Пилигримы - Сергей Шведов

– Я обещаю, благородный Ролан, исполнить твою волю, – спокойно произнес Глеб.

– Иного ответа я от тебя не ждал, – кивнул головой сенешаль. – С тебя благородный Филипп я не буду брать обещаний, ты уже принес клятву, быть может, непростительную для христианина, но вполне достойную рыцаря, не раз смотревшего в лицо смерти. Но перед нами стоит еще одна задача – выполнить волю покойного друга и возвести на престол юношу, которого он считал своим сыном.

– Боюсь, что Болдуина убьют раньше, чем мы заикнемся о его правах на ассамблее, – вздохнул Филипп. – Это будет страшной потерей не только для нас с вами, но и для всей Святой Земли.

– Именно поэтому мы не будем торопиться, – кивнул сенешаль. – Прежде нам следует найти убийцу или убедиться в том, что его нет в городе.

– Но ведь Сабаля мог устранить Манасия де Роже, либо по своей воле, либо по приказу Мелисинды? – предположил Филипп.

– Исключено, – покачал головой сенешаль. – Мелисинда слишком любила Гуго, чтобы желать ему смерти. А что касается Манасии, то он трус и никогда бы не решился на столь отчаянный шаг без поддержки со стороны. Все это время мы следили за ним и его людьми, и он это прекрасно знал. Преступление совершил чужак с седой прядью надо лбом. Его видели во дворце Манасии де Роже, и он же крутился у ворот усадьбы Гуго де Сабаля.

– По-моему, я уже слышал о человеке с такими приметами, – задумчиво проговорил Филипп.

– Его искал Фридрих Швабский, – подтвердил Глеб Гаст. – Кажется, этот негодяй организовал убийство его друга и тем самым едва не вверг алеманов в кровопролитную войну с византийцами. В Константинополе об этом много говорили. Герцог поклялся, что найдет и покарает убийцу, а Фридрих не похож на человека, который бросает слова на ветер.

– В таком случае, вам следует встретиться с ним, – кивнул сенешаль. – Возможно, в его лице мы обретем союзника.

Маркизу фон Вальхайму в этот раз повезло с помещением. За короткий срок он сумел очаровать всесильного коннетабля Манасию, который поселил его в одном из домов, довольно скромном снаружи, но зато на редкость роскошном внутри. Благородный Одоакр весьма толково распорядился золотым дождем, пролившимся на него в Константинополе, и сумел обзавестись соответствующей его рангу свитой из оруженосцев и сержантов. Благо мечников, потерявших своих рыцарей, в армии алеманов хватало, и они были рады обрести нового хозяина даже за весьма скромную плату. Однако маркиз очень хорошо понимал, что содержание сотни человек обойдется ему в немалую сумму, а потому не без оснований рассчитывал на помощь своего щедрого друга. И, надо признать, Герхард де Лаваль не обманул его надежд. Обещанные еще в Константинополе три тысячи денариев были вручены маркизу в первый же день его пребывания в Иерусалиме.

– Все-таки этот Манасия очень прижимистый человек, – покачал головой Герхард. – Мог бы выделить тебе помещение поприличней.

– Он предложил мне несколько вариантов, – поспешил защитить своего нового знакомого Одоакр, – но я выбрал этот. Теперь от моей усадьбы до Башни Давида рукой подать.

– Возможно, ты прав, – махнул рукой шевалье. – Что тебе удалось узнать на отпевании?

– Должен сказать тебе, Герхард, что не завидую человеку, убившему графа Галилейского.

– Уже известно имя убийцы?

– У него оказалась очень примечательная внешность, – вздохнул маркиз. – Тебе Лаваль следует либо покинуть Иерусалим, либо избавиться от привычки, ходить по его улицам без головного убора.

– Ты нашел Вальтера фон Валенсберга?

– Благородный Вальтер неплохо устроился и без моей помощи. Альфонс-Иордан Тулузский принял его в свою свиту по просьбе графини Констанции Антиохийской. Судя по всему, твой протеже умеет выбирать влиятельных знакомых. Кстати граф Тулузский остановился в доме некой вдовы Гранье, ты с ней случайно не знаком?

– Благородная дама Милава де Гранье единоутробная сестра Гуго де Сабаля. Ее отец был не то скифом, не то печенегом.

– Я обратил внимание на странное имя, сопровождавшего ее сына – Алдар. Судя по всему, его назвали в честь деда.

– Отдаю должное твоей наблюдательности, маркиз, – усмехнулся Лаваль.

– Трудно было не заметить столь красивую женщину, да еще вдовую, – пожал плечами Одоакр.

