу.

— Благодарю вас, — улыбнулась Элия и опустилась на предложенное советником место рядом с ним.

Джей волей-неволей — не садиться же на пол, словно комнатная собачка, — пристроился по другую сторону от Отиса. Тот бросил на сказителя еще один оценивающий заинтересованно-благосклонный взгляд.

Кальм недовольно хмыкнул, досадуя, что не догадался посадить фигуристую девицу рядом с собой, пообжимались бы в дороге. А советнику хватило бы и сказителя. Зато с места принца открывался превосходный вид на тонкую блузку Элии. «А познакомиться ближе можно будет и позже», — успокоил он себя.

— Поехали! — Старший принц небрежно махнул в окно кружевным платочком, распространяя по окрестностям стойкий аромат изысканных духов, и карета тронулась в путь.

Вооруженный эскорт занял свое место впереди, сзади и по бокам кареты. Часть людей рассредоточилась вдоль всей процессии, ведь следом за каретой еще тянулся изрядный обоз с барахлом их высочеств.

Удобно устроившись на мягком диване, сказители с любопытством, свойственным их профессии, уставились в окна кареты, следя за тем, как исчезает вдали дворец наместника, ставший столь краткой остановкой на их пути. Элия вспомнила про сюрприз, оставленный в библиотеке, и улыбнулась, думая о том, на кого же Вальдорн свалит вину за изодранный ковер, небось на гостей из Узла, и долго будет гадать, обнаружив содержимое потайной комнаты и проклиная отца, почему его не казнили.

Люди, заслышав громогласный крик глашатая: «Дорогу посланцам Альвиона!» — спешили освободить улицы, движимые истинным почтением или опасением быть раздавленными, впрочем, в любом случае результат был один и тот же. Дорога перед альвионцами живо пустела, и они продвигались достаточно быстро даже по обычно запруженным народом центральным проспектам. Наконец богатые особняки высшего дворянства, рестораны, лавки, дома горожан остались позади и показались городские ворота.

Несмотря на свою громоздкость, карета шла на удивление мягко. Возможно, из-за особенностей конструкции, а может, и из-за специальных заклинаний. Брату и сестре доставляло неудобство лишь то, что они сидели против хода кареты. Но пересаживаться на колени к принцам Элия вовсе не собиралась.

Стражники у ворот, молча отсалютовав, без проволочек пропустили карету из Альвиона. Когда она выехала на Дорогу, к карете приблизился командир эскорта — мощный широкоплечий воин. Он снял легкий шлем, и принцесса с любопытством уставилась на волевое мужественное лицо. В душе богини зашевелились смутные образы. Карие глаза воина тут же цепко поймали ее взгляд. Элия мысленно порадовалась тому, что их эмоциональные личины сказителей сделаны очень добротно, и принялась рассматривать приглянувшийся ей мужской экземпляр. Жесткое, скорее серьезное, чем хищное лицо, упрямый подбородок. Густые, чуть тронутые сединой волосы собраны в хвост. На мочке правого уха белеет небольшой шрам.

Как молния в сознании принцессы мелькнула не то догадка, не то воспоминание о том, что это не след вражеского оружия, а результат слишком страстной любовной игры…

«Возможно, — подумала принцесса, — начинают возвращаться воспоминания. — Когда-то, тщась найти ключ к запертым дверям памяти родичей, она читала в одном исследовании, что память инкарнаций восстанавливается с большей скоростью, если бог подвергается резкому перепаду сил миров или Уровней и встречается с теми, кого знал в прежних жизнях. — А может быть, — сразу охладила себя девушка, — это всего-навсего игра воображения. Надо проверить». И принцесса послала воину восхищенный взгляд.

Мужчина склонил голову перед принцами, слегка кивнул Отису и отрапортовал:

— Мы только что выехали на Дорогу между Мирами, ваши высочества. Пока путь чист. Первая застава-телепорт через полтора часа.

— Хорошо, Дарис. Ты свободен. — Голоса Алентиса и Кальма прозвучали в унисон, и принцы ощерились, глядя друг на друга, будто и впрямь собирались подраться за право отдавать приказ охране.

Воин подавил улыбку и выпрямился в седле, придерживая коня, чтобы ехать вровень с каретой.

— Какой он высокий и мужественный! — с совершенно непосредственным восхищением заметила Элия, выглядывая в открытое по случаю жаркой погоды окно.

Кальм непроизвольно выпрямился, выпятил грудь и небрежно бросил:

— Хиляков в гвардию Альвиона не берут.

— Должно быть, он видел много великих битв! — упрямо продолжала гнуть свою линию девушка. — Это ведь так интересно для сказителей! Сударь, а мужественный шрам у вас на ухе — след вражеской стрелы? — Богиня еще дальше высунула в окно свой любопытный носик.

Кальм тут же пожалел, что вылечил шрам на челюсти, заработанный в кабацкой драке, — можно было бы соврать про дуэль или битву. (Кто же знал, что это девицам по нраву? Никогда их, придурочных, не разберешь!)

Алентис брезгливо поморщился: «Как могут нравиться шрамы? Это так дико, грубо, вульгарно и совершенно не эстетично!»

Дарис бросил на принцессу подозрительный взгляд и процедил:

— Нет!

— Дротика? — не менее восторженно поинтересовалась девушка, чуть не подпрыгивая на мягком сиденье кареты.

— Этот шрам нанесен мне не врагом, — коротко пояснил мужчина.

— А, тогда вы, наверное, храните его как память, — понимающе улыбнулась принцесса.

— Да. Как память о бурной юности, — буркнул воин, чувствуя себя не слишком уютно. Девушка разбередила старую рану.

Заметив, что Алентис высокомерно молчит, Кальм последовал его примеру, сделав вид, что вникать в данный разговор ниже его достоинства. А что еще ему оставалось делать — не задирать же лорда Дариса, одного из лучших воинов королевства, и не одергивать же девицу, настолько ниже его стоящую на социальной лестнице, за вполне невинную беседу из-за того, что его жутко бесит внимание, уделяемое другому.