Кровь эльфов - Анджей Сапковский

— Твои войска двинутся на эльфов, если ты отдашь им приказ, — кивнул Демавенд. — Но пойдут ли они на людей? На кметов, из которых ты набираешь пехоту? На цеховиков? На свободные города? Визимир, говоря о скоя’таэлях, назвал только один камушек из лавины. Да, да, господа, не таращите на меня глаза! По деревням и городкам уже начинают болтать, что на захваченных Нильфгаардом землях кметам, фермерам и ремесленникам живется легче, свободнее и богаче, что купеческие гильдии получили больше привилегий… Нильфгаардские мануфактуры заваливают нас товарами. В Бругге и Вердэне их деньги вытесняют местную валюту. Если мы будем сидеть сложа руки, то погибнем, переругавшись и запутавшись в конфликтах, увязнув в усмирении восстаний и бунтов, постепенно попадая в зависимость от экономической мощи Нильфгаарда. Мы погибнем, задохнувшись в собственном затхлом закутке, потому что, поймите, Нильфгаард перекрывает нам дорогу на Юг, а нам необходимо развиваться. К тому же экспансивно, в противном случае нашим внукам не будет здесь места!

Собравшиеся молчали. Визимир Реданский глубоко вздохнул, схватил один из стоявших на столе кубков, пил долго. Молчание затягивалось, дождь стучал в окна, ветер выл и хлопал ставнями.

— Всеми сложностями, о которых мы говорим, — сказал наконец Хенсельт, — мы обязаны Нильфгаарду. Эмиссары Эмгыра подзуживают нелюдей и призывают к беспорядкам. Это они разбрасываются золотом и сулят баронам и дюкам высокие должности в провинциях, которые создадут на месте наших королевств. Не знаю, как у вас, а в Каэдвене ни с того ни с сего расплодилось множество монахов, ворожеек и им подобных паршивых мистиков, возвещающих конец света…

— У меня то же самое, — подтвердил Фольтест. — Черт побери, сколько лет был покой! С тех пор как мой дед указал монахам их место, их ряды здорово поредели, а оставшиеся служители божьи взялись за полезные дела. Изучали книги, заботились об убогих, хворых и бездомных, обучали детишек. В политику не вмешивались. А теперь вдруг очнулись и в храмах выкрикивают бредни внимающему им сброду, а сброд слушает и наконец-то понимает, почему ему так скверно живется. Я терплю, я не такой порывистый, как мой дед, и почти не чувствителен ко всему, что подрывает мой королевский авторитет и достоинство. В конце концов, что это за достоинство и авторитет, если их может подорвать визг какого-то спятившего фанатика. Но и моему терпению приходит конец. Последнее время главной темой проповедей стал Спаситель, коий грядет с Юга. С Юга, понимаете? Из-за Яруги!

— Белое Пламя, — буркнул Демавенд. — И приидет Белый Хлад, а за ним Белый Свет. А потом мир возродится с помощью Белого Пламени и Белой Королевы… Тоже слышал. Это изложение пророчеств Ithlinne aep Aevenien, эльфовой предсказательницы. Я велел поймать одного монаха, который кричал об этом на рынке в Венгерберге, и палач долго и упорно выпытывал у него, сколько золота пророк получил от Эмгыра… Но прорицатель только плел байки о Белом Пламени и Белой Королеве… До самого своего конца.

— Осторожнее, Демавенд, — поморщился Визимир. — Не плоди мучеников, ведь именно это-то Эмгыру и нужно. Лови нильфгаардских агентов, но священнослужителей не трогай, последствия могут быть непредсказуемы. Они по-прежнему пользуются в народе влиянием и уважением. Нам достаточно головной боли с белками. Не хватает еще волнений в городах или крестьянских войн.

— К черту! — фыркнул Фольтест. — Этого не делай, этим не рискуй, того нельзя… Разве мы собрались, чтобы перечислять, чего делать не можем? Или ты, Демавенд, притащил нас в Хаггу, чтобы мы лили слезы и стенали над собственной слабостью и немощью? Начнем наконец действовать! Надо что-то делать! Надо прервать то, что творится!

— Я с самого начала именно это и предлагаю. — Визимир выпрямился. — Именно действовать.

— Как?

— Что мы можем сделать?

Снова наступило молчание. Ветер шумел, ставни хлопали по стене замка.

— Почему, — вдруг проговорила Мэва, — все вы смотрите на меня?

— Восхищаемся твоей красотой, — пробурчал Хенсельт из глубин кубка.

— И этим тоже, — поддакнул Визимир. — Мэва, все мы знаем, что ты исхитряешься отыскать выход из любого положения. У тебя женская интуиция, ты мудрая женщина…

— Перестань кадить. — Королева Лирии сплела руки на подоле, загляделась на потемневшие гобелены с охотничьими сценами. Гончие, вытянувшись в прыжках, задирали морды к бокам убегающего белого единорога. «Никогда не видела живого единорога, — подумала Мэва. — Никогда. И, пожалуй, уже никогда не увижу».

— Наше положение, — заговорила она после долгого молчания, оторвав взгляд от гобелена, — напоминает мне долгие зимние вечера в ривском замке. Тогда что-то висело в воздухе. Мой муж раздумывал, как бы ему завалить очередную фрейлину. Маршал комбинировал, как бы поскорее начать войну, чтобы побыстрее прославиться. Чародей воображал, будто он-то и есть владыка. Лакеям не хотелось услуживать, шут ходил грустный, угрюмый и до ужаса нудный, собаки выли в меланхолии, а коты спали, начихав на мышей, разгуливавших по столу в поисках чего бы поесть. Все чего-то ждали. Все украдкой поглядывали на меня. А я… Я им тогда показала. Показала всем, на что способна, так что аж стены тряслись, а окрестные медведи просыпались в берлогах. И глупые мысли мигом вылетели из голов. Неожиданно все поняли, кто тут командует.

Мужчины не произнесли ни слова. Ветер взвыл сильнее. Лениво перекликались стражники на стенах. Удары капель о стекла в свинцовых рамках перешли в сумасшедшее стаккато.

— Нильфгаард смотрит и ждет, — медленно тянула Мэва, поигрывая ожерельем. — Нильфгаард наблюдает. Что-то висит в воздухе, а во многих головах рождаются глупые мысли. Так давайте покажем всем, на что мы способны. Покажем, кто здесь настоящий король. Тряхнем стенами погруженного в зимний маразм замка!

— Уничтожить белок, — быстро сказал Хенсельт. — Начать крупную совместную военную операцию. Устроить нелюдям кровавую баню. Пусть Понтар, Гвенллех и Буйна зайдутся кровью от истоков до устьев!

— Прижать карательной экспедицией свободных эльфов в их Доль Блатанне, — добавил, собрав лоб в складки, Демавенд. — Ввести экспедиционный корпус в Махакам. Позволить наконец Эрвиллу из Вердэна взяться за дриад в Брокилоне! Да, кровавая баня! А тех, кто выживет, — в резервации!

— Науськать Крах ан Крайта на нильфгаардское побережье, — подхватил Визимир. — Поддержать его флотом Этайна из Цидариса, пусть поднимет пожар от Яруги до Эббинга! Демонстрация силы…

— Мало, — покрутил головой Фольтест. — Всего этого слишком мало. Надо… Знаю, что надо.