– Советую тебе быть осторожным, друг мой, у благородной Милавы высокие покровители. Ее муж Этьен стал другом Мелисинды, когда та еще не была королевой. Кроме того Гранье тесно связаны с Русильонами и Гастами. Думаю, графа Тулузского далеко не случайно поселили в этом доме.

– Место беспокойное, – согласился Одоакр. – Там поблизости постоялый двор для паломников и трактир.

– А буквально в нескольких шагах находится дворец, принадлежавший когда-то Венцелину фон Рюстову, язычнику и колдуну, которого, однако, ценили и уважали все короли Иерусалима, начиная с Готфрида Бульонского. Говорят, что этот человек владел таинственным камнем, дающим власть над миром.

– Око Соломона, – припомнил маркиз.

– Откуда ты о нем знаешь?

– За этим таинственным камнем охотился император Генрих Четвертый, а мой дед был одним самых близких к нему людей. Они считались величайшими еретиками, Герхард, и пытались привлечь на помощь не то самого Сатану, не то славянского бога, что, впрочем, одно и то же.

– Наверное, найдутся люди, которые станут спорить с тобой, Одоакр, но я промолчу. Мы с Вальтером хватили лиха в землях славян, и я до сих пор не могу сказать с уверенностью, кто нам противостоял – люди или демоны?

– Ты меня пугаешь, шевалье, – криво усмехнулся маркиз.

– На моих глазах пропали два доблестных рыцаря, решивших справить малую нужду в пяти шагах от костра. Они просто исчезли, словно растворились в воздухе. Потом мы нашли их трупы в овраге. А всего за неделю нашего пребывания в Мороченском лесу, мы потеряли несколько тысяч человек, многие из которых сгинули без следа. Я очень недоверчивый человек, Одоакр, я даже нашел всем этим чудесам разумное объяснение, вот только оно не удовлетворило ни меня, ни Альбрехта Медведя, чьи предки, к слову, тоже были колдунами. В этом мне признался сам маркграф в минуту откровенности.

– Ты хочешь меня напугать, Герхард, – обиделся маркиз.

– Не тебя, Одоакр, а графа Альфонса-Иордана Тулузского.

– Вот тебе раз, – возмутился алеман, – а при чем здесь граф, который к слову назвал недавно меня своим другом.

– Альфонсу-Иордану сниться прекрасный город Триполи, где правит его внучатый племянник Раймунд, и он ищет союзников для предстоящей войны. На грядущей ассамблее он обязательно поднимет этот вопрос, и ты, Одоакр, поддержишь его в этом безумном намерении.

– А что это нам даст? – пожал плечами маркиз. – Ведь вопрос о Дамаске практически решен?

– Триполи очень богатый город, Одоакр, не зря же граф Сен-Жилль, отец Альфонса-Иордана жизнь положил, чтобы овладеть им.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, Герхард? – развел руками алеман. – В Триполи есть законный государь, и вряд ли претензии графа Тулузского будут восприняты баронами всерьез.

– Это только в том случае, если нынешний граф Триполийский не окажется исчадьем ада в глазах христианских проповедников. Кстати, многие в Святой Земле считают благородного Раймунда сыном Венсана де Лузарша, а вовсе не графа Понса.

– А если это так, то что с того? – криво усмехнулся Одоакр. – Такое часто случается в благородных семействах – когда отцы не присутствуют при зачатии своих сыновей.

– Ты циник, маркиз, а граф Альфонс-Иордан мистик, он вполне серьезно считает, что его рождение в Святой Земле случилось по воле Господа. И по воле того же Христа он прибыл сюда, чтобы очистить от скверны графство, завещанное ему отцом. Вот только доказательств у него маловато. Ты ему эти доказательства представишь.

– А где я их возьму?

– Вот они, Одоакр, на этом пергаменте, исписанном дрожащей рукой твоего соплеменника рыцаря фон Майнца, которого многие считали безумцем только потому, что он стал невольным свидетелем сатанинских игр Венцелина фон Рюстова и Глеба де Лузарша, двух доблестных рыцарей, продавших дьяволу и свои души, и души потомков в обмен на колдовской камень, дающий могущество.

Маркиз с ухмылкой взял пергамент и углубился в чтение. Однако его игривое настроение испарялось по мере того, как он вчитывался в текст, написанный человеком, побывавшим на краю бездны. Надо отдать должное фон Майнцу, который был очень убедителен в описании мрачного подвала, заполненного сокровищами. И смерть неведомого Аршамбо он описал тоже очень красочно. Зато явление Сатаны выглядело под пером несчастного рыцаря как-то уж слишком фантастично. Впрочем, маркизу до сих пор не приходилось сталкиваться с нечистой силой, а потому и спорить с безумным Майнцем он не рискнул. Зато он не преминул высказать свое сомнение благородному Герхарду.