Бог Разрушения (ЛП) - Кент Рина

Глин обнимает меня и сует мне в руки пакет.

— Это небольшой подарок от нас троих. С днем рождения.

— Спасибо. Тебе не обязательно было это делать, — я показываю и смотрю на Брэна, который необычайно напряжен, а затем печатаю на телефоне: — Я не думала, что ты придешь.

— Ты лично меня пригласила. Я бы не пропустил, — говорит он с вежливой улыбкой, не сводя с меня глаз.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Николай толкает меня за спину и оказывается нос к носу с Брэном. — Еще один тщательно продуманный план твоего брата? Что на этот раз? Поджог? Нападение? Может быть, убийство?

Я хватаю Николая за руку, а когда он не двигается, встаю рядом с ним и показываю:

— Брэн – мой друг. Я пригласила его на свой день рождения.

— Все в порядке, Мия, — говорит мне Брэн, хотя его глаза, пугающе похожие на глаза Лэндона, когда он злится, не отрываются от Нико. — Меня не волнует мнение твоего брата обо мне, но, наверное, будет лучше, если я уйду.

— Нет, — я несколько раз качаю головой.

— Мия права, — говорит Джереми. — Ты наш гость.

Киллиан, который только что закончил целовать Глин – или, скорее, пожирать ее лицо на глазах у брата – отпускает ее и берет Нико за плечо.

— Если ты смог принять Глин и Сесили, то должен принять и Брэна. Он не имеет ничего общего с Лэном, несмотря на жуткое внешнее сходство.

— Он прав, — говорит Глин тихим голосом. — Брэн вообще не похож на Лэна. Клянусь.

Николай продолжает пристально смотреть на Брэна, как будто хочет проникнуть в него и уничтожить все, что он там найдет.

Эта сторона моего брата устрашающе пугает, и хуже всего то, что я, кажется, никогда раньше ее не видела.

Я хватаю его за руку и тяну назад, чтобы он посмотрел на меня.

— Это мой день рождения. Я могу приглашать всех, кого захочу. Не порти его, пожалуйста.

Он хмыкает и выхватывает пачку сигарет, но не успевает никто из нас выдохнуть, как волосы на моем затылке встают дыбом.

О, нет.

Пожалуйста, скажите мне, что я слишком много думаю…

Мои обнадеживающие мысли обрываются, когда в воздухе раздается очень знакомый, без всяких усилий дразнящий голос.

— Что за напряженная атмосфера? Я думал, это день рождения. И еще, кто-то упомянул слово «разрушение»?

Мои глаза расширились, столкнувшись с глазами Лэндона.

Я ошибалась.

Он вообще не выглядит так, будто закончил со мной.

Глава 25

Лэндон

Другой день, та же непоправимая потребность испортить мир и смотреть, как он рушится и горит.

Волна враждебности устремляется в мою сторону, пытаясь – но безуспешно – проникнуть в мою кожу со всех сторон. Яркие взгляды и ухмылки отскакивают от моего внешнего фасада, как резиновые стрелы.

Никто из них нихрена не значит для меня.

Единственная, кого я удостаиваю своим пристальным вниманием – это девушка в черном платье, обтягивающем ее изгибы во всех нужных местах. Кожаный чокер обхватывает ее нежное горло, а в косички вплетены мои любимые голубые ленточки.

На меня смотрят вызывающие, гордые глаза цвета синих полевых цветов. На мгновение, в течение доли секунды, когда я совершил свой эффектный театральный выход, эти глаза были ошарашены, затем эти же эмоции превратились в ужас, но сейчас в них плещется неодобрение.

Я могу справиться с неодобрением.

Даже с ненавистью.

Я умею справляться с антагонистическими ситуациями и не уйду, пока не верну благосклонность моей музы. Я не понимал, как сильно по ней скучаю, пока не прослушал запись ее голоса несколько раз.

И я не знал, что способен скучать по кому-то.

Метод, который я придумал, может быть в лучшем случае спорным, а в худшем – самоубийственным, но мне нужно поставить точку перед всем миром.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — Джереми, бесполезная пространственная масса, крепче вцепился в Сесили и приготовился к атаке всем телом.

На самом деле, все они делают то же самое, включая моих родных брату и сестру. У них нет ни одной верной кости в теле. Единственный, кто деликатно говорит о своей потребности покалечить меня – это Киллиан, но он держит Глин так близко, как будто должен защитить ее от меня – ее собственной плоти и крови.

Глин и Сесили выглядят более опечаленными, чем старушки, потерявшие пенсию и всерьез рассматривающие возможность похоронить себя заживо. Выражение лица Брэна становится полным боли, как тогда, когда он смотрел, как меня режут за его хрупкую честь.

Другая крайность – не кто иной, как Николай. Среди множества противоречивых и совершенно ошеломляющих реакций на мое божественное присутствие он единственный, кто не смог скрыть ни капли враждебности и позволил ей захлестнуть язык тела и маниакальное выражение лица.

— Я думал, что это день рождения и все приглашены, — легкомысленно говорю я, игнорируя разгорающуюся вдалеке мировую войну.

— Это не так, — прямо говорит Киллиан.

— Кажется, теперь это так, — я подхожу к Мие, которая все время наблюдала за мной, как будто я статуя, а не их создатель. — Кроме подарка в виде моего присутствия, у меня есть для тебя еще кое-что, но я бы предпочел сделать это наедине…

Не успеваю я сделать второй шаг, как Николай врезается кулаком в мое прекрасное лицо.

Из забитого горла вырывается кашель, и я сплевываю на пол металлическую жидкость, наполняющую мой рот. Первый инстинкт – выпленуть ее в поганое лицо Николая, но это не поможет мне в том деле, которое я пытаюсь решить

— Лэн… — Глин вырывается из рук своего парня и подбегает ко мне.

Может быть, я ошибался, и, в конце концов, у нее есть какое-то подобие преданности мне.

Она останавливается в нескольких шагах от меня, как будто боится подойти ближе.

— Просто… уходи.

Я беру свои слова обратно. Она просто не хочет драмы в доме своего ничтожного дружка и, вероятно, боится за жизнь его кузена.

Что вполне оправданно, поскольку если бы он не был братом моей музы, то уже бы сейчас был загнан на стену моими кулаками. А потом, возможно, был бы отправлен в психиатрическую клинику, в которой так нуждается.

— Я не для того подкупал некомпетентных охранников, чтобы просто уйти, — мой взгляд встречается с испуганным взглядом Мии.

Она сделала шаг вперед, и одна из ее рук сжалась в крепкий кулак. Какая-то часть меня взлетает от мысли, что она беспокоится обо мне, в конце концов, но вскоре все рушится и сгорает, когда она хватается за руку своего брата.

— Он того не стоит, Нико.

Вот что она показывает – с невозмутимым выражением лица, могу сказать.

Она только что сказала, что я того не стою? Я? Лэндон, мать его, Кинг?

Николай, очевидно, не согласен и определенно думает, как и все остальные, кто не Мия, что я вполне стою этого, поскольку он снова поднимает кулак.

Киллиан незаметно уводит Глин из центра событий, так что она снова оказывается в его коконе защиты.

— Тайм-аут, — я поднимаю руку перед Николаем. — Прежде чем ты продолжишь свои попытки изменить мои черты лица, позволь мне прояснить один важный момент. Я нахожусь в процессе ухаживания за твоей сестрой, и любые попытки испортить мое лицо не сыграют в пользу этой задачи.

Все ошеломленно молчат, включая Николая, кулак которого так и завис в воздухе. Мне нравится называть это эффектом Лэндона – очень мощно и приятно наблюдать.

Мия – первая, кто приходит в себя и одаривает меня сиянием всех сияний; губы поджаты, а глаза пылают огнем.

У нее самый святой вид, на который я когда-либо натыкался, а я отнюдь не религиозный человек.

— Я тебя, блять, убью, прежде чем ты ее хоть пальцем тронешь, — Николай бросается вперед.

— О, уже тронул.

Еще одна пауза.

Еще множество прекрасных, одурманенных выражений, которые являются результатом моих слов